Литературный язык начальной эпохи формирования языка русской нации

три разновидности: высокую, среднюю и сниженную было уже выработано Кратетом (середина II в. дон. э.). Анонимный автор в «Риторике к Герению» (80-ые годы н. э.) пишет: «Существуют три вида или, как мы говорим, манеры, в которые укладывается всякая правильно построенная речь: одну манеру мы называем величественной, другую — средней, а третью — сниженной» (3, стр. 273—274).
Трихотомическое деление речи известно риторикам и поэтикам средневековья и Возрождения. Поэтому совершенно естественным оказалось использование этого трихотомического деления в первых попытках русских риторик описать систему функциональных разновидностей русского литературного языка.
«Риторика» (1620), написанная Макарием, содержит главу: «О тройных родах глаголания» (род высокий глаголания, род мерный и род смиренный) (4, стр. 333). Подобное деление «родов глаголания» свидетельствует, что к XVII в. в русском литературном языке уже обозначились общие контуры системы «трех родов глаголания», трех стилей. Эта теория излагалась и в других риториках конца XVII — начала XVIII в., а также и в написанных по латыни руководствах по поэтике и риторике Феофана Прокоповича. В конце XVII — начале XVIII в. распространяется и сам термин «стиль» («штиль»), которым обозначается как определенная разновидность языка (высокий, средний, низкий стиль), так и манера изложения, оценка языковых фактов (хороший, плохой стиль и т.п.).
В работе «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» для разграничения основных стилистических контекстов русского литературного языка Ломоносов тоже использовал принцип трихотомии. Этот принцип он использовал на разных уровнях классификации: на уровне «родов речений», «штилей», «жанров», тем и предметов (12, стр. 83).
Теория Ломоносова известна под названием учения о трех стилях, хотя он сам никогда так ее не называл. Дело в том, что учение о трех стилях известно, как было показано, и античным, и средневековым риторикам. Следовательно, заслуга Ломоносова не заключается
172

в том, что он обосновал теорию трех стилей. Учение о трех стилях, пишет В. В. Виноградов, послужило Ломоносову лишь «удобной рамкой для схематического разграничения основных стилистических контекстов русского литературного языка» (8, стр. 92). Огромная заслуга Ломоносова заключается в том, что он определил нормы этих стилей, развил учение о принципах и способах их конструирования, указал пути соединения в русском литературном языке русской и церковнославянской стихий. Именно в этом Ломоносов был вполне самобытен и оригинален и исходил из реальных условий состояния русского .литературного языка. В ломоносовском учении о трех стилях полностью проявилось его глубокое и верное понимание генетических и стилистических отношений, исторически сложившихся в русском литературном языке (26, стр. 129).
Стилистическая теория Ломоносова излагается в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» следующим образом:
«Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церковных по приличности имеет разные степени: высокий, посредственный и низкий. Сие происходит от трех родов речений российского языка.
К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, напр.: бог, слава, рука, ныне, почитаю.
Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало и особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, напр.: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обветшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные.
К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, напр.: говорю, ручей, который, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить непристойно, как только в подлых комедиях.
От рассудительного употребления и разбору сих трех родов речений рождаются три штиля: высокий, посредственный и низкий.
Первый составляется из речений славянороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не весьма обветшалых. Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церковных.
Средний штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова, однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость.