Рейчел Липпинкотт в метре друг от друга

ГЛАВА 5
СТЕЛЛА
Дверь хлопает, и я, застегивая на ходу куртку, несусь по ступенькам на крышу. Сердце колотится, стучит в ушах, и я едва слышу за спиной собственные шаги.
Безумец.
Перед глазами он - стоит на краю крыши и, кажется, вот-вот сорвется, улетит навстречу смерти, а на лице, в каждой черточке, - страх. Ничего похожего на ту самодовольную ухмылку.
Хрипя и задыхаясь, миную пятый этаж я останавливаюсь на секунду перевести дыхание. Хватаюсь потными руками за холодные металлические перила. Смотрю вверх. Кружится голова, и горло жжёт огонь. Я не успела даже перехватить портативный кислородный концентратор. Всего два этажа. Ещё два этажа. Заставляю себя идти, командую ногам: левая, правая, левая, правая...
Вот наконец дверь на крышу. Чуть приоткрыто. И ярко-красная, готовые работать кнопка тревоги.
Я замираю в нерешительности. Смотрю на дверь, смотрю на кнопку и снова на дверь. Почему не сработала сигнализация? Что-то сломалось?
Вот оно что. Помешала сложенная банкнота. Это из-за неё не завыла сирена, оповещая всю больницу о том, что какой-то чокнутый с кистозным фиброзом и суицидальными наклонностями выбрался на крышу.
Я качаю головой. Сумасшедший, но не дурак. Двери держит бумажник, и я протискиваюсь в щель, предварительно убедившись, что банкнота осталось на месте. Останавливаюсь и впервые, преодолев сорок восемь ступенек, вдыхаю по-настоящему.
Я оглядываю крышу, и от сердца отлегает. Он всё-таки отошел от края на безопасное расстояние и не свалился во двор. Поворачивается и с удивлением смотрят на меня. Холодный ветер покусывает лицо и шею; я затягиваю потуже красный шарф и, убедившись, что бумажник на месте, решительно направляюсь к безумцу.
- Жить надоело? - кричу я останавливаясь на безопасной, два с лишним метра, дистанции. Не знаю, как ему, но мне уж точно умирать не хочется.
Щёки и нос у него покраснели от холода, на волнистых каштановых волосах и капюшоне бордовой толстовки лежит тонкий слой снега. Может, не такой уж и придурок?
Я бы, наверное, даже убедила себя в этом, но тут он снова открывает рот.
Пожимает плечами, кивает туда, где только что стоял на краю крыши:
- У меня легкие, как тост. Так что, пока есть возможность, любуюсь видами.
Как поэтично.
И почему я только ожидала чего-то другого? Вдалеке мигает огнями ночной город. На каждом дереве, на каждой ветке сияют праздничные огни, такие яркие, каких я и не видела раньше. С наступлением темноты парк ожил, засверкал. Кое-где протянутые между деревьями гирлянды образуют волшебные дорожки, под которыми можно прогуляться, взирая восхищенно вверх.
За всу время здесь я ни разу не была на крыше. Чувствую, что начинаю замерзать, и запахиваю поплотнее куртку, обхватываю себя руками, чтобы не дрожали, и поворачиваюсь к нему:
- Какой бы ни был вид, но зачем так рисковать? Это же седьмой этаж. -В самом деле, что такое нашло на него, что он, с больными лёгкими, отправился в зимнюю ночь на крышу?
Его голубые глаза вспыхивают и мой желудок словно подпрыгивает.
- Ты когда нибудь видела Париж с крыши? Или Рим? Ты хотя бы здесь раньше бывала? По сравнению с этим весь курс лечения просто дерьмо.
- Лечение - дерьмо? - я делаю два осторожных шага. Теперь между нами полтора метра. Ближе нельзя. - Мы и живы только благодаря этому дерьму.
Он фыркает и закатывает глаза:
- Из-за него мы здесь, а не там, где настоящая жизнь.
Начинаю закипать:
- Ты хотя бы понимаешь, как тебе повезло? Какой шанс ты получил, попав в группу испытуемых? Но нет, считаешь, что так и должно быть. Ты просто избалованный засранец.
- Подожди-ка. Ты как узнала, что я в группе испытуемых? Расспрашивала обо мне?
Я не отвечаю и гну свое:- Если тебе на все наплевать - уходи. Уступи место другому, кому-то, кто хочет жить.
Между нами падает снег. Падает и исчезает в пыли у нас под ногами. Мы молча смотрим друг на друга, потом он пожимает плечами и отступает на шаг. Ближе к краю.
- Ты права. В том смысле, что я все равно умираю.
Смотрю на него и не могу понять. Это ведь не так, да? Он не умирает.
Еще шаг. И ещё. Свежий, только что выпавший снег хрустит под ногами. Он смотрит на меня как будто с вызовом - мол, давай, скажи что-нибудь, останови. Позови.
Еще ближе к краю. Еще...Я резко втягиваю воздух, и холод скребет легкие, словно колючками. Он уже стоит на одной ноге, занеся другую над пропастью. Горло сжимается. Так нельзя…
- Уилл! Нет! Остановись! - кричу я и делаю шаг к нему. Сердце колотится в ушах.
Он останавливается. Еще одно движение, один шаг и…
Мы смотрим друг на друга в тишине, и я вижу любопытство в его глазах. Какой-то странный интерес. А потом он вдруг начинает смеяться, нет, хохотать. Громко, исступленно, как сумасшедший.
- Боже мой. Это выражение у тебя на лице - оно бесподобно. «Уилл! - передразнивая меня, кричит он. - Нет, остановись!»
- Ты что, издеваешься надо мной! Зачем так делать? Упасть и разбиться насмерть - это не шутка! - Меня трясет. Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Отворачиваясь, пытаюсь унять дрожь.
- Да перестань, Стелла! - кричит он мне в спину. - Я же просто дурачась.
Я толкаю дверь и переступаю через бумажник. Не хочу оставаться рядом с ним. И вообще, какое мне до него дело? Чего меня только понесло сюда, с третьего этажа на седьмой? Проверить, всё ли в порядке? Я сбегаю по первым ступенькам и вдруг понимаю, что забыла натянуть маску.
Забыла взять ее, когда уходила из комнаты.
Я замедляют шаг, а потом и вовсе останавливаюсь. А что, если?..
Возвращаюсь к двери. Осторожно вытаскиваю из-под сигнализации сложенный доллар, прячу его в карман и торопливо спускаюсь на третий этаж.
Прислонившись к кирпичной стене, я перевожу дух, снимаю куртку, стягиваю шарф и иду к себе в комнату, как будто только что побывала в отделении неонатальной терапии. Где-то вдалеке срабатывает сигнализация - это Уилл открывает дверь, чтобы вернуться, и её визг летит по лестничному колодцу и эхом разносится по этажу.
Губы сами растягиваются в улыбке.
Джули бросает на стол синюю папку с историей болезни и, качая удрученно головой, бормочет:
- Ну зачем понесло на крышу, Уилл?
Приятно осознавать, что он с ума сводит не только меня одну.

Я смотрю в окно - в тусклом свете фонарей падает снег, и в коридоре после всей суматохи - Уилл целый час выслушивал упрёки и замечания - наконец-то стихло. На часах всего лишь восемь вечера, а значит, у меня куча времени, чтобы поработать над пунктом 14 «Подготовить приложение для бета-тестирования» и пунктом 15 «Закончить таблицу для диабетиков» из списка запланированных на сегодня дел.

Прежде чем взяться за дело, быстренько просматриваю страничку в Фейсбуке и виду появившееся уведомление о запланированном на пятничный вечер турнире по пляжному волейболу в Кабо. Кликаю по странице и убеждаюсь что они воспользовались моим описанием, составленным еще в те времена я когда я занималась организацией поездки. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться. Прокручиваю список участников и натыкаюсь на фотографии Камилы, Мии и Мейсона (теперь уже без Брук), за которыми следуют ещё с полдюжины ребят из нашей школы, которые тоже решили поучаствовать в турнире.
Начинает звонить айпад - входящий от Камилы. Как будто догадались, что я думаю о них. Улыбаюсь, хватаю телефон и... жмурюсь от бьющего в лицо яркого солнца и сияющего белого песка.
- Так и быть, я официально завидую! - говорю я, когда на экране появляется загорелое лицо Камилы.
Из-за ее плеча выныривает Миа с задорно подпрыгивающими пружинистыми кудряшками. На ней тот самый купальник в горошек, выбрать который я помогла ей перед отъездом, но, конечно, ей сейчас не до любезностей.
- Красавчики у тебя там есть? И не смей говорить...
- Только По, - тянем мы одновременно.
Камила пожимает плечами и поправляет очки.
- По - зачетный. Он - красавчик!
Миа фыркает и тычет подругу локтем в бок.- Вот уж ты ему тысячу раз неинтересна.
Камила шутливо шлёпает ее по руке и вдруг замирает, смартиваясь с прищуром а меня:- Боже мой. Неужели? Стелла, у тебя так красавчик завелся?
Я закатываю глаза.
- Никакой он не красавчик.- Он! - обе визжат от восторга, и я чувствую, что вот сейчас на меня обрушится водопад вопросов.
- Мне пора! Поговорим завтра! - не обращая внимания на протесты, я заканчиваю разговор. Эпизод на крыше еще слишком свежий, чтобы говорить о нем сейчас. Передо мной снова страница с пляжной вечеринкой. Курсор подрагивает над вариантом «Не пойти», но я не могу себя заставить кликнуть, поэтому просто закрываю страницу и открываю «Вижуэл студио» и проект, над которым работаю. Начинаю разбираться со строчками и чувствую, как расслабляются мышцы. Нахожу ошибку в строке 27, где вместе c я поставила x в значении переменной и отсутствие знака равенства в строке 182. Не считая этого, приложения наконец-то готово к бета-тестированию. Даже не верится. Решаю отметить такое событие стаканчиком пудинга.
Пытаюсь закончить таблицу дозировки для диабетиков, входящую в состав другой, крупноформатной таблицы наиболее распространенных хронических заболеваний и учитывающую возраст, вес и способы лечения. Но вскоре ловлю себя на том, что взгляд просто скользит по пустым колонкам, пальцы отстукивают что-то на краешке ноутбука, а мысли гуляют далеко-далеко.
Сосредоточиться.
Вычеркиваю из списка запланированных дел пункт 14 и пытаюсь обрести состояние покоя и спокойствия, приходящее обыкновенно вместе с окончанием той или иной работы, но сегодня ничего не получается. Карандаш парит над пунктом 15, а я перевожу взгляд с пустых колонок на фразу «Закончить таблицу дозировки для диабетиков».
Не закончила.
Бросаю ноутбук на кровать. Я не нахожу себе места, что то тревожит и беспокоит. Поднимаюсь, подхожу у окну, поднимаю жалюзи.
Смотрю на крышу, на то место, где недавно стоял Уилл. Знаю, когда я поднялась туда он вел себя как обычно, но мне и в голову не могло прийти, что он так раскашляется и испугается.
Мистер Смерть-Придет-К-Нам-Всем не хотел умирать.
Иду к медецинской тележке - может быть, успокоиться поможет переход к следующему пункту: «Вечерний прием лекарств». Постукивая пальцем по металлическому корпусу тележки, смотрю на море пузырьков, перевожу взгляд на крышу и опять на пузырьки.
А принимает ли он вообще лекарства?
Барб, наверно, может заставить его делать это, но отследить каждую дозу она не в состоянии. Может, повесить на него «Аффловест», ни не будет же она стоять рядом с ним все полчаса.
Весьма вероятно, что Уилл просто-напросто не выполняет все предписания.
Я выпиваю лекарства и навожу порядок на тележке, двигая пузырьки с место на место, но их названия путаются и смешиваются. Не могу успокоиться, зато чувствую, как нарастают недовольство, раздражение и злость.
Пытаюсь повернуть крышечку на пузырьке с муколитиком, кручу, жму изо всех сил.
Я не хочу, чтобы он умер.
Мысль эта взбирается на вершину холмика разочарования и решительно водружает там победный флаг. Это так неожиданно, что я и сама не понимаю, в чем дело. Просто вижу, как Уилл идет к краю крыши. И пусть даже он худший из...
Я не хочу, чтобы он умер...
Резко поворачиваю крышечку, и она летит на пол, а таблетки рассыпаются по тележке. Ставлю пузырек на место, но при этом так хлопаю рукой, что таблетки снова подпрыгивают.
- Да пошло оно!