9 Роман Гончарова «Обыкновенная история»

37) Произведения Чехова второй половины 80-х годов («Тоска», «Счастье», «Припадок», «Огни»).
К середине 80-х годов в творчестве Чехова намечается некоторый перелом. Веселый и жизнерадостный смех все чаще и чаще уступает дорогу серьезным, драматическим интонациям. В мире пошлости и казенщины появляются проблески живой души, проснувшейся, посмотревшей вокруг и ужаснувшейся своего одиночества. Все чаще и чаще чуткое ухо и зоркий глаз Чехова ловят в окружающей жизни робкие признаки пробуждения. Прежде всего появляется цикл рассказов о внезапном прозрении человека под влиянием резкого жизненного толчка - смерти близких, горя, несчастья, неожиданного драматического испытания. Он прошел сложный путь идейного и творческого развития. Чехов никогда не останавливался, никогда не успокаивался, он обладал натурой, постоянно находившейся в; движении, в исканиях. И для Чехова, как и для любого мастера-художника, характерно беспрерывное творческое беспокойство. Оно особенно отчетливо проявилось у него во второй половине 80-х годов, когда он осознал необходимость исканий для художника, когда о" понял закон подливного искусства: писатель должен всегда идти вперед и звать читателя за собой.
С вопросом о творческом развитии писателя связан вопрос о периодизации творчества.
В литературе о Чехове - дореволюционной и советской- традиционным является деление творческого развития писателя на два этапа: ранний период и годы творческой зрелости. Имеются в работах о Чехове и попытки выделить в периодизации творческого пути писателя особый период-переходный, или переломный. Еще А. Измайлов в своей монографии "Чехов" (1916) выделил в обзоре творчества писателя особый раздел "Первые лавры (1886- 1889)", считая, что собственно с 1886 г. начинаются признание и известность Чехова как писателя, что 1886- 1889 гг. - это пора больших литературных успехов Чехова, когда из беззаботного юноши, сотрудника юмористических листков, формировался писатель-художник.
В рассказе "Тоска" Чехов придает теме внезапного прозрения человека новый поворот. Каждый предмет, каждое живое существо окутано, отделено от внешнего мира холодным одеялом. И когда извозчика Иону Потапова выводит из оцепенения крик подоспевших седоков, он видит мир "сквозь ресницы, облепленные снегом". Иона-человек никому не нужен. Люди привыкли видеть в нем лишь извозчика и общаться с ним только как седоки. Пробить этот лед, растопить холодную, непроницаемую пелену Ионе никак не удается. Ему теперь нужны не седоки, а хотя бы один человек, способный откликнуться на его неизбывную боль теплом и участием. Но седоки не желают и не могут стать людьми. И поздно вечером Иона идет проведать лошадь. Неожиданно для себя он изливает всю накопившуюся тоску перед нею.