Круг чтения детей дошкольного и младшего школьного возраста Детская литература

Дети и взрослые в рассказах А.П.Чехова.
Антон Павлович Чехов (1860— 1904) вошел в историю русской литературы как мастер психологического анализа, как великий драматург, пьесы которого разгадывает не одно поколение ре­жиссеров. Он не был детским писателем, однако понимал, какое значение может иметь для детей литература. Два своих рассказа о животных — «Белолобый» и «Каштанка» — Чехов адресовал де­тям. Посылая их для организуемой детской библиотеки, писатель характеризовал свои произведения как «две сказки из собачьей жизни».
«Белолобый» был впервые напечатан в журнале «Детское чте­ние» в ноябре 1895 года. Содержание рассказа — небольшой эпи­зод из жизни старой волчицы, пытавшейся украсть овцу на зи­мовье, но в суматохе схватившей щенка, который прибежал за ней в логово, стал играть с волчатами, и волчица не смогла его съесть.
Чехов наделяет зверя человеческими способностями (прием антропоморфизма): волчица вспоминает, как летом около зимо­вья паслись овцы, соображает, что теперь, в марте, в хлеву дол­жны быть ягнята. Белолобый, крупной породы щенок вызывает в ней разные чувства. Сначала отвращение и досаду — она рычит на него; потом, когда она решает все-таки съесть его, а «он лизнул ее в морду и заскулил, думая, что она хочет играть с ним», ей становится противно. Отправившись на зимовье во второй раз, она видит возвращающегося домой щенка и думает о том, как бы он не помешал ей. А когда это действительно происходит (щенок прыгает к волчихе на крышу хлева, а потом в дыру и, залившись радостным лаем, будит всех обитателей сарая), волчица уходит прочь.
Так же, как и в «Белолобом», в «Каштанке» Чехов соединяет два видения мира — глазами животного и глазами человека. Неза­тейливая на первый взгляд история потерявшейся собаки на гла­зах читателя разворачивается в рассказ о взаимоотношениях чело­века и животного, которое испытывает человеческие чувства при­вязанности и верности, по-своему (но почти по-человечески!) переживает, радуется и страдает, и в этих переживаниях подчас оказывается благороднее человека.
Чехов словно сопоставляет два мира — человека и животного, и столяр, который называет собаку ничтожным «насекомым су­ществом», на самом деле ничтожен сам, поскольку в пьяном уга­ре действительно нередко теряет человеческий облик.
Автор с самого начала обращает внимание читателя не только на внешние черты поведения Каштанки (потерявшись, она бе­гает, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую), но и на то, в каком «душевном» состоянии она находится: беспокойно оглядывается по сторонам, плачет, грустит, тоскует. Она «дума­ет», пытается вспомнить, как она заблудилась. Она обладает сво­им временем — прошлым, настоящим и — кто знает? — может, и будущим. Прошлое дано в ее воспоминаниях, она его поэтизи­рует, несмотря на то, что в нем, казалось бы, и не было ничего отрадного: она недоедала, спала под верстаком на стружке, сто­ляр-пьяница частенько бил и ругал ее, Федюшка выделывал с нею такие фокусы, что у нее «зеленело в глазах и болело во всех суставах». Но в ней живет привязанность к дому, верность и пре­данность людям, которые были ее хозяевами. Потеряв на улице своего хозяина, она плачет, ею владеют отчаяние и ужас.
Вторая глава рассказа словно открывает новую страницу жизни собаки. И в этой жизни она получает новое имя и новое занятие: теперь ее зовут Теткой и она готовится стать артисткой цирка — подобравший ее на улице человек оказался дрессировщиком.
Постоянно Каштанка сопоставляет жизнь прежнюю и тепереш­нюю и никак не может решить, какая из них лучше. Но собачья преданность выше сытости и довольства, и потому в разгар пред­ставления собака радостно отзывается на свое прежнее имя, пры­гает через барьер, чтобы попасть на галерку к позвавшим ее лю­дям. Вновь обретя старых хозяев, она «радуется, что жизнь ее не обрывалась ни на минуту», а то время, что она провела в разлуке с ними, «представлялось ей теперь, как длинный, перепутанный, тяжелый сон...».
Чехов радовался успеху у детей этого рассказа и заботился о красочном, иллюстрированном его издании, даже сам искал изоб­ражение собаки для обложки. А в одном из писем он замечал, что, по мнению детей, он гениален, так как написал рассказ «Каш­танка».
«Детская тема» возникает у Антоши Чехонте (это один из мно­гих псевдонимов писателя) с первых его литературных шагов, а печататься он начал с 18 лет. В юмористическом журнале «Оскол­ки» он публикует в начале 80-х годов XIX века статью «Осколки московской жизни», где пишет о воздействии на детей массовых бульварных произведений. Возможно, именно низкосортность со­чинений, адресованных детям, вспоминается А.П.Чехову, когда в письме к Г. И. Россолимо он замечает:
...так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Детям надо давать только то, что годится и для взрослых. <...> Надо не писать для детей, а уметь выбирать из того, что уже написано для взрослых, т.е. из настоящих художественных произведений; уметь выбирать лекарство и дозировать его — это целесообразнее и прямее, чем стараться выдумать Для больного какое-то особенное лекарство только потому, что он ребенок.
А.П.Чехов ввел ребенка в круг своих персонажей, во многом продолжая традиции Л.Толстого и С.Аксакова, однако в отличие от них он не выделял для себя отдельно детской темы. В центре внимания чеховского рассказа о детях впервые оказывается про­тивопоставленность двух равных по значимости миров — детского и взрослого. Чехов исследует взаимопересечение детского и взрослого мировосприятий на разных уровнях взаимодействия персонажей.
Мир взрослый и мир детский в произведениях Чехова не изо­лированы абсолютно друг от друга — они лишь существуют по разным законам и в разных измерениях. По степени соотнесенно­сти детского и взрослого миров и конфликтности в отношениях между ними можно говорить о трех группах рассказов в чеховском творчестве:
1) рассказы, в которых характеризуются преимущественно осо­бенности детского мира («Детвора», «Кухарка женится», «Гриша»);
2) рассказы, раскрывающие особенности взаимодействия взрос­лого и детского миров («Событие», «Житейская мелочь», «Дома»);
3) рассказы, в которых изображается трагический переход ре­бенка во взрослый мир («Беглец», «Ванька», «Спать хочется»).
Можно прибегнуть и к другой классификации, выделив груп­пу произведений, в которых писатель не только создает образ ма­ленького героя, но и воссоздает его взгляд и голос, ведет пове­ствование в его «тоне и духе».
Такие рассказы вошли в подготовленный писателем сборник рассказов о детях «Детвора» (1889), названный так же, как и один из вошедших в него рассказов, в котором взгляд ребенка становится организующим началом.
Рассказ основан на действительных жизненных впечатлениях писателя. М.П.Чехов вспоминал, что летом 1885 года А.П.Чехов бывал в семье полковника Маевского, у которого «были очарова­тельные дети — Аня, Соня и Алеша, с которыми сдружился Ан­тон Павлович и описал их в рассказе «Детвора». Сюжет рассказа внешне незамысловат: в отсутствие родителей несколько детей разного возраста играют в лото, а потом все за­сыпают. Подражая взрослым, играют на деньги, которые для них не имеют никакой цены, и копейка оказывается дороже рубля. Возраст детей разный: Соне шесть лет, а Вася — уже ученик пято­го класса.
Уже в начале рассказа Чехов воспроизводит детское восприя­тие мира. Взрослые уехали на крестины «к тому старому офицеру, который ездит на маленькой серой лошади». Дети не могут ус­нуть, поскольку им очень хочется узнать от мамы, «какой на кре­стинах был ребеночек и что подавали за ужином?». Дети не просто играют в лото — они играют во взрослую игру, играют в азартных игроков, подражая взрослым, и это подража­ние сталкивается с детской непосредственностью, которая опре­деляет их поведение. Вот Гриша — ...маленький, девятилетний мальчик... <...> Он уже учится в подго­товительном классе, а потому считается большим и самым умным. Игра­ет он исключительно из-за денег. Сестра Гриши Аня, «девочка лет восьми», следит за игрока­ми, поскольку боится, как бы кто не выиграл. Деньги ее не ин­тересуют, «счастье в игре для нее вопрос самолюбия». Другая сестра, Соня, по-кукольному красивая, умиляется от самой игры: «Кто бы ни выиграл, она одинаково хохочет и хлопает в ладо­ши». Алеша, «пухлый, шаровидный карапузик, пыхтит, сопит и пучит глаза на карты». Он играет, поскольку рад тому, что из-за игры его не укладывают спать. Его интересует не столько сама игра, сколько неизбежные недоразумения, которые возникают во время нее: «Ужасно ему приятно, если кто обругает или уда­рит кого». Замечательные в рассказе разговоры, которые ведут дети. Взрос­лые темы переплетаются с детской наивностью и простодушием. Вот Соня, сделав партию, кокетливо закатывает глаза, называет Филиппа Филиппыча нехорошим человеком, поскольку он во­шел в детскую, когда она была в одной сорочке, тут же смотрит, как Андрей пытается шевелить ушами, а потом первой засыпает, в то время как все ищут под столом копейку.