Дэн Браун Утраченный символ

Глава 71
Малах стоял нагишом в облаке густого пара, заволакивающего душевую кабину. Смыв остатки спиртового раствора, он вернул телу чистоту и непорочность. Эвкалиптовая взвесь впитывалась в кожу, и поры раскрылись от жара. Самое время приступать к ритуалу.
Прежде всего Малах нанес на голову и все тело депиляционный крем поверх татуировок, убирая остатки растительности.
«Безволосыми были боги семи островов Гелиад».
Размягченную, податливую кожу он умастил маслом Абрамелина — священным маслом великих волхвов, — затем повернул переключатель душа влево до предела, и вода сделалась ледяной. Целую минуту Малах простоял под обжигающими струями, дожидаясь, пока поры закроются, сохранив в глубине тела жар и энергию. К тому же ледяной холод служил напоминанием о замерзшей реке, где началось его преображение.
Он дрожал, выходя из душа, однако уже через мгновение внутренний жар просочился сквозь плоть и согрел его. Внутри у Малаха полыхал огонь, словно в топке. Остановившись перед зеркалом, он залюбовался своим обнаженным телом… последний раз он видит себя простым смертным.
Ступни — орлиные когти. Ноги — Боаз и Яхин, два столпа древней мудрости. Бедра и живот — арка волшебной силы. Внушительных размеров половой орган, висящий в арке, пестрел вытатуированными символами предназначения Малаха. В прошлой, другой жизни этот массивный кусок плоти служил для греховных утех. Но с этим покончено.
«Я очистился».
По примеру древних мистиков-евнухов, именовавших себя «катарами», — «очищенными», — Малах оскопил себя, пожертвовав своей плотской потенцией, чтобы обрести другую, более значимую.
«Боги бесполы».
Избавившись от половой принадлежности, этой досадной человеческой помехи, а заодно и от бремени плотского влечения, Малах стал подобен Урану, Аттису, Сперату и прочим великим магам-кастратам артуровских легенд.
«Любой духовной метаморфозе предшествует физическая».
Об этом свидетельствует опыт всех великих богов… от Осириса до Таммуза, Иисуса, Шивы и самого Будды.
«Я должен сбросить человеческий покров».
Взгляд Малаха резко устремился вверх, по двуглавому фениксу на груди, по коллажу оккультных знаков на лице, еще выше, к самой макушке. Малах наклонил голову к зеркалу, силясь рассмотреть голый, незаполненный татуировками круг, дожидающийся своего часа. Священная область. Так называемый родничок, участок на черепе, остающийся у новорожденного открытым. «Окно в мозг». И пусть через несколько месяцев после рождения этот телесный портал закрывается, он все равно остается символическим напоминанием об утраченной связи между внешним и внутренним миром.
Стоя перед зеркалом, Малах разглядывал священный пятачок нетронутой кожи в окружении свившегося кольцом уробороса — мистического змея, заглатывающего собственный хвост. Обнаженная плоть, казалось, тоже смотрела на него в ответ… светясь обещанием.
Вскоре Роберт Лэнгдон отыщет нужное Малаху сокровище. Тогда пустота на темени заполнится, и Малах будет готов к окончательному преображению.
Пройдя к противоположной стене спальни, он вытащил из нижнего ящика длинную полосу белого шелка. Привычным движением обернув ее вокруг бедер и между ног, он спустился на нижний этаж.
В кабинете обнаружилось, что на компьютер пришло сообщение по электронной почте.
От связного.
Искомое в пределах досягаемости.
В течение часа выйду на связь. Терпение.
Малах улыбнулся. Пора приступать к последним приготовлениям.