Красная таблетка

Семёнович Выготский, — начинается там, где мы наталкиваемся на
препятствие».
Так что, поверьте, отнюдь не случайно я постоянно говорю о
«противоречии». Ведь именно оно — то самое препятствие, которое в
нашем собственном внутреннем психическом пространстве является
отправной точкой для всякого живого мышления.
Впрочем, противоречия должны оперировать фактами. В противном
случае я не очень представляю, как это может работать. Факты — это то, на
что мы можем опираться, конструируя противоречия и толкая нашу мысль
дальше.
Всю книгу я, по сути, только тем и занимался, что доставал из
бездонного рукава науки те самые факты — рассказывал о научных
экспериментах, о механизмах работы психики, об устроении общества и т.
д. и т. п.
Если бы не эти факты, я бы не смог спровоцировать те противоречия,
которые и открывали для нас что-то новое. Я сталкивал наши
представления с фактами, и наш мозг был вынужден включаться в работу.
Так что факты — это очень важно. Факты — это и есть большущий
красный знак «STOP». Очень важный и очень нужный нам знак!
Но для того чтобы разглядеть этот знак, нам нужна особая внутренняя
трезвость, которой наша психика нас, к сожалению, не балует.
Думаю, что вы не раз слышали, с каким почтением люди науки говорят
о «сомнении»: об умении сомневаться, о необходимости подвергать наши
знания сомнению. Конечно, это не просто так!
Великий философ Рене Декарт возвёл «радикальное сомнение» в
главный принцип познания. И сейчас я расскажу вам, почему это так
сложно...
○

---

Давайте задумаемся над тем, как формируются наши представления об
окружающем мире.
Однажды с выдающимся канадским нейрохирургом Уайлдером
Грейвсом Пенфилдом — тем самым, что когда-то первым составил
подробную карту коры головного мозга человека, — случился такой
забавный эпизод.
Во время очередной нейрохирургической операции он коснулся
электродом определённого участка коры мозга своей пациентки, а она
вдруг услышала, как мать зовёт её на складе пиломатериалов.
Возможно, вы решите, что ничего забавного в этом нет. Ну и правда,
вспомнила
пациентка
случай
из
жизни.
Простимулировали
ей
соответствующий участок мозга, и она вспомнила. Что в этом такого?
А забавно в этом вот что: эта женщина никогда в жизни не была на
складе пиломатериалов и даже не представляла, как он должен выглядеть.
Но зато за две минуты до этого «воспоминания» Пенфилд рассказывал ей,
что ему завезли штабель брёвен для строительства нового дома.
Собственно, таковы все наши воспоминания: они нами выдуманы.
Традиционный взгляд на воспоминания такой: с нами что-то
происходит, мы это переживаем и запоминаем. Это кажется логичным.
Но факт в том, что нельзя вырезать кусочек из вашего мозга, чтобы вы
забыли, например, как провели лето у бабушки. Потому что воспоминания,
как я уже говорил, не хранятся в нашем мозгу подобно фотоснимкам в
старом альбоме или как фильмы на жёстком диске компьютера.
Механизм памяти другой. Наш гиппокамп хранит своего рода
воспоминание о воспоминании. И когда мы что-то вспоминаем, он сначала
обращается к «дефолт-системе мозга», о которой я уже тоже упоминал, и
запрашивает там соответствующую историю, а затем (с помощью зон,
ответственных за зрение, слух и т. д.) по сути заново разыгрывает эту
историю на внутреннем экране нашего сознания.
Конечно, и сами эти истории о нашей жизни не хранятся в нашем
мозгу, как книги в библиотеке. Они постоянно переписываются и
трансформируются, потому что связаны с другими людьми, с нашим
отношением к ним. А тут, как мы знаем, всё очень переменчиво или, как
любят теперь писать в аккаунтах, «всё сложно».
Есть и другая проблема — для внутренней экранизации наших