Ritzer modern sociological theory fifth

Классовое и ложное сознание
Классовое сознание имеет отношение к системе убеждений, разделяемых теми, кто занимает в обществе одинаковую классовую позицию. Лукач пояснял, что клас- совое сознани это — не сумма, не среднее арифметическое индивидуальных созна- ний; скорее, это собственность группы людей, занимающих схожее положение в производственной системе. Данный взгляд заставляет сфокусировать внимание на классовом сознании буржуазии и, в особенности, пролетариата. В творчестве Лукача прослеживается четкая связь между объективным экономическим поло- жением, классовым сознанием и «реальными, психологическими размышления- ми людей о своей жизни» (Lukacs, 1922/1968, р. 51).
Понятие классового сознания обязательно подразумевает, по крайней мере при капитализме, приоритетное положение ложного сознания. Это означает, что в ка- питалистическом обществе классы, в основном, не имеют четкого представления о своих истинных классовых интересах. Например, до революционного периода пролетариат полностью не осознает природу и степень их эксплуатации при ка- питализме. Ошибочность классового сознания проистекает из положения, кото- рое занимает класс в экономической структуре общества: «Классовое сознание подразумевает классово-обусловленное непонимание своего собственного соци- ально-исторического и экономического положения... "Ошибочность" или иллю- зия, подразумеваемая в данной ситуации, никоим образом не является случайной» (Lukacs, 1922/1968, р. 52). Большинство социальных слоев на протяжении ис- тории было не способно преодолеть ошибочное сознание и благодаря этому прий- ти к классовому сознанию.
Способность достичь классового сознания характерна для капиталистических обществ. В докапиталистических обществах развитию классового сознания пре- пятствует ряд различных факторов. С одной стороны, государство, независимо от экономики, воздействует на социальные слои; с другой — статусное (связанное с престижем) сознание, как правило, скрывает сознание классовое (экономическое). В результате Лукач приходит к выводу, что «в подобном обществе не существует никакого положения, с точки зрения которого можно было бы осознать эконо- мический базис всех социальных отношений» (Lukacs, 1922/1968, р. 57). Эконо- мическая же основа капитализма понятнее и проще. Люди могут не осознавать ее воздействия, но они, по крайней мере подсознательно, о них осведомлены. Вслед-
165


ствие этого «классовое сознание достигло точки, где оно могло бы стать сознатель- ными (Lukacs, 1922/1968, р. 59). На этом этапе общество превращается в идеоло- гическое поле битвы, на котором те, кто пытается скрыть классовый характер об- щества, выступают в качестве противников тех, кто старается его разоблачить.
Лукач сравнивал разные классы в капиталистическом обществе на предмет классового сознания. Он доказывал, что у мелкой буржуазии и крестьян не может быть развито классовое сознание из-за двусмысленности их структурного поло- жения в рамках капитализма. Так как эти два класса — яркие представители об- щества в феодальную эпоху, они не способны достичь четкого понимания приро- ды капитализма. Буржуазия в состоянии развить классовое сознание, но в лучшем случае она понимает развитие капитализма как нечто постороннее, подлежащее объективным законам, действие которых она может испытывать лишь пассивно.
У пролетариата есть способность развить истинное классовое сознание, и ко- гда это происходит, буржуазия начинает «обороняться». Лукач отказывается рас- сматривать пролетариат как просто управляемый внешними силами: вместо это- го он видит его активным творцом своей собственной судьбы. В противостоянии буржуазии и пролетариата первый класс полностью вооружен с интеллектуаль- ной и организационной точки зрения, тогда как все, чем обладает последний, по крайней мере, вначале, — это лишь способность понимать, что есть в действитель- ности общество. По мере того как борьба продолжается, пролетариат переходит от состояния «класса в себе», что является порождением структуры, к состоянию
«класса для себя», который осознает свое положение и предназначение. Другими словами, «классовая борьба должна подняться с уровня экономической необходи- мости на уровень осознанной цели и действующего классового сознания» (Lukacs, 1922/1968, р. 76). Когда борьба достигнет этой стадии, пролетариат будет способен к действиям, которые свергнут капиталистическую систему.
Социологическая теория Лукача имеет большую ценность, хотя и излагается сугубо в рамках марксистских понятий. Его интересовали диалектические отно- шениям между структурами (в первую очередь, экономическими) капитализма, идейными системами (особенно классовым сознанием), индивидуальным мыш- лением и, наконец, индивидуальным действием. Его теоретический подход пред- ставляет собой важное звено между экономическими детерминистами и современ- ными марксистами.
Антонио Грамши
Итальянский марксист Антонио Грамши также сыграл ключевую роль в перехо- де от экономического детерминизма к более современным марксистским подхо- дам (Salamini, 1981). Грамши критиковал тех марксистов, которые были «детер- министами, фаталистическими и механистическими» (Gramsci, 1971, р. 336). Фактически, он написал очерк, озаглавленный как «Революция против "Капи- тала"» (Gramsci, 1917/1977), в котором отмечал «воскрешение политической воли против экономического детерминизма тех, кто сводил марксизм к историческим законам известнейшего труда Маркса ["Капитала"]» (Jay, 1984, р. 155). Признавая существование исторической непрерывности, Лукач отрицал идею автоматически происходящих или неизбежных исторических событий. Так, массам приходится
166
действовать, чтобы вызвать социальную революцию. Но чтобы действовать, мас- сы должны осознать ситуацию, в которой они находятся, и природу системы, в ко- торой они существуют. Таким образом, хотя Грамши признавал важность структур- ных факторов, особенно экономики, он не считал, что эти структурные факторы приводят массы к восстанию. Массам необходимо развивать революционную идео- логию, но они не могут сделать этого сами. Грамши работает в рамках довольно- таки элитной концепции, в которой идеи генерируются интеллектуалами, а затем распространяются в массы, и уже ими внедряются в практическую жизнь. Массы не могут создавать подобные идеи, они могут лишь принять их на веру, когда они уже существуют. Массы не могут самостоятельно обрести самосознание; им не- обходима помощь социальной элиты. Однако когда массы испытывают на себе влияние данных идей, они могут предпринять действия, ведущие к социальной революции. Грамши, как и Лукач, фокусировал внимание скорее на коллективных идеях, нежели на социальных структурах типа экономики, и они оба действовали в рамках традиционной марксистской теории.
Центральная идея Грамши, отражающая его гегельянство, — гегемония (совре- менное применение понятия гегемонии см. дальше в этой главе при обсуждении творчества Лаклау и Муффе; Abrahamsen, 1997). Согласно Грамши, «неотъемле- мым ингредиентом современнейшей философии праксиса [связи мышления и деятельности] является историко-философская концепция «гегемонии» (Gramsci, 1932/1975, р. 235). Грамши определяет гегемонию как культурное лидерство пра- вящего класса. Он противопоставляет гегемонию принуждению, законодатель- ных или исполнительных властей или же выражается посредством вмешательства полиции» (Там же, 1932/1975, р. 235). Если марксисты-экономисты были склон- ны подчеркивать экономический и принудительный аспекты государственного правления, Грамши делал акцент на «гегемонии» и «культурном лидерстве» (Там же, 1932/1975, р. 235). Анализируя капитализм, Грамши стремился понять, каким образом некоторые интеллектуалы, действующие от лица капиталистов, достигали культурного лидерства и согласия масс.
Понятие гегемонии не только помогает нам понять господство при капитализ- ме, но также обращает мысли Грамши к революции. Из этого следует, что недо- статочно посредством революции приобрести контроль над экономикой и госу- дарственным аппаратом; также необходимо добиться культурного лидерства над остальной частью общества. Именно в этом Грамши видит ключевую роль интел- лектуалов-коммунистов и коммунистической партии.
Теперь мы обратимся к критической теории, которая развилась на основе твор- чества таких марксистов-гегельянцев, как Лукач и Грамши, и которая еще дальше ушла от традиционных марксистских корней экономического детерминизма.