Россия и экономика формирующихся рынков

1. Денежно-кредитная экспансия в мире и российский монетарный путь

С момента публикации Стратегии экономической безопасности РФ до 2030 года прошло четыре года. Угрозы глобальных финансовых вызовов для России с тех пор лишь усилились. Один из факторов давления — продолжительный период имплементации сверхмягкой денежно-кредитной политики (ДКП) ведущими центральными банками мира. Долгосрочный тренд на снижение процентных ставок у лидеров мировой экономики начался еще до глобального кризиса 2008–2009 гг. Процесс был неспешным, фрагментированным и прерывистым. Великая рецессия ускорила это движение, превратив монетарное стимулирование в постоянный, но уже тогда малоэффективный инструмент⁶ макроэкономической политики развитых государств.
Россия находилась в стороне от практики использования таких ортодоксальных инструментов, как сверхмягкая ДКП и «количественные смягчения». Непродолжительная фаза смягчения монетарных условий в ответ на вызовы глобального

Рис. 1. Динамика ключевой ставки ЦБ РФ и инфляции в России
Ис точник: Доклад о денежно-кредитной политике. (2021) Банк России. Апрель. URL: https://cbr.ru/ analytics/dkp/ddcp/longread_2_34/page/ (дата обращения: 10.06.2021).
кризиса 2008–2009 гг. сменилась стабилизацией процентных ставок и даже их ростом под негативным давлением совокупности внешних и внутренних факторов. Однако инспирированный пандемией COVID-19 экономический кризис вынудил Банк России в 2020 г. достаточно резко снизить ключевую ставку до 4,25 % (рис. 1).
Следует отметить, что в сравнении с нулевыми и отрицательными ставками в ведущих экономиках исторически минимальное значение ключевой ставки ЦБ РФ не выглядело адекватным текущим вызовам в глазах представителей российского бизнеса, создавая благодатную почву для острой полемики и обвинения регулятора в «недостаточно решительных действиях, направленных на улучшение финансовых условий в стране»⁷. Более того, недовольство бизнес-сообщества вызывала и продолжает вызывать весьма своевольная трактовка руководством ЦБ своего мандата. Так, в соответствии с федеральным законом «О Центральном банке РФ» «основной целью денежно-кредитной политики Банка России является защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста»⁸. Однако в решениях регулятора по ключевой ставке ориентир на динамику развития российской экономики традиционно отсутствует. В трактовке целей и задач денежно-кредитной политики Банка России, представленной на официальном сайте ЦБ РФ, про «устойчивый экономический рост» не сказано ни слова⁹.
Несмотря на призывы российского бизнеса к проведению более мягкой ДКП, руководство регулятора настаивает на «традиционной» стратегии использования мер монетарного стимулирования. Такая позиция нашла отражение в весьма умеренных и постепенных шагах по снижению уровня ключевой ставки в период с 2017 по 2020 г.
Обосновывая свой консерватизм, Банк России указывает на то, что «денежно-кредитная политика создает необходимые условия для устойчивого развития экономики, но сама по себе не может быть источником устойчивого повышения экономического потенциала. В долгосрочной перспективе основными факторами, определяющими потенциал роста экономики, являются изменение численности трудовых ресурсов, накопление капитала, рост производительности труда и капитала, внедрение новых технологий»¹⁰. Поэтому «решение задачи устойчивого расширения производственных возможностей экономики требует меры бюджетной и структурной политики»¹⁵. Только они вкупе с институциональными преобразованиями в случае эффективной реализации могут напрямую увеличить потенциальные темпы экономического роста. Практика использования «нетрадиционных» инструментов монетарного стимулирования ведущими странами мира — путь к финансовой пропасти, из которой невозможно выбраться, ибо подобная политика создает «множество рисков надувания пузырей» и не гарантирует экономического роста¹¹.
В то же время, согласно прогнозу Международного валютного фонда, высокий уровень сбережений¹² населения в условиях продолжающейся неопределенности вокруг пандемии и депрессивные показатели объемов частных инвестиций будут способствовать сохранению низких процентных ставок в развитых экономиках и некоторых странах с формирующимися рынками на протяжении длительного периода времени¹³. Фактически это означает, что деньги в мировой экономике лились и будут литься рекой.
При этом угроза взрывного роста цен на финансовые активы (фондовые индексы, производные инструменты, криптовалюты) и, что более критично для реального сектора экономки, товары на мировых сырьевых и продовольственных рынках¹⁴ в результате неиссякающего денежного потока уже реализуется. В Российской Федерации данный эффект, усиленный девальвацией рубля, привел к всплеску ин-

Рис. 2. Среднемесячные значения курса рубля к доллару США и евро с января 2015 г.
по март 2021 г.
С о с т авлено по: Average monthly U. S. dollar (USD) and euro (EUR) exchange rate to Russian ruble (RUB) from January 2008 to August 2021. (2021) Statista. URL: https://www.statista.com/ statistics/1200821/usd-eur-rub-exchange-rate-monthly/ (дата обращения: 22.04.2021).
фляции в конце 2020 — начале 2021 г.¹⁵ и отправил реальную процентную ставку в отрицательную зону. Так, в 2020 г. снижение курса рубля стало одним из самых сильных среди валют стран с формирующимися рынками. За год стоимость российской валюты к доллару США снизилась на 20 %, к евро — на 30 %¹⁶ (рис. 2), что является худшим результатом после девальвации в 2014 г. Как следствие, дискуссия о дальнейшем снижении ключевой ставки в краткосрочной перспективе оказалась закрыта, о чем однозначно было заявлено на пресс-конференции еще 12 февраля 2021 г. по итогам очередного заседания Банка России¹⁷. А уже в марте 2021 г., стремясь обуздать рост цен, монетарные власти были вынуждены начать ужесточение финансовых условий.
В результате обнажились сразу несколько проблем для перспектив развития российской экономики. Внешнее инфляционное давление, усиленное снижением курса российской валюты, сделало невозможным использование мер активной государственной денежно-кредитной политики, ориентированной на поддержку реального сектора (как заявлено в Стратегиях национальной и экономической безопасности Российской Федерации). Дистанцируясь в традиционной манере от вопроса «формирования условий для сбалансированного и устойчивого экономического роста», Банк России, по сути, переложил бремя восстановления российской экономики в период глобального пандемического кризиса «на меры бюджетной и структурной политики». При этом рост инфляции вкупе с ожиданиями участников финансовых рынков дальнейшего повышения ключевой ставки в 2021 г. сделали российские заимствования для финансирования расходов государственного бюджета более дорогостоящими (подробнее речь об этом пойдет в следующем параграфе).
Примечательно, что в контексте «инфляционного всплеска» конца 2020 — начала 2021 г. стало очевидным, что оторванная от валютной политики задача таргетирования инфляции — «священная мантра» ЦБ РФ в рамках проводимой им ДКП — оказалась невыполнима из-за роста цен на мировых рынках, который, как было отмечено выше, стал следствием безудержной денежной эмиссии ведущих центральных банков мира. Плавающий рубль не только не компенсировал давление «импортируемой» в Россию извне инфляции, но и усилил его из-за девальвации, вызванной совокупностью «внешних факторов»¹⁸, в том числе снижением мировых цен на нефть. Заметим, что избежать или ограничить глубину девальвации курса российской национальной валюты в 2020 г. не помогли существенные объемы накопленных ЦБ РФ международных резервов, ибо еще одной «священной мантрой» российских монетарных властей является позиция невмешательства в колебания курса рубля, гибкость которого, по мнению регулятора, должна «помогать экономике России подстраиваться под меняющиеся внешние условия, сглаживая воздействие на нее внешних факторов»¹⁹. История второй половины 2020 — начала 2021 г. показала, что вместо сглаживания негативных внешних эффектов получилось их усиление.