Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»

 
Глава 30
В тени «застоя»
 
Конец 70-х в советской историографии принято называть «застоем». Хотя на самом деле
это определение верно лишь отчасти – применительно к политической системе, где действи-
тельно царил определенный застой мысли и кадров. Что касается экономики, то она продол-
жала развиваться и рост ее составлял 2–4 %, что по западным стандартам вообще нормально.
Как пишет историк А. Шубин:
«Суть понятия «застой» – не в прекращении развития. Это было общество со стабильной
структурой. Чтобы уйти от эмоциональных оценок, можно назвать этот период равновесием,
или стабильностью. Производство росло, благосостояние повышалось (правда, рост благосо-
стояния переставал поспевать за ростом потребностей), но общество оставалось таким же, как
и десять лет назад. Перемены были настолько медленны, что еле заметны глазу.
Стабильность советской системы времен застоя обеспечивалась ростом благосостояния
большинства населения. Среднемесячная зарплата в 1980–1985 годах выросла с 168,9 до 190,1
рубля в месяц, а зарплата рабочих – со 182,5 до 208,5 рубля. Доход от подсобного хозяйства
составил в 1980 году 7 % от общего дохода населения, в том числе у колхозников – 27,5 %, а
в реальности, возможно, и больше. С добавлением различных выплат и льгот среднемесячная
зарплата в народном хозяйстве возросла с 233 до 269 рублей. Уровень жизни населения можно
замерить и иначе. Важный показатель, характеризующий качество жизни, – количество родив-
шихся и умерших на 1000 человек. В 1975 году рождаемость составила 15,7, а смертность –
9,8. В 1985 году рождаемость продолжала расти и составила 16,6, а смертность – 11,3. В 2005
году рождаемость составила всего 10,2, а смертность – целых 16. По этим показателям (как и
по многим другим) Российской Федерации далеко до СССР.
Разумеется, существовало и социальное расслоение. В 1980 году в СССР 25,8 % населе-
ния получали без учета льгот доход ниже 75 рублей, а 18,3 % – выше 150 рублей (в РСФСР
уровень жизни был выше среднесоюзных показателей на 4,9–5,2 %). Таким образом, средние
имущественные слои количественно преобладали, что характерно для развитого индустриаль-
ного общества с социальным государством…».
Отметим, что во второй половине 70– цены в СССР стали несколько расти, однако этот
рост не коснулся товаров первой необходимости. Еще в 1975 году Совет Министров пытался
«раскрутить» Политбюро на повышение цен на все виды вин, на бензин, на некоторые сорта
водки и все виды бальзама, повышения тарифа на такси, а также стоимости проездных билетов
в авиации. Однако Брежнев наложил на это дело вето, справедливо посчитав, что подобное
повышение выгодно лишь Госплану и Минфину, которые таким образом стремились свою бес-
хозяйственность, неумение руководить экономикой закрыть «добычей» 1–2 миллиардов руб-
лей за счет повышения цен. «Вы этот миллиард хотите взять у собственного государства, у
народа!», – заявил Брежнев руководителем Госплана и Минфина.
Между тем по мере роста доходов советских граждан, нарастал товарный дефицит. Он
был вызван, в частности, тем, что предприятия, гонясь за прибылью, намеренно отказыва-
лись выпускать товары дешевого ассортимента, ориентируя свое производство на товары более
дорогие, которых выпускалось значительно меньше. В итоге всем этих товаров не хватало. Но
даже они сметались с прилавков в одночасье либо простыми покупателями (ведь их зарплаты
постоянно росли), либо самими продавцами, которые использовали дефицит как внутреннюю
«валюту» при взаиморасчетах с «нужными людьми».
Вымыванию дешевого ассортимента из продажи весьма способствовала и плановая
реформа 1979 года. В итоге снабжение Центра и республик было неравнозначным. Например,
Узбекистан по этой части находился не в самом лучшем положении и располагался ближе

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
243
к концу списка, пропустив вперед себя РСФСР, Украину, Белоруссию, а также республики
Закавказья и Прибалтики. Хотя существенных перебоев со снабжением теми же продуктами в
Узбекистане не было. Например, таких, как это было в сентябре 1978 года в столице Марий-
ской АССР городе Йошкар-Оле: там начались перебои с хлебом и людям приходилось зани-
мать очередь в булочные с вечера, практически как в войну.
Вспоминает Е. Березиков: «Обычно Рашидов никогда не грубил, никогда никого не обры-
вал. Только однажды я видел его таким. Это было в 1978 году, когда он шел по городу Карши и
решил зайти в продовольственный магазин. Естественно, там все прилавки были переполнены
продуктами. Люди стали благодарить Рашидова и хвалить за то, что все здесь есть: и торговля,
и снабжение. Но вдруг одна старушка сказала:
– Шараф Рашидович, вот вы уедете, полки опять будут пустыми.
Он спросил:
– Вы откуда приехали?
– Из Куйбышева, – ответила, смутившись, старушка.
– А что, в Куйбышеве всего полно? – спросил Рашидов, причем как-то зло.
– Какое там. Ничего нет!
– Вот видите, а здесь все-таки есть! – ответил он с ухмылкой…»
Естественно, Рашидов видел, что с каждым годом экономика страны все чаще дает сбои
и это негативно отражается на жизни населения. Причем Узбекистану приходилось особенно
тяжело, поскольку его население продолжало расти, в то время как в других крупных регионах
(в той же РСФСР или Украине) этот показатель падал. Однако Центр упорно не желал этого
замечать, продолжая снабжать Узбекистан хуже других крупных регионов. И это несмотря на
то, что республика продолжала играть роль регионального центра на азиатском направлении и
вносила весомый вклад в общесоюзную копилку, производя хлопок, золото, медь и т. д. Кстати,
именно за успешное развитие золотодобывающей промышленности Рашидов в 1980 году был
удостоен Ленинской премии (а не за свои книги, как это объясняет сегодняшняя либеральная
историография). То есть это была не дежурная награда к очередному юбилею или празднику,
а именно рабочая – за обеспечение золотовалютного запаса страны.
Тем временем в конце 70-х произошли очередные существенные ротации в руководящей
элите Узбекистана. Так, в декабре 1978 года президентом республики (председателем Прези-
диума Верховного Совета) вместо «хивинца» Назара Матчанова (он занимал этот пост с сен-
тября 1970 года) стал «ферганец» – 48-летний Инамжон Усманходжаев. Учитывая, что это
была вторая по значению должность во властной иерархии и занимающий ее всегда рассматри-
вался в качестве кандидата на должность 1-го секретаря ЦК, можно предположить, что Раши-
дов пошел на эту перестановку не по личной инициативе, а в силу сложившихся обстоятельств.
Послушаем на этот счет мнение С. Ризаева:
«У Усманходжаева была замечательная анкета. Он – сын Бузрукходжи Усманходжаева,
известного в Узбекистане человека, одного из руководителей строительства легендарного Фер-
ганского канала. На Востоке популярность родителя нередко способствует служебной карьере
детей. Во всяком случае, при прочих равных достоинствах с другими претендентами, им отда-
ется предпочтение. Ш. Рашидов хорошо знал Бузрукходжу Усманходжаева, с большим уваже-
нием к нему относился. К тому же И. Усманходжаев был единственным депутатом Верховного
Совета Узбекской ССР среди первых секретарей обкомов партии.
И при этом налицо был и такой немаловажный фактор, который мог учитываться при
окончательном выборе кандидатуры. Возможно, была уверенность, что слабовольный, слабо-
характерный И. Усманходжаев, не имея лидерских качеств и авторитета, не в состоянии будет
организовать оппозицию, претендовать на высший пост в республике…».
Можно с уверенностью сказать, что за назначением Усманходжаева стояла Москва, кото-
рая хорошо знала этого человека. Дело в том, что еще в 1969 году с должности секретаря

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
244
Сырдарьинского обкома (занимал ее четыре года) он был переведен в аппарат ЦК КПСС, где
курировал прибалтийские республики (это, кстати, говорит о его несомненной образованности
и культуре). В Москве Усманходжаев пробыл до 1972 года, после чего вернулся на родину и
работал на постах председателя Наманганского облисполкома и 1-го секретаря Андижанского
обкома (с 1974 года).
Кандидатами в члены Бюро тогда же были избраны два силовика: Л. Мелкумов (предсе-
датель КГБ) и Ю. Максимов (новый командующий Туркестанским военным округом вместо
скончавшегося С. Белоножко). Секретарем ЦК стал «ташкентец» Асадилла Ходжаев, который
до этого работал в должности 1-го секретаря Ташкентского горкома (1973–1978).
Спустя полгода – летом 1979 года – вынужден был уйти со своего поста министр внут-
ренних дел Узбекистана Хайдар Яхъяев (был им с марта 1964). Рашидов не смог его отсто-
ять, поскольку за его отставкой стояли весьма влиятельные силы в союзном МВД, а именно
– зять Брежнева Юрий Чурбанов. Весной 1971 года тот женился на дочери Генсека Галине
и стал стремительно продвигаться по службе: с должности начальника политотдела ГУИТУ
(исправительные колонии) дослужился до должности заместителя министра внутренних дел
СССР (назначен в ноябре 1977). Чурбанов заведовал в МВД кадрами и активно менял тех,
кто не входил в его обойму. Яхъяев был как раз из этого числа. В итоге он был заменен на 47-
летнего Кудрата Эргашева, который в молодости служил в КГБ (лейтенант госбезопасности),
после чего перешел в МВД. Последнее время он занимал должности начальников УВД Каш-
кадарьинской и Наманганской областей.
Что касается дальнейшей судьбы Яхъяева, то Рашидов, ценя его опыт и знания (особенно
по части обладания конфиденциальной информацией), оставил бывшего министра при деле,
назначив 1-м заместителем председателя республиканского Комитета народного контроля.

---

Ф. И. Раззаков. «Коррупция в Политбюро. Дело «красного узбека»»
245