Учебное пособие для студентов, абитуриентов, преподавателей-филологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля Москва

Тексты с параллельными связями

Стилистические ресурсы параллельной связи так­же весьма значительны Они имеют целую гамму сти­листических оттенков — от нейтрального до торже­ственного, даже патетического. Например:
Между тем общества представляли картину самую за­нимательную. Образованность и потребность веселить­ся сблизила все состояния. Богатство, любезность, сла­ва, таланты, самая странность, все, что подавало пищу любопытству или обещало удовольствие, было принято с одинаковой благосклонностию. Литература, ученость и философия оставляли тихий свой кабинет и являлись в кругу большого света угождать моде, управляя ее мне­ниями. Женщины царствовали, но уже не требовали обо­жания. Поверхностная вежливость заменила глубокое поч­тение. Проказы герцога Ришелье, Алкивиада новейших Афин, принадлежат истории и дают понятие о нравах сего времени (А.С. Пушкин).
Цитированная строфа из романа "Арап Петра Ве­ликого", выдержанная в нейтральном стиле, состо­ит из зачина, оформляемого вводными словами (между тем) и содержащего мысль-тезис всей строфы (об­щества представляли картину самую занимательную), и серии предложений, раскрывающих эту мысль. Все предложения синтаксически параллельны зачину: все начинаются с подлежащего (выраженного в подавля­ющем большинстве случаев отвлеченными существи­тельными), все имеют одинаковый прямой порядок слов, все сказуемые, за исключением сказуемого по­следнего предложения, выражены глаголами прошед­шего времени. Нарушение временного единства строфы в последнем предложении (использован глагол насто­ящего времени) служит одним из средств синтакси­ческого оформления концовки. Хотя концовка и па­раллельна остальным предложениям, но в ней появ­ляется и иной тип связи — цепная местоименная синонимическая связь (о нравах сего времени), отно­сящаяся ко всем предшествующим предложениям, что также служит средством завершения строфы.
Отражая характер мышления, называя действия, со­бытия, явления, располагающиеся рядом (рядоположные), параллельные связи по самой своей природе пред­назначены для описания (как в приведенном выше примере из Пушкина) и повествования.
Общими для всех повествовательных контекстов син­таксическими признаками являются параллелизм струк­туры и единство форм выражения сказуемых (глаго­лы прошедшего времени). Параллелизм структуры обыч­но выражен с большей или меньшей полнотой; случаи полного параллелизма, когда все предложения стро­фы параллельны, сравнительно редки. Параллелизм, как правило, выражается в том, что сказуемые предшествуют подлежащим и часто открывают предложение. Это наиболее обычный порядок слов в предложени­ях повествовательных строф, обусловленный специ­фикой, назначением последних. Повествовательные контексты раскрывают тесно связанные между собой явления, события, действия как объективно проис­ходившие в прошлом. Предложения повествователь­ных строф не описывают действия, а повествуют о них, т. е. передается самое событие, самое действие. Расположение сказуемого после подлежащего в качестве основы параллелизма выступает довольно редко, на­пример:
Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц велича­во поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа (Н.В. Гоголь).
Специализация параллельных связей выражается и в описании. Именно синтаксический параллелизм пред­ложений и единство видо-временных форм сказуемых характеризуют описательные контексты речи. Однако в отличие от повествования сказуемые-глаголы в опи­сании стоят в настоящем или прошедшем времени не­совершенного вида.
Спускаются навстречу пароходы и баржи, но их еще мало. Ползут плоты, но скупо. Довольно часто попада­ются буксиры с огромными железными наливными бар­жами, низко сидящими в воде. Это госпароходство тя­нет нефтяные грузы "Азпефти" (М. Кольцов).
Сказуемые всех предложений выражены глагола­ми в настоящем изобразительном времени. Это харак­тернейшая глагольная форма описательных контекстов речи. Настоящее изобразительное не воспроизводит дей­ствие как процесс (не передает его длительность, от­ношение к результату и т.д.), а только называет его. Именно благодаря этому свойству предложения в на­стоящем изобразительном легко преобразуются без по­тери своих грамматических свойств в назывные пред­ложения (в нашем примере: спускающиеся навстречу пароходы, ползущие плоты...) и легко сочетаются в описаниях с двусоставными предложениями (Ночь. Дует ветерок). Называя действие, формы настоящего изо­бразительного времени показывают его как остано­вившееся: не теряя обобщенного значения настоящего времени, непосредственно отражающего реальную дей­ствительность, формы настоящего изобразительного частично утрачивают значение глагольности, приоб­ретая качественное значение. Этим объясняется легкость перехода двусоставных предложений с настоящим изо­бразительным в назывные и широкая распространен­ность настоящего изобразительного в описательной речи.
В приведенной выше строфе сказуемые стоят в на­стоящем изобразительном. В первых трех предложениях они находятся перед подлежащими. Таким образом, все три предложения имеют параллельную структуру. Четвертое предложение благодаря изменению спосо­ба связи (оно присоединяется посредством цепной ме­стоименной связи предыдущее предложение — под­лежащее, это) служит концовкой. И в смысловом отно­шении четвертое предложение является завершающим, итоговым: оно относится ко всем предшествующим предложениям, комментирует их— описание сменя­ется комментированием.
Не менее часто в описательных контекстах исполь­зуется прошедшее время несовершенного вида гла­голов-сказуемых. "Прошедшее время несовершенно­го вида, — писал акад. В.В. Виноградов, — представ­ляет прошлое действие в его течении, а не в его результате, живописно и изобразительно. Оно упот­ребляется в тех случаях, когда внимание привлека­ется не к движению и смене прошедших действий, а к воспроизведению самих этих действий. Прошедшее время несовершенного вида не двигает событий. Оно описательно и изобразительно. Само по себе оно не определяет последовательности действий в прошлом, а размещает их все в одной плоскости, изображая и воспроизводя их".
Когда мы подъезжали к Эльсинору, был сильный ту­ман и берег пролива, где стоит знаменитый замок, едва обозначался в серых дневных сумерках. Несмотря на полдень, горели и крутились маяки, а где-то возле замка или, может быть, даже на его башне отчаянно выл ре­вун. Осмотр гамлетовскою замка все время сопровож­дался этими сигналами, вызывающими мысли о кораб­лекрушениях и морских бедствиях (Е. Долматовский).
Основу строфы составляют параллелизм структу­ры (в большинстве предложений сказуемые располо­жены перед подлежащими) и единство форм прошед­шего описательного времени глаголов-сказуемых. Завершается строфа предложением, нарушающим па­раллелизм структуры, соединенным с предшествую­щими цепной местоименной связью.
Очень характерны для описательных контекстов, об­разуемых параллельными связями, назывные (номи­нативные) предложения. Одни тексты целиком состоят из назывных предложений, в других назывные высту­пают в сочетании с близкими им по синтаксическо­му значению типами предложений. Тексты, состоящие только из назывных предложений, сравнительно ре­дкое явление. В качестве примера можно привести из­вестное стихотворение А. Фета:
Шепот. Робкое дыханье.
Трели соловья.
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Свет ночной. Ночные тени, —
Тени без конца.
Ряд волшебных изменений
Милого лица.
В дымных тучах пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы, —
И заря, заря!..
Подчеркнуто эмоциональный, экспрессивный ха­рактер имеют параллельные связи, усиленные лекси­ческим параллелизмом — анафорой (единоначатием). Вот характерный отрывок, рассказывающий о похо­де Ксеркса на Грецию, из книги М.Л. Гаспарова "За­нимательная Греция":
Отряд за отрядом, народ за народом шло царское вой­ско. Шли персы и мидяне в войлочных шапках, в пестрых рубаках, чешуйчатых панцирях, с пленными щитами, короткими копьями и большими луками. Шли асси­рийцы в шлемах из медных полос, с дубинами, утыкан­ными железными гвоздями. Шли ликийцы в пернатых шапках и с длинными железными косами в руках. Шли халибы, у которых вместо копий - рогатины, на шлемах — бычьи уши и медные рога, а на голенях крас­ные лоскуты. Шли эфиопы, накинув барсовые и льви­ные шкуры, перед сражением они окрашивают половину тела гипсом, а половину — суриком. Шли пафлагонцы в лыковых шлемах, шли каспии в тюленьих кожах, шли парфяне, согды, матиены, мариандины, мары, саспейры и алародии. Плыли трехпалубные триеры, приведенные фи­никийцами, киликийцами, египтянами и греками из ма­лоазиатских городов.
Текст очень выразителен. И выразительность его до­стигается, что интересно, прежде всего синтаксиче­скими средствами. Ряд повторяющихся подчеркнуто па­раллельных предложений (по структуре, по содержа­нию) кажется на первый взгляд однообразным. Но эти повторяющиеся, кажущиеся монотонными предложе­ния передают медленный ритм, тяжелую поступь иду­щих отрядов. А анафора, открывающая почти все пред­ложения (шли, шли, шли...), усиливает, нагнетает зна­чение множественности (шли, шли, шли... и, кажется, конца им не было).
Для организации речи эмоциональной, экспрессив­ной нередко используется серия вопросительных пред­ложений, анафорических и неанафорических.
Носорог