Лекарь Глава 1

Глава 20

Неожиданно у меня начало появляться свободное время, впервые за несколько месяцев. Сейчас я находился в больнице всего по пору часов в день, после чего уезжал домой, заниматься созданием нового артефакта. Как я уже говорил, поток больных из России, уменьшился. Конечно, много было желающих из-за рубежа, в основном из Германии, которые хотели попасть ко мне на прием. Постепенно к немцам присоединялись и другие страны, пока не так активно. Конечно, им не нужна была наша больница, в Европе было масса всевозможных клиник, с качественным оборудованием и профессиональным персоналом. Им нужен был я, а они мне нет. Я попросил маму, пока никого не принимать. Она согласилась, видела, что я вымотался. Больше устал не физически, а скорее морально. Я за последнее время излечил больше людей, чем в своем прошлом мире. Видеть постоянно больных было тяжело, поэтому и решил взять перерыв. Всем, как было выше сказано, не поможешь.

Последнее время ко мне на прием стали часто напрашиваться иностранцы. Причем, это были именитые врачи. Андрей Юрьевич подсказывал, с кем следует разговаривать. У меня складывалось ощущение, что он знает всех врачей, которые достигли больших высот в своем деле. Если сначала я удовлетворял их просьбы о встрече, то потом прекратил эту практику. Весь разговор состоял из попыток выведать секрет моих умений, когда это не получалось, пытались заманить меня к себе в больницу. В общем, пустая трата времени.
Постепенно, даже больных детей стали принимать по записи, а не как раньше. Родителям или родственникам просто звонили и говорили когда и в какое время они должны привести своих детей. Это вызвало шквал возмещения. Все быстро привыкли к тому, что могут привести своих детей в любое время, поэтому часто у нашей больницы было столпотворение. А если учитывать, что никого не волновало ограничение по возрасту, то бардак стоял знатный. Попробуй не пусти мать с ребенком, ор будет стоять до небес. Причем, добросердечные граждане поддержат именно мать, а не врачей. Как же, не могут вылечить смертельно больного ребенка. То, что лечит только один человек, и он физически, даже при всем своем желании не может всем помочь, никого не волновало. Военные, никак в этом вопросе не могли помочь. Им было приказано, запускать только местных жителей, их родственников или тех людей, которые записаны в очередь на лечение. Проблема была в том, что о возрастном ограничении знали все заинтересованные люди и при звонке, просто называли нужный возраст ребенка. Были случаи, когда в больницу привозили взрослых парней, которые были записаны как десятилетние дети. Причем, после того, как этим людям отказывали в лечении, они не уезжали, а оставались, надеясь на что-то. Конечно, не все, но непонятливых хватало. У больничного комплекса постоянно стояли десятки машин. Внутрь их не пускали.
Для этих людей не было секретом, кто умеет лечить все болезни, поэтому когда я, в сопровождении охраны ехал в больницу, меня провожали злые, полные ненависти глаза. Складывалось ощущение, что именно я виновен в том, что их дети больны. Несколько раз на дорогу выскакивали женщины с детьми, которые перегораживали дорогу и просили помочь детям, крича, о они несовершеннолетние. Детей держали на руках. Приходилось моей охране оттаскивать их с дороги, чтобы была возможность проехать. Я ни разу не оказал помощь этим людям. Прекрасно понимал, что если пойти навстречу одному человеку, то завтра на дорогу выскочит целая толпа и никакая охрана не поможет.
Решить эту проблему помог совет полковника, который иногда вместо генерала приезжал за амулетами. Он просто предложил за территорией больницы, как можно дальше, выкупить здание, в котором и будут проходить дополнительную проверку больные дети. Привезли в эту больничку, проверили возраст, диагноз и если пациенты подходят по всем параметрам, то передавать данные этого больного военным, которые его пропустят.
Этот совет помог. Поток людей сократился, а те, которые уже прорвались к нашей больнице, постепенно разъезжались по домам. Вскоре территория около комплекса была полностью свободна от посторонних. Потом мама мне рассказывала, что примерно семьдесят процентов людей, подделывали документы своих больных детей. Серьезный показатель. Людям, которые проводили отсеивание, приходилось звонить в соответствующие органы, чтобы подтвердить возраст детей. Конечно, не всех детей проверяли, а только тех, чей возраст вызывал серьезное сомнение.
Иностранцы поначалу спокойно восприняли временное прекращение приема их детей в нашу клинику. Конечно, через несколько дней к нам приехал знакомый доктор из Германии, который хотел со мной поговорить. Встречаться я с ним не стал, впрочем, как и моя мама. Пришлось ему уезжать, не решив проблему. Я думал, что на этом все успокоится, но вскоре прибыл важный чиновник из правительства, причем из местного, республиканского. Я не знаю, что ему пообещали немцы, но уговаривал мою маму этот мужик долго. Выкидывать с территории больницы этого мужика, она не стала, он на самом деле был из правительства, его лицо часто мелькало на экранах телевизора, не хотела мама портить отношение с местными властями. Пришлось ей отправить этого чиновника ко мне. Я в это день еще с больницы не уехал. Пока чиновник шел, мама позвонила мне и предупредила, чтобы я не слишком дерзил.
— Андрей Евгеньевич, — начал мужик, едва его пропустила ко мне охрана. — Вы должны принять больных детей из Германии, для республики это очень важно.
— Я ничего, никому не должен, — ответил я. — Если вы забыли, то я вам напомню, что это частная клиника, а не государственная, поэтому не надо нам рассказывать, что и кому мы должны, хорошо?
— Какая бы клиника у вас не была, вы обязаны помогать людям. В конце концов, врачи дают клятву Гиппократа.
— Конечно, дают эту вашу клятву, — согласился я. — Только проблема в том, что немцы хотят привезти своих детей не к врачам нашим, а лично ко мне. А я никакой клятвы не давал, и давать не собираюсь. Так что тут тоже мимо.
— Андрей Евгеньевич, я вас прошу пойти навстречу правительству и оказать помощь детям. Мне редко приходится кого-то просить, я чиновник с высокой должностью, — произнес мужик, устав о моего упорства. — А вас прошу.
— Услышьте, наконец, меня! Уважаемый чиновник с высокой должностью, — сказал я. — У меня нет времени принимать больных, тем более из-за рубежа. Хотите, чтобы принял? Хорошо. Звоните в столицу и объясните ситуации. Скажите им, что я, вместо того, чтобы лечить иностранцев, занимаюсь какими-то другими делами. Если оттуда тоже будет просьба полечить детей, то я соглашусь их принять. Думаю связаться со столичными властями, для такого чиновника труда не составит.
— Зря иронизируете, — произнес чиновник. Причем не зло, а даже как-то обиженно. — Обязательно свяжусь. До свидания, думаю, что скоро мы встретимся вновь.
— Буду рад вас снова видеть, — буркнул я ему в спину.
Сомневаюсь, что этот чиновник сможет связаться с Москвой, а даже если и свяжется и объяснит ситуацию властям, то его мягко пошлют. Надеюсь там в курсе, какие у меня еще дела. Генерал, последнее время, мозг не клюет, но постоянно напоминает во время своих визитов о втором артефакте.
Немцы на этом не успокоились. Видно сильно на них давили граждане. Буквально через два дня после разговора с чиновником, к нам в больницу заявилась небольшая делегация из Германии, состоящая из трех человек. Причем, это были не врачи. Кто именно я выяснять не стал, неинтересно. Встречаться с ними отказался, мама тоже, достали и ее просители. Пришлось отдуваться помощнику, которого наняла мама, кстати, очень дельный человек, пробивной.
Он минут пятнадцать с гостями беседовал. Объяснил им, что пока целитель, так меня стали все называть, занят и не может принимать пациентов, но вскоре это изменится. Всем сообщат, когда именно. На самом деле, сообщать никому не требовалось, для иностранцев имелась своя очередь в нашу больницу. Они могли в интернете проследить темп продвижения к заветной цели. К сожалению, многие не хотели ждать очередь. Тем более продвигалась она очень медленно, российская, гораздо быстрее. Было даже пару случаев, когда немцы специально принимали российское гражданство, чтобы побыстрее вылечить своего ребенка. Как у них получилось так быстро получить гражданство, остается тайной, но видно при должном старании не существует непреодолимых преград.
Немцы уехали, но вскоре от них пришел ответ, причем, на мой взгляд, очень неразумный. Дело в том, что мамин деловой партнер, который и закупал ей в Европе медицинское оборудование, примчался к ней на внеплановую встречу. Как выяснилось, часть оборудования, которое очень требовалось нашей, постоянно растущий клинике, он закупал именно в Германии. Из рассказа мамы, я узнал, что дорогое медицинское оборудование не изготавливают заранее, а только по заказу. Причем, подписывается контракт, выплачивается аванс. Фирма по изготовлению данной продукции, обязуется приехать и установить ее в больнице самостоятельно и принять к себе на учебу нескольких врачей, чтобы доктора были в курсе, как им пользоваться. Сами немцы должны были обслуживать свою технику обговоренный срок.
Мужчина сообщил, что немцы в одностороннем контракте разорвали контракт на поставку оборудования, вернули аванс и заплатили оговоренный штраф. Причину разрыва контракта не объяснили. Мама была опечалена, не сказать, что сильно, но все же. Деловой партнер, конечно, пообещал найти других изготовителей, но на эту уйдет время. Этот мужчина тоже был опечален, только по другой причине. Он боялся, что мама будет искать другого человека, который более эффективно сможет решить такие проблемы. Причем, ей предлагали услуги по поставке оборудования. Уже не было секретом, что мы собираемся строить еще несколько клиник, а в них нужно медицинское оборудование. Впрочем, мама не стала выкатывать претензии своему поставщику.
Чего таким поступком хотели добиться немцы, я не понял. Мы с мамой повздыхали и занялись своими делами. Только вот ее помощник, воспринял поступок иноземцев, как личное оскорбление. Его просто возмутило то, что на больницу, где лечат людей, по сути, наложили санкции на поставку оборудования. Во время совместного чаепития, он стал убеждать нас, что это нельзя оставлять без ответа. Сегодня одним не ответим, завтра другие контракт разорвут. Пообещал найти решение этой проблемы и ведь нашел. Причем сразу.
Когда я вылечил первых детей из Германии. Слух обо мне промчался по все Европе. Журналисты расстарались. Причем одними из главных распространителей информации стали интернет издания. Некоторые из них еще долго обсуждали это событие. Больно необычное происшествие. Выдвигались версии, были споры, кто-то верил в это, а кто-то говорил, что это ложь. На пике шумихи ко мне зачастили журналисты, не только наши, но и иностранцы. Двое из них, как мне стало известно, относились к одному популярному интернет изданию. Причем, эти люди были уверены, что на самом деле дети были исцелены от неизлечимой, до момента встречи со мной, болезни.
Само собой интервью я никому не давал. Не понимал смысла в этом. Реклама нам не нужна, за известностью не стремлюсь. Помощник мамы предложил поговорить с этими двумя изданиями, причем, даже текст набросал. Меня удивило, что оказывается, журналистам можно дать разрешение, о чем нужно спрашивать, а о чем нет. Я не хотел участвовать в этом деле, но мама, понявшая суть задумки, принялась тоже меня уговаривать. В том, что эти издания захотят взять у меня интервью, сомнений не было. Об этом многие журналисты мечтали. Когда я спросил, почему не дать интервью по телевизору, мне, неразумному, объяснили, что такое, правительство Германии не разрешит показывать.
Интернет издательства согласились взять интервью, с радостью. Они даже не ожидали такого неожиданного предложения. Примчались уже на следующий день. Два часа обговаривали, о чем будут спрашивать, не со мной, а помощником. Мне тоже вручили речь, которую я должен был сказать. Интересно, а политики тоже так выступают?
Интервью прошло неплохо, так мне сказали. Журналисты не задавали лишних вопросов, больше интересовались моей жизнью до болезни и после нее. Пытались расспросить о моих возможностях. Журналистов прибыло двое, один молодой, а втором был мужчина в возрасте. Общались через переводчика. Я с большим трудом сдерживал себя, чтобы не встать и не уйти. Чувствовал себя шутом или дураком, на которого потом все смотреть будут и дивиться. К счастью, длилось оно не долго. Видно, журналисты своим профессиональным чутьем, ощущали мое настроение. Да и рубленые ответы, говорили сами за себя. Самый нужный для нас вопрос задал пожилой журналист.
— Почему вы прекратили исцелять детей из-за рубежа? В нашей стране, например, уже целая очередь записана, спросил он.
— Потому что больных людей очень много и как бы я не старался, меньше их не становится. Я физически не могу всем помочь. Дети болеют не только Германии, но и в других странах тоже. Что касается конкретно вашей страны, то вообще не понимаю вашего недовольства. Больше всего я лечил детей из Германии, не считая России, конечно, и что я получил в ответ на это? Ваше правительство наложило санкции на нашу больницу. Запретили поставлять медицинское оборудование.
— Вы это серьезно? — Удивился журналист. Если бы весь диалог не обговаривали на моих глазах, я бы поверил, что он ничего не знает.
— Конечно, серьезно. У меня иногда возникает мысль полностью прекратить оказывать помощь гражданам Германии.
— Может тут какая-то ошибка? — Встрял в разговор второй журналист. — Возможно, власти Германии к этому не причастны. Да и дети точно не виновны в сложившийся ситуации. Разве можно из-за этого им отказывать в помощи.
— С помощью оборудование, которое нам должны были поставить по условию контракта, лечили бы российских граждан, в том числе и детей. Ваши власти об этом не подумали, так почему я должен думать о ваших детях? Я вам больше скажу. Без маленьких пациентов точно не останусь, очередь меньше не становится. Если даже вычеркнем из списка детей из Германии, то просто те, кто стоит за ними в очереди, попадут ко мне на прием немного быстрее. Хочется уточнить, что данные меры с нашей стороны коснутся всех немцев. Я это специально уточняю, чтобы у некоторых ваших граждан не возникли вредные иллюзии. Что-то вроде того, что они богаты и их это не касается.
После нескольких вопросов интервью окончилось. Вышел из кабинета как оплеванный. Последний раз этим занимаюсь. Чувствую себя дураком. Помощнику все понравилось. Теперь, как он считал, главное чтобы это интервью донесли до немецкой общественности.
Журналисты не подвели. Выложили все, о чем договаривались. Теперь у них самих брали интервью, а немцы просто пришли в ярость, причем не только те, дети которых были больны. Вскоре поставщик сообщил, что контракт вновь подписан.
Кричать, что больше с немцами сотрудничать не будем, мы не стали. Очередной корпус достроен, персонал нанят, а оборудования нет. Да и своими действиями дали намек остальным, чтобы думали, какие действия предпринимать против нас можно, а какие нет.
От российского правительства, наконец-то прибыл обещанный человек. Причем, не один. С ним прибыло двое ученых и один клиент. Причем, был клиент темнокожим. Двух ученых еще на входе проверили по интернету. Информация о них была, причем много. На самом деле старички из научных кругов. Чернокожий старик прибыл из Аргентины, за омоложением. Перед процедурой мне доложили, что пришли обещанные средства. Я, в свою очередь тоже выполнил условия нашего соглашения и омолодил трех человек. Долго же правительство решало, кого послать, или изучали последствия омоложения.
Мама, которая тоже узнала о сумме, пришедшей на счет клиники, примчалась ко мне через пять минут с круглыми глазами. Она знала о договоре с главой государства, но никак не ожидала, что платить такие деньги действительно будут. Ее это больше пугало. Я ее успокоил, сообщив, что постараюсь приложить все усилия, чтобы просадить эти средства в ближайшее время.
Все наши сбережения уходили очень быстро. Строительство новых больниц, закупка лучшего оборудования, люди, которые у нас работали, весь персонал получал высокую зарплату, гораздо выше, чем у других. Поэтому и проблем в наборе людей теперь не было. Конечно, наша клиника приносила доход, но покрывать все расходы не могла. В расходной статье были огромные суммы.
Вечером устроили семейный совет. Я, после того как на наш счет упала приличная сумма, решил вплотную заняться строительством завода. Конечно не сам. На совет пригласили и начальника нашей охраны, Геннадия Анатольевича, он часто давал дельные советы. Толкового директора на этот будущий завод мы нашли, правда, он об этом еще не знал. Этого старика скинули с насиженного места по состоянию здоровья. Хотя он всю жизнь проработал на процветании отечественного автопрома. Теперь, я надеюсь, будет работать на нас. Причем к нему уже послали людей на переговоры, а завтра он должен был прибыть, если не откажется. Я и планировал подписать с ним контракт, пусть после этого берется за дело. Думаю, после возвращения молодости, прыти у него прибавится. Людей нужной специальности тоже подыщет, финансирование обеспечим. Сомневаюсь, что денег хватит на такое важное дело, но и омоложение было не последним. Мама, слушая мои рассуждения, смеялась от всей души. Нанимаем директора, а завода и оборудования еще нет.
Старик, которого звали Александр Александрович, Сан Саныч в народе, согласился встретиться, правда, не знал, какую работу ему хотят предложить. Беседовали с ним в кабинете мамы, я боялся, что увидев молодое лицо, он сразу откажется.
— Возглавить какой завод вы мне хотите предложить? — Спросил старик, после приветствий.
— Его пока нет, но хотим, чтобы на нем делали качественные машины.
— Вы хотите построить завод и поставить меня на него управляющим директором?
— Именно это мы и хотим.
Старик расхохотался. Смеялся он долго, до слез.
— Вы хоть представляете, что значит построить новый автомобильный завод? Это же не просто цех со станками. Нужны люди, здания, экспериментальный цех. Нужно своими руками создать небольшую вселенную, вы это понимаете?
— Нет, не понимаем, — спокойно ответил я. — Поэтому вас пригласили. Вы понимаете, этого достаточно. Мы хотим, чтобы завод построен был с нуля. Земля уже есть, строительная фирма только и ждет команды. С ее управляющим вас познакомят. Вы будете рассказывать, что и как, а он выполнять.
— Вы не понимаете, — пробормотал Сан Саныч. — Это колоссальный труд, на строительство завода с нуля может уйти много лет. Да у меня жизни на такое не хвати. Вы же хотите свою марку автомобиля?
— Да. Так вы беретесь?
— Я стар, у меня на это время не хватит.
— Хватит, не переживайте. Я буду следить за вашим здоровьем, да и состояние у вас приличное. После того, как я увижу первый автомобиль, вы получите достойную награду.
Старик пообещал все хорошо обдумать и через пару дней дать ответ.
— Зачем тебе все это? — Спросила мама, когда мы остались вдвоем, у нас все есть.
— Затем, чтобы стать сильнее, чтобы люди за нас были, тогда и за глотку легко не возьмут.
— Ты так рано повзрослел, — вздохнула мама и погладила меня по голове.
На следующий день я поехал в больницу один. Правительство закусило удела и привезла мне еще трех ученых. После неприятных процедур пошел в детское отделение, там уже три дня ждали очередь на исцеление дети. В результате этого, я попал домой только к обеду. Сразу пошел заниматься с артефактом, генерал потихоньку начал нудить, прося не затягивать. Мне тоже хотелось закончить это дело, чтобы меня оставили в покое.
Поработал я всего два часа. Вскоре ко мне прибежала мама, бледная, как мел.
— Что случилось? — Спросил я, всем нутром ощущая недобрые вести.
— Леру, Лерочку похитили, — тихо ответила мама и уселась на ступеньках, плечи ее тряслись.
— Как это случилось? Кто сказал?
Мама протянула мне телефон. Я посмотрел вызовы и набрал последний номер. Мне ответил один из бойцов, который и охранял Леру. Через минуту я все узнал. Мама, добрая душа, поддалась на уговоры дочери, и разрешила съездить с отцом в кинотеатр, посмотреть очередной мультфильм. Она была с охраной, как полагается, да и амулет весел на шее, как и у ее сопровождения. Только ничего не помогло. Выйдя из кинотеатра, отец предложил купить мороженное. Купил, а потом взял ее в охапку и сел вместе с дочерью в машину, которая стояла рядом. Машина сразу рванула с места. Один из охранников успел выстрелить в водителя, даже попал, но вот остановить не смог. Пока подъехала машина с водителем, иномарка похитителей уже скрылась во дворах. Я сразу набрал номер полковника, он был в курсе произошедшего и обещал приехать в ближайшее время. В городе объявлен план «перехват». Только ерунда это все, не поможет. Если похищение организовали не идиоты, то искать бесполезно, надо ждать звонка.
Я поднял маму и чуть ли не волоком потащил ее в зал, где усадил на диван. Многое хотелось ей сказать, но пришлось молчать. Меня еще удивляло, почему Лера не приходит смотреть на мою работу, а ее оказывается, и дома нет. Вот в чем минусы больших домов. У мамы чуть не случился нервный срыв, пришлось магией воздействовать, чтобы успокоилась. Она также плакала, но истерики не было. Наивная душа, никак не может понять, что мы всегда находимся в опасности. Нельзя отлучаться далеко от дома, только под охраной. Хотя, что я несу. Поехала сестра с охраной и что? Дерьмо это, а не охрана. Нужны настоящие охранники, для жизни в этом мире. Слишком тут все по-другому. У хороших солдат, из под носа увезли девочку. Слов нет. Радует, что хоть выстрелить успели.
Удалось немного успокоить маму. Перестала плакать. Вскоре приехал и полковник, нужно было ждать звонка. Прибыли и мои горе охранники, которых сразу же уволокли на допрос. Офицер начал расспрашивать меня, почему амулет не сработал. Пришлось объясните ему, что если ее просто взял отец на руки и посадил в машину, то амулет и не должен срабатывать. Он защищает от урона, а не от прикосновений.
Звонок поступил от похитителей рано утром. За это время звонили несколько раз отцу, в надежде, что это он организовал похищение, но я в это не верил. Номер был недоступный.
Перед звонком пришло фото Леры, которое должно было нам показать, что она жива и здорова. Дальше потребовали собрать деньги в размере двух миллионов долларов. Само собой, такие суммы мы перестали в доме держать, но вот в больнице, в сейфе имелся запас, хоть и не такой. Стали ждать дальнейшего развития событий.
Первый раз похитители звонили на телефон мамы, через три часа мне. Потребовали, чтобы я садился в машину и ехал в сторону Уфы, через два часа должен быть в пригороде и ждать дальнейших требований. Если со мной будет больше одного человека, водителя, девочка умрет. Я сбросил вызов и встал, собираясь ехать, но не тут-то было. Полковник перегородил мне дорогу.
— С дороги уйди, — хмуро бросил я.
— Не надо пороть горячку, мы найдем твою сестру. Тебя просто хотят выманить из деревни.
— Спасибо, что просветили, я сам не догадался.
— Зачем тогда ехать? Нужно выждать и потребовать других условий. Давай следующий раз, поговорят наши специалисты?
— Следующий раз, нам могут начать присылать сестру по частям, чтобы меня выманить.
Я оттолкнул полковника и вышел на улицу. Он последовал следом за мной. На улице была целая толпа. Это и бойцы, которые приехали с полковником и моя охрана. Полковник опять начал что-то говорить, но я его не слушал. Молча, погрузил в машину сумку с деньгами и сам сел в нее. За руль уселся Геннадий Анатольевич.
Выехать со двора нам не дали. Бойцы обступили машину и своим фургоном перекрыли ворота. Пришлось выходить. Я начал злиться. Полковник стоял, гоняя желваки по щекам. Видно просто не знал, что ему делать.
— Тебя отсюда не выпустят, — наконец произнес он. — Ты слишком сильно нужен государству.
— И кто меня остановит? — На моей руке зажегся огненный шар. — Ты? Может твои бойцы? Я сразу предупрежу, что моя защита вам не поможет, я смогу ее обойти, с дороги уйдите по хорошему.
Все напряглись и ФСБ и моя охрана, но за оружие никто не схватился.
— Ладно, успокойся, — произнес офицер, видя мою решительность. — Вот, вставь это в ухо. Мы будем знать, где ты находишься. В случае чего, тебе нужно будет продержаться пару минут. В городе тоже вас буду ждать.
Я взял устройство и снова сел в машину. Дорогу освободили, и мы выехали со двора. До столицы добрались быстро. За нами следили, потому что только въехали в пригород, как раздался звонок, хотя до условленного времени оставалось полчаса. По телефону, на одной остановке нам велели подобрать попутчика, который и показывал дальнейшую дорогу. Каждый вызов осуществлялся с нового номера телефона. Вскоре мы остановились.
Наш попутчик велел мне следовать за ним, Геннадий хотел тоже выйти из машины, но я его остановил. Побежали во дворы. Я немного успокоился, вряд ли меня будут пытаться убить в городе, смысла нет, да и свидетелей много. День на улице. В одном из дворов мой ведомый подбежал к канализационному люку и стал спускаться в него. Пришлось последовать за ним. Под городом был туннель. Мы рванули по нему, не снижая темпа. Причем мне даже фонарик для этого дали. Пробежали всего минут пять, после чего мне было приказано полностью раздеться и снять все амулеты. Пришлось подчиниться, несмотря на холод. Устройство, которое дал полковник, похититель обнаружил и, бросив на пол, растоптал. Обыскав всю одежду, он отдал мне брюки и футболку, остальное осталось валяться на полу вместе с деньгами. Мы побежали дальше. Минут через пять бега, туннель расширился. Здесь стоял мотоцикл. Мужчина сел на него и велел мне садиться сзади. Мы поехали по этому туннелю. Был он очень длинный и прямой, я, несмотря на ситуацию, даже удивился, для чего его могли построить. Ехали около двадцати минут, с приличной скоростью, после чего мужчина остановил мотоцикл и молча, указал мне на дверь справа. Я взглянул магическим зрением, за дверью увидел знакомый силуэт. Это была Лера.
Я слез с мотоцикла и встал около двери, внимательно осматриваясь. Ничего подозрительного не обнаружил, мужик отъехал немного дальше и остановился. Я шагнул внутрь и медленно стал приближаться к сестре. Она спала. Причем, когда я ее позвал, не откликнулась. До нее оставалось около трех метров, когда раздалось громкое шипение, я прыжком подскочил к сестре, чтобы прикрыть ее своим щитом в случае опасности, но ничего не происходило. Схватив сестру на руки, я попытался выйти из комнаты, но ноги перестали меня слушаться, в голове зашумело. Пришлось положить Леру обратно на пол. Я не понимал, что происходит, щит работал, но наваливалась усталость, как-будто меня атакуют ментально. Несколько раз прошелся по себе исцелением, не помогло. Я сел на пол, рядом с сестрой. Последнее, что я успел сделать, это метнуть в группу людей в масках, которые зашли в комнату и глазели на меня, огненный шар, после чего мое сознание погасло.


Конец первой книги.