Девушка в поезде

Суббота, 20 июля 2013 года
Утро
Эви просыпается около шести утра. Я вылезаю из кровати,
иду в детскую и забираю ее. Потом кормлю и укладываю в постель рядом
с собой.
Когда я просыпаюсь снова, Тома рядом уже нет, но я слышу его шаги
на лестнице. Он приближается и тихо напевает, ужасно фальшивя: «С днем
рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» А я, вставая, даже и не вспомнила
про него и думала только о том, чтобы принести малышку к нам и снова
лечь. Теперь я улыбаюсь, еще не успев толком проснуться. Я открываю
глаза и вижу, что Эви тоже улыбается. Том стоит в дверях с подносом
в руках, а из одежды на нем только мой фартук.
– Завтрак в постель, именинница, – говорит он, ставит поднос на край
кровати и целует меня.
Я открываю подарки. От Эви я получаю прелестный серебряный
браслет со вставкой из оникса, а от Тома – комплект эротического белья
из черного шелка. Я не могу сдержать улыбки. Том забирается обратно
в постель, и Эви оказывается между нами. Она крепко сжимает в кулачке
его указательный палец, а я держу ее за потрясающую розовую пяточку
и чувствую, как меня накрывает волна блаженства. Невозможно
представить, какой сильной бывает любовь.
Чуть позже, когда Эви надоедает лежать, я забираю ее, и мы
спускаемся вниз, оставляя Тома еще подремать. Он этого заслуживает.
Я немного прибираюсь, а потом пью кофе на свежем воздухе
во внутреннем дворике, смотрю на проходящие мимо полупустые
электрички и думаю, что приготовить на обед. Сейчас жарко – слишком
жарко для жареного мяса, – но я все равно приготовлю ростбиф, потому
что Том его любит, а потом, чтобы охладиться, мы будем есть мороженое.
Нужно только сбегать в магазин и купить пару бутылок сухого «Мерло»,
которое он любит. Я собираю Эви, укладываю ее в коляску, и мы
направляемся за покупками.
Мне все говорили, что переехать в дом Тома было безумием.
Но таким же безумием все считали и мою связь с женатым мужчиной,
не говоря уже о том, что его жена была настоящей истеричкой. Однако я
доказала, что на этот счет они ошибались. Какие бы проблемы она

---

ни создавала, Том и Эви того стоят. Но насчет дома они были правы. В дни,
похожие на сегодня, когда светит солнце и я иду по нашей маленькой,
обсаженной деревьями и ухоженной улочке, жители которой ощущают себя
членами одной общины, трудно представить себе лучшее место для жизни.
На тротуарах много похожих на меня женщин, гуляющих с малышами
на самокатах или собаками на поводках. Это место может показаться
идеальным, если не обращать внимания на скрежет тормозов
проезжающих электричек и не оборачиваться на дом номер пятнадцать.
Когда я возвращаюсь, Том сидит за обеденным столом и что-то читает
в ноутбуке. Он в шортах, но без рубашки – я вижу, как под кожей
перекатываются мышцы. Смотреть на это мне по-прежнему ужасно
нравится. Я говорю: привет, но он погружен в себя, а когда я касаюсь его
плеча, вздрагивает и захлопывает крышку ноутбука.
– Привет, – говорит он, поднимаясь из-за стола. Он улыбается,
но выглядит усталым и встревоженным. Забирает у меня Эви, но отводит
взгляд.
– Что? – спрашиваю я. – Что случилось?
– Ничего, – отвечает он и отворачивается к окну, покачивая Эви
на колене.
– Том, что случилось?
– Ерунда. – Он смотрит на меня, и по выражению лица я догадываюсь,
что он сейчас скажет. – Очередное послание от Рейчел.
Он качает головой и выглядит таким подавленным и расстроенным,
что у меня опускаются руки. Сил больше нет терпеть. Иногда мне хочется
ее убить!
– Что она пишет?
Он снова качает головой:
– Не важно. Просто… как обычно. Глупость.
– Мне ужасно жаль, – говорю я и не спрашиваю, какую именно
глупость, потому что он все равно не скажет. Он терпеть не может меня
расстраивать.
– Ерунда. Не обращай внимания. Обычные пьяные бредни.
– Господи, неужели она никогда не уедет и все время будет мешать
нашему счастью?
Он подходит и осторожно, чтобы не задеть дочку, которую я уже держу
на руках, целует меня.
– Мы счастливы, – говорит он. – Счастливы.
Вечер

---

Мы счастливы. Мы устроили обед на лужайке, а когда стало слишком
жарко, перебрались в дом и поели мороженого, пока Том смотрел
автогонки. Мы с Эви приготовили пищевой пластилин, и она им
с удовольствием полакомилась. Я думаю о нашей улице и о том, как мне
повезло, что у меня есть все, о чем я только мечтала. Я смотрю на мужа
и благодарю Бога, что Том нашел меня, что мы с ним встретились и я
спасла его от этой женщины. Она бы точно свела его с ума,
я действительно так считаю: она бы извела его, и он бы перестал быть
самим собой.
Том забрал Эви наверх, чтобы искупать. Мне слышно, как она
повизгивает от удовольствия, и я снова улыбаюсь – сегодня весь день
улыбка не сходит с моего лица. Я мою посуду, прибираюсь в гостиной
и думаю об ужине. Нужно приготовить что-нибудь легкое. Забавно,
но несколько лет назад сама мысль о том, чтобы в свой день рождения
остаться дома и что-нибудь приготовить, показалась бы мне дикой,
но сейчас я считаю это лучшим вариантом, потому что именно так
и должно быть. Мы втроем, и больше никого.
Я собираю игрушки Эви, разбросанные по всему полу в гостиной,
и складываю их в коробку. Я с нетерпением жду часа, когда уложу ее
пораньше и надену шелковое белье, подаренное Томом. Темнота наступит
еще не скоро, но я зажгу свечи на каминной полке и открою вторую
бутылку «Мерло», чтобы вино немного подышало. Я наклоняюсь
над диваном, чтобы закрыть шторы, и вижу в окно женщину, которая,
опустив голову на грудь, быстро идет по другой стороне улицы.
Мне не видно ее лица, но я уверена, что это она. Сердце у меня в груди
бешено стучит, и я подаюсь вперед, чтобы разглядеть получше, но ее уже
не видно.
Я поворачиваюсь, готовая выскочить из дома и прогнать ее с улицы,
но в дверях вижу Тома с завернутой в полотенце Эви на руках.
– Все в порядке? – спрашивает он. – Что случилось?
– Ничего, – отвечаю я, засовывая руки в карманы, чтобы скрыть их
дрожь. – Ничего не случилось. Абсолютно ничего.

---

Рейчел