Путь Меча и Магии

часть лица. Одежда, покрывающая нижнюю часть тела, и правая рука испускали 
чёрную духовную энергию.
Это Королевская Воля, он смог её пробудить в этой форме. Плюс Воля Вооружения… И 
невероятная Реяцу… У Айзена есть шансы? Я взглянул на Айзена: похоже, он всё ещё 
ничего не понял. Теоретически, сам Айзен тоже способен достигнуть этой силы. 
Любой Синигами на это способен. Проблема лишь в желании овладеть подобной 
техникой. А зовётся она просто «Заём». Ты получаешь невероятную силу, но с 
условием, что отдаёшь за это нечто. Подобная техника никак не описывалась, хотя по 
факту и есть. Синигами сами до неё доходят, если вообще додумываются, или 
считают, что игра стоит свеч.
— ЭТО АБСУРД! Жалкий человек не способен превзойти меня, — сорвался на крик 
Айзен. — Это невозможно…
Ичиго поднял правую руку, в которой появился чёрный клинок.
— Мугецу (яп. «Безлунное небо»), — произнёс Ичиго, подняв руку и опустив её в 
рубящем ударе сверху вниз.
От этого я могу увернутся… Но Айзен не смог, он не умеет смотреть в будущее. 
Поэтому атака застала его врасплох, попав точно в центр тела. Небо почернело: 
огромная стена из Воли и Реяцу буквально изменила цветопередачу в мире… 
Мгновение спустя, она исчезла так же, как и появилась. Я проследил за ними… 
Айзена швырнуло в сторону, вниз. Рубящий удар Ичиго оставил на нём рану, 
уничтожив его форму и вернув ему отчасти человеческий облик: теперь он напоминал 
странный сплав человека и Пустого, а вот сам Ичиго… Бинты, покрывающие его грудь 
исчезли, когда он приземлился. Ого… Стильная татуировка.
— Он всё ещё способен регенерировать? — донёсся голос Ичиго, смотревшего на 
Айзена.
Он исчез в Сюнпо и появился перед Айзеном… Секунда… Две… Сила Ичиго резко 
уменьшилась и он начал падать на колени. Я появился перед ним, и Ичиго упёрся мне 
в спину.
— Изаму-сан… Он всё ещё…
— Да, я знаю, — посмотрел я на Айзена. — Ты хорошо потрудился.
— Ха! И это всё? Ты зря потратил всю свою силу, Ичиго! Смотрите, — он указал 
382/490

---

разрушающимся мечом на нас, — это значит, что я вступлю на новую ступень 
эволюции! Я! Хогьёку считает, что мне не нужно Занпакто!
Мой кулак покрылся Волей Вооружения… Удар, и Айзена швырнуло назад, а из его 
носа прыснула кровь.
— Это только ты так считаешь, — заметил я. — Хогьёку же считает иначе…
— Да я вас! — алая линия появилась точно в груди Айзена. — КХА! Кидо? — спросил 
он. — Когда ты успел? Отвечай, Изаму!
— Не я его применял, — я покачал головой. — Впрочем, оно подействовало…
— Причина, — донёсся голос Урахары, появившегося справа от нас, — по которой оно 
подействовало, простая — ты ослаб. Я применил его во время нашего боя. А за твою 
слабость следует благодарить Куросаки Ичиго, — он перевёл взгляд на Ичиго, 
который опирался на мою спину. — Он сражался изо всех сил.
— Не говори ерунды! Ты думаешь, — посреди его груди появилось ещё несколько 
линий Кидо, — вы сможете запечатать меня каким-то Кидо?! Да я…
Он взмахнул рукой и белое покрытие, которое напоминало кожу Пустого слетело, 
обнажив обычную руку. Как и часть его лица…
— Не может быть! — воскликнул Айзен. — КАК?!
— Тебе же уже пояснили, дурень ты эдакий, — сказал я. — Возможно, Хогьёку 
«уловил» твои мысли, когда Ичиго дал тебе вполне себе равный бой, а после и вовсе 
поставил тебя на колени той техникой. Ты слишком ослаб и подумал о поражении. 
Вот тебе и причина.
— Ублюдки… — он посмотрел на Урахару. — Урахара Киске! Я презираю тебя, ты, 
обладая столь могущественным умом, а ты, Изаму, — он взглянул на меня, — обладая 
столь невероятной силой… Всё, что вы будете делать — это подчиняться этой 
хреновине!
— Хреновине? — спросил я. — О чём ты?!
— «Хреновина»? Так ты видел, — заговорил Урахара. — Если Король Душ падёт, то 
нас ждёт коллапс.
— Это жалкие оправдания слабаков! Сильные решают, каким должен быть мир!
— Запомни один урок, Айзен, — сказал я, смотря, как Кидо разрастается и сковывает 
его ещё больше. — Мир, в котором правят исключительно сильные, игнорируя слабых, 
ничем не лучше ада. Возможно, кому-то вроде тебя, покажется такой мир идеальным, 
но это не так. Если всё, что ты создаёшь — это исключительно твоя сила, то ты 
просто мусор, который может лишь разрушать. Ты предлагал мне присоединиться к 
тебе, но я бы никогда такого не сделал. Ведь в моём понимании долг сильного — 
помогать и защищать слабого, а не подчинять его своей силой и заставлять того 
плясать под твою дудку. Ты хотел, чтобы я встал рядом с тобой? Но мы слишком 
разные, а я не привык подчиняться тем, кто слишком отличается от меня! Всего 
хорошего!
***
— ПРИДУРКИ! — раздался крик, от которого у меня, Укитаке и двух его Лейтенантов 
383/490

---

заложило уши.
Бараки Первого Отряда… Айзена засадили в тюрьму на двадцать тысяч лет, а всё 
потому что никто не способен его убить… Вообще, итог сражения выглядел 
благостным для нас. Все Капитаны и Лейтенанты выжили, даже Гин, которого 
следует навестить в Бараках Четвёртого Отряда. А вот враги потерпели поражение… 
Крик Главнокомандующего был слышен, казалось, в Мире Живых. Мы сидели 
недалеко от самой приёмной, где Ямамото отчитывал Кьёраку, Зараки и Бьякую.
— Вы потеряли свои Хаори?! Испортить их это одно, а потерять совсем другое! Как вы 
можете относиться к этому с таким равнодушием?! — негодовал Ямамото.
— Командир, — донёсся холодный, будто лёд, голос Бьякуи. — Не волнуйтесь, это был 
дешёвый Хаори. Я заплачу за него…
— Я не на такой ответ рассчитывал, — ударил по полу тростью Генрюсай. — И он не 
дешёвый, кретин! Слушайте! Победа — это не всё! Как вы думаете, что 
символизирует наше Хаори?!
— Боль, — донёсся голос Кенпачи.
— Дешёвка, — вторил ему голос Бьякуи.
— Стиль? — то ли спросил, то ли сказал Кьёраку.
— ВЫ ВСЕ ИДИОТЫ! — прокричал Ямамото, от которого двое Лейтенантов Укитаке 
схватили облегчённую контузию.
— Ты пришёл просить за Гина? — спросил меня Укитаке.
— По правде говоря, — вздохнул я. — И просить нечего. Я уже встречался с Советом 
Сорока Шести… Среди них, правда, после Айзена, многие хотят нас унизить…
Когда сильные правят слабыми по праву силы — это плохо, но и когда слабые правят 
сильными — тоже не хорошо. Нюанс в том, чтобы найти баланс… Готей — военная 
организация, её правитель должен быть силён. Но Совет Сорока Шести… Полный 
маразматиков и идиотов, которые считают, что они здесь главные и могут указывать 
Офицерам Готея. Нужна реформа, я уже определился с тем, какую роль должен 
отыгрывать Совет. Нам нужен не более чем совещательный орган, а не принимающий 
решение. За исполнение, как и за приём решения должен отвечать 
Главнокомандующий, а не кучка маразматиков, интригующих друг против друга. 
Сколько уже пострадало людей из-за старого подхода? Может основатели Совета и 
некоторые их потомки и были благородными правителями, мудрыми людьми, но они 
уже давно умерли. А текущие Советники — это просто маразматики.
— Но я имею кое-какие подвязки там, — продолжил я, мысленно благодаря досье на 
кланы и на текущих Советников, что достала мне Шаолинь, — так что они 
помиловали Гина. Они даже согласны оставить его в Готей, — касательно некоторых 
Советников, на которых был собран компромат — стоял вопрос о том, что если я 
обнародую его — они, скорее всего, будут убиты или попадут в тюрьму. — Так что я 
дождусь аудиенции у командира…
— Судя по всему, — взял слово один из Лейтенантов Укитаке, — у него хорошее 
настроение…
— Хах, — улыбнулся Укитаке. — Он потерял левую руку, но всё такой же бодрый, 
каким и был всегда…
384/490

---

— Воистину, — кивнул я. — Таких людей, как Ямамото, очень тяжело сломать. И это 
радует. Во главе Готей не должен стоять слабохарактерный идиот… Хммм, к слову о 
слабохарактерных, — вспомнил я про одну женщину, которой бы тоже ремень не 
помешал, чтобы мозги из нижних девяносто попали в голову. — Мне пора. К Ямамото 
я позже зайду… Да, о… Укитаке, можешь передать этот документ? Помилование 
Гина. Всё равно Ямамото нужен именно этот документ, а мне нужно кое с кем 
поговорить…
— Разумеется, — кивнул беловолосый Капитан.
***
— Кха, кха, — тяжело кашлял ещё один беловолосый человек, лежащий на кровати и 
обвязанный печатями. Кидо светилось в полумраке комнаты. — Почему я всё ещё 
жив? — спросил Гин Ичимару у меня. — Я ведь…
— Должен был сдохнуть… При всём уважении, Гин, после всего того, что ты 
натворил — слегка неправильно просто взять и так уйти, тебе это так не кажется? Я 
вытянул тебя с порога смерти.
— Чтобы меня добили позже, как дезертира, — докончил за меня Гин, закашлявшись.
— Ну… Вообще-то, — почесал я затылок, деактивировав Кидо связывания. — Я убедил 
Совет, что ты действовал не по собственной инициативе, но замыслу Готея. Они, 
конечно повозбухали с того, что кто-то сделал их в мастерстве интриги и этот кто-то 
и так довольно сильный Капитан, но… Читать, надеюсь, десятидневная кома тебя не 
разучила, Гин.
Я дал ему лист с копией помилования…
— Это правда? — спросил, пробежав взглядом по помилованию он.
— В чём ты сомневаешься? То, что тебя не убьют и не посадят в Мукен на пару тысяч 
лет? Или то, что ты отныне Гин Ичимару, рядовой Десятого Отряда, под моей 
ответственностью? Это всё правда, Гин, ты сделал многое и был достоин, на мой 
взгляд, хотя бы уважения. Зная всю подоплёку, мне не составило труда убедить в 
целесообразности сохранения тебе жизни Ямамото и Совет. Хотя последние и 
упирались, в конце концов, поручив тебя мне… Так что отныне ты у меня в отряде, 
под моим присмотром, без права занимать должность выше Лейтенанта ближайшие 
пару тысяч лет… Можно было бы сходу назначить тебя Лейтенантом, ведь ты 
обладаешь Банкаем, но… У меня уже есть Лейтенант, которому ты всегда будешь 
проигрывать, — усмехнулся я. — Она подслушивает нас вот уже пять минут. Входи, 
Рангику, — позвал я женщину. — Я чувствую, ты хочешь пообщаться со своим другом.
— Рангику? — глаза Гина раскрылись в удивлении. — Я…
— Сору, — проговорил я, исчезнув из комнаты и закрыв дверь на замок.
— ЭЙ, КАПИТАН! — донёсся крик Гина. — Не оставляйте меня одного с ней!