краткое содержание и анализ

Воскресение
1899
Краткое содержание романа
читается за 13 минут, оригинал — 15 ч
Как ни стараются люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жмутся, как ни забивают камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищают всякую пробивающуюся травку, как ни дымят каменным углём и нефтью, — весна остаётся весною даже и в городе. Солнце греет, трава, оживая, растёт и зеленеет везде, где только не соскребли ее; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовят гнезда, и мухи жужжат у стен, пригретых солнцем. Веселы и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди — большие, взрослые люди — не перестают обманывать и мучить себя и друг друга. Таким вот радостным весенним днём (а именно 28 апреля) в один из девяностых годов прошлого века в одной из московских тюрем надзиратель, гремя железом, отпирает замок в одну из камер и кричит: «Маслова, на суд!»
История этой арестантки Масловой самая обыкновенная. Она была дочь, прижитая от проезжего цыгана незамужней дворовой женщиной в деревне у двух сестёр-барышень помещиц. Катюше было три года, когда мать заболела и умерла. Старые барышни взяли Катюшу к себе, и она стала полувоспитанница-полугорничная. Когда ей минуло шестнадцать лет, к её барышням приехал их племянник-студент, богатый князь, невинный ещё юноша, и Катюша, не смея ни ему, ни даже себе признаться в этом, влюбилась в него. Через несколько лет этот же племянник, только что произведённый в офицеры и уже развращённый военной службой, заехал по дороге на войну к тётушкам, пробыл у них четыре дня и накануне своего отъезда соблазнил Катюшу и, сунув ей в последний день сторублёвую бумажку, уехал. Через пять месяцев после его отъезда она узнала наверное, что беременна. Она наговорила барышням грубостей, в которых сама потом раскаивалась, и попросила расчёта, и барышни, недовольные ею, её отпустили. Она поселилась у деревенской вдовы-повитухи, торговавшей вином. Роды были лёгкие. Но повитуха, принимавшая в деревне роды у больной женщины, заразила Катюшу родильной горячкой, и ребёнка, мальчика, отправили в воспитательный дом, где он тотчас по приезде умер. Через некоторое время Маслову, уже сменившую нескольких покровителей, разыскала сыщица, поставляющая девушек для дома терпимости, и с Катюшиного согласия отвезла её в знаменитый дом Китаевой. На седьмом году её пребывания в доме терпимости её посадили в острог и теперь ведут на суд вместе с убийцами и воровками.

В это самое время князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, тот самый племянник тех самых тётушек-помещиц, лёжа утром в постели, вспоминает вчерашний вечер у богатых и знаменитых Корчагиных, на дочери которых, как предполагалось всеми, он должен жениться. А чуть позже, напившись кофию, лихо подкатывает к подъезду суда, и уже в качестве присяжного заседателя, надев пенсне, разглядывает подсудимых, обвиняющихся в отравлении купца с целью похищения бывших при нем денег. «Не может быть», — говорит себе Нехлюдов. Эти два чёрные женские глаза, смотревшие на него, напоминают ему что-то чёрное и страшное. Да, это она, Катюша, которую он впервые увидел тогда, когда на третьем курсе университета, готовя своё сочинение о земельной собственности, прожил лето у своих тётушек. Без всякого сомнения это та самая девушка, воспитанница-горничная, в которую он был влюблён, а потом в каком-то безумном чаду соблазнил и бросил и о которой потом никогда не вспоминал, потому что воспоминание слишком обличало его, столь гордящегося своей порядочностью. Но он все ещё не покоряется чувству раскаяния, которое уже начинает говорить в нем. Происходящее представляется ему только неприятной случайностью, которая пройдёт и не нарушит его нынешней приятной жизни, но суд продолжается, и наконец присяжные должны вынести решение. Маслова, очевидно невиновная в том, в чем её обвиняли, признана виновною, как и её сотоварищи, правда, с некоторыми оговорками. Но даже председатель суда удивлён тем, что присяжные, оговорив первое условие «без умысла ограбления», забывают оговорить необходимое второе «без намерения лишить жизни», и выходит, по решению присяжных, что Маслова не грабила и не воровала, но вместе с тем отравила купца безо всякой видимой цели. Так в результате судебной ошибки Катюшу приговаривают к каторжным работам.

Стыдно и гадко Нехлюдову, когда он возвращается домой после визита к своей богатой невесте Мисси Корчагиной (Мисси очень хочется замуж, а Нехлюдов — хорошая партия), и в воображении его с необыкновенной живостью возникает арестантка с чёрными косящими глазами. Как она заплакала при последнем слове подсудимых! Женитьба на Мисси, казавшаяся недавно столь близкой и неизбежной, представляется ему теперь совершенно невозможной. Он молится, просит Бога помочь, и Бог, живший в нем, просыпается в его сознании. Все самое лучшее, что только способен сделать человек, он чувствует себя способным сделать, а мысль, чтобы ради нравственного удовлетворения пожертвовать всем и даже жениться на Масловой, особенно умиляет его. Нехлюдов добивается свидания с Катюшей. «Я пришёл затем, чтобы просить у тебя прощения, — выпаливает он без интонации, как заученный урок. — Я хоть теперь хочу искупить свой грех». «Нечего искупать; что было, то прошло», — удивляется Катюша. Нехлюдов ожидает, что, увидав его, узнав его намерение служить ей и его раскаяние, Катюша обрадуется и умилится, но, к ужасу своему, он видит, что Катюши нет, а есть одна проститутка Маслова. Его удивляет и ужасает, что Маслова не только не стыдится своего положения проститутки (положение арестантки как раз кажется ей постыдным), но и гордится им как деятельностью важной и полезной, раз в её услугах нуждается столько мужчин. В другой раз придя к ней в тюрьму и застав её пьяной, Нехлюдов объявляет ей, что, вопреки всему, чувствует себя обязанным перед Богом жениться на ней, чтобы искупить свою вину не только словами, а делом. «Вот вы бы тогда помнили Бога, — кричит Катюша. — Я каторжная, а вы барин, князь, и нечего тебе со мной мараться. Что вы жениться хотите — не будет этого никогда. Повешусь скорее. Ты мной в этой жизни услаждался, мной же хочешь и на том свете спастись! Противен ты мне, и очки твои, и жирная, поганая вся рожа твоя».

Однако Нехлюдов, полный решимости служить ей, вступает на путь хлопот за её помилование и исправление судебной ошибки, допущенной при его, как присяжного, попустительстве, и даже отказывается быть присяжным заседателем, считая теперь всякий суд делом бесполезным и безнравственным. Проходя всякий раз по широким коридорам тюрьмы, Нехлюдов испытывает странные чувства — и сострадания к тем людям, которые сидели, и ужаса и недоумения перед теми, кто посадил и держит их тут, и почему-то стыда за себя, за то, что он спокойно рассматривает это. Прежнее чувство торжественности и радости нравственного обновления исчезает; он решает, что не оставит Маслову, не изменит своего благородного решения жениться на ней, если только она захочет этого, но это ему тяжело и мучительно.

Нехлюдов намеревается ехать в Петербург, где дело Масловой будет слушаться в сенате, а в случае неудачи в сенате подать прошение на высочайшее имя, как советовал адвокат. В случае оставления жалобы без последствий надо будет готовиться к поездке за Масловой в Сибирь, поэтому Нехлюдов отправляется по своим деревням, чтобы урегулировать свои отношения с мужиками. Отношения эти были не живое рабство, отменённое в 1861 г., не рабство определённых лиц хозяину, но общее рабство всех безземельных или малоземельных крестьян большим землевладельцам, и мало того, что Нехлюдов знает это, он знает и то, что это несправедливо и жестоко, и, ещё будучи студентом, отдаёт отцовскую землю крестьянам, считая владение землёю таким же грехом, каким было ранее владение крепостными. Но смерть матери, наследство и необходимость распоряжаться своим имуществом, то есть землёю, опять поднимают для него вопрос о его отношении к земельной собственности. Он решает, что, хотя ему предстоит поездка в Сибирь и трудное отношение с миром острогов, для которого необходимы деньги, он все-таки не может оставить дело в прежнем положении, а должен, в ущерб себе, изменить его. Для этого он решает не обрабатывать земли самому, а, отдав её по недорогой цене крестьянам в аренду, дать им возможность быть независимыми от землевладельцев вообще. Все устраивается так, как этого хочет и ожидает Нехлюдов: крестьяне получают землю процентов на тридцать дешевле, чем отдавалась земля в округе; его доход с земли уменьшается почти наполовину, но с избытком достаточен для Нехлюдова, особенно с прибавлением суммы, полученной за проданный лес. Все, кажется, прекрасно, а Нехлюдову все время чего-то совестно. Он видит, что крестьяне, несмотря на то, что некоторые из них говорят ему благодарственные слова, недовольны и ожидают чего-то большего. Выходит, что он лишил себя многого, а крестьянам не сделал того, что они ожидали. Нехлюдов недоволен собой. Чем он недоволен, он не знает, но ему все время чего-то грустно и чего-то стыдно.

После поездки в деревню Нехлюдов всем существом чувствует отвращение к той своей среде, в которой он жил до сих пор, к той среде, где так старательно скрыты были страдания, несомые миллионам людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа людей. В Петербурге же у Нехлюдова появляется сразу несколько дел, за которые он берётся, ближе познакомившись с миром заключённых. Кроме кассационного прошения Масловой в сенате появляются ещё хлопоты за некоторых политических, а также дело сектантов, ссылающихся на Кавказ за то, что они не должным образом читали и толковали Евангелие. После многих визитов к нужным и ненужным людям Нехлюдов просыпается однажды утром в Петербурге с чувством, что он делает какую-то гадость. Его постоянно преследуют дурные мысли о том, что все его теперешние намерения — женитьба на Катюше, отдача земли крестьянам — что все это неосуществимые мечты, что всего этого он не выдержит, что все это искусственно, неестественно, а надо жить, как всегда жил. Но как ни ново и сложно то, что он намеревается сделать, он знает, что это теперь есть единственно возможная для него жизнь, а возвращение к прежнему — смерть. Вернувшись в Москву, он сообщает Масловой, что сенат утвердил решение суда, что надо готовиться к отправке в Сибирь, и сам отправляется за ней следом.

Партия, с которой идёт Маслова, прошла уже около пяти тысяч вёрст. До Перми Маслова идёт с уголовными, но Нехлюдову удаётся добиться её перемещения к политическим, которые идут той же партией. Не говоря уже о том, что политические лучше помешаются, лучше питаются, подвергаются меньшим грубостям, перевод Катюши к политическим улучшает её положение тем, что прекращаются приставания мужчин и можно жить без того, чтобы всякую минуту ей напоминали о том её прошедшем, которое она теперь хочет забыть. С нею идут пешком двое политических: хорошая женщина Марья Щетинина и ссылавшийся в Якутскую область некто Владимир Симонсон. После развратной, роскошной и изнеженной жизни последних лет в городе и последних месяцев в остроге нынешняя жизнь с политическими, несмотря на всю тяжесть условий, кажется Катюше хорошей. Переходы от двадцати до тридцати вёрст пешком при хорошей пище, дневном отдыхе после двух дней ходьбы укрепляют её физически, а общение с новыми товарищами открывает ей такие интересы в жизни, о которых она не имела никакого понятия. Таких чудесных людей она не только не знала, но и не могла себе представить. «Вот плакала, что меня присудили, — говорит она. — Да век должна благодарить. То узнала, чего во всю жизнь не узнала бы». Владимир Симонсон любит Катюшу, которая женским чутьём очень скоро догадывается об этом, и сознание, что она может возбудить любовь в таком необыкновенном человеке, поднимает её в собственном мнении, и это заставляет её стараться быть такой хорошей, какой она только может быть. Нехлюдов предлагает ей брак по великодушию, а Симонсон любит её такою, какая она есть теперь, и любит просто потому, что любит, и, когда Нехлюдов приносит ей долгожданную весть о выхлопотанном помиловании, она говорит, что будет там, где Владимир Иванович Симонсон.

Чувствуя необходимость остаться одному, чтобы обдумать все случившееся, Нехлюдов приезжает в местную гостиницу и, не ложась спать, долго ходит взад и вперёд по номеру. Дело его с Катюшей кончено, он не нужен ей, и это стыдно и грустно, но не это мучает его. Все то общественное зло, которое он видел и узнал за последнее время и особенно в тюрьме, мучает его и требует какой-нибудь деятельности, но не видится никакой возможности не то что победить зло, но даже понять, как победить его. Устав ходить и думать, он садится на диван и машинально открывает данное ему на память одним проезжим англичанином Евангелие. «Говорят, там разрешение всего», — думает он и начинает читать там, где открылось, а открылась восемнадцатая глава от Матфея. С этой ночи начинается для Нехлюдова совсем новая жизнь. Чем кончится для него этот новый период жизни, мы уже никогда не узнаем, потому что Лев Толстой об этом не рассказал.

Анализ романа "Воскресение" Льва Толстого: суть, смысл, идея произведения
(Н. К. Гудзий, "Лев Толстой: Критико-биографический очерк", 1960 г.)
Выход в свет «Воскресения» был основным поводом к отлучению Толстого синодом в 1901 году от церкви. <...> В основу сюжета «Воскресения» лег... случай, рассказанный Толстому А. Ф. Кони... <...> «Коневская повесть», как первоначально называл свой будущий роман Толстой, задумана была, как и «Анна Каренина», в плане только морально-психологическом и должна была ответить на вопрос о нравственной ответственности мужчины-соблазнителя перед жертвой его плотской необузданности. <...> ...В 1898 году, Толстой взялся очень энергично за переработку повести... В процессе этой переработки... она превратилась в большой злободневный роман, характеризующийся широкой политической и социальной тематикой, показавший обнищавшее крестьянство, тюремные этапы, мир уголовных, русское сектантство, сибирскую ссылку и ее жертв — революционеров, содержащий в себе обличение суда, церкви, администрации, аристократической верхушки русского общества и всего государственного и общественного строя царской России. Психологически малоправдоподобный эпилог романа, в котором дело кончалось женитьбой Нехлюдова на Катюше, был заменен гораздо более реалистичным, показавшим действительное нравственное воскресение Катюши, соединившей свою судьбу со ссыльным-революционером. <...> Обличительный пафос «Воскресения»... объясняется и тем, что наиболее интенсивная работа Толстого над ним падает на вторую половину 90-х годов, когда в России явственно обнаружилось нарастание революционного движения, захватившего не только рабочий класс, но и крестьянство. Живя и творя в атмосфере революционного подъема, Толстой не мог не испытать по-своему его воздействия и не мог не отразить этого воздействия в своем злободневном романе. Раздвигая постепенно рамки романа, Толстой превратил его в широкое полотно, захватившее многообразные животрепещущие вопросы современной автору русской жизни. Вся история отношений Нехлюдова к Катюше Масловой и судьба Катюши после ее падения и судебного обвинения в процессе длительной работы над романом рассматривалась... как следствие порочной системы, характерной для всей политической и моральной обстановки самодержавной России. История мировой литературы не знает другого произведения, в котором с такой взволнованностью, с таким высоким этическим пафосом и в такой широте были бы показаны зло и вопиющая ненормальность самодержавно-полицейского государственного уклада, как это сделано в «Воскресении». Все, что до тех пор писал Толстой как проповедник-обличитель, все, против чего он выступал как моралист и публицист, нашло в «Воскресении» свое наиболее художественное выражение. Ни одно из предшествующих художественных созданий Толстого не было проникнуто таким страстным протестом против современной ему капиталистической действительности, как «Воскресение». <...> В «Воскресении», больше чем во всех других своих художественных произведениях, Толстой подошел к критике современного ему общественного строя с позиций многомиллионной крестьянской массы. <...> Толстой вывел в романе людей из самых разнообразных социальных слоев: тут и дворянская верхушка русского общества, и столичная бюрократия, и духовенство, и сектантство, и английские миссионеры, и крестьянская масса, и купечество, и военная среда, и мастеровые, рабочие, адвокаты, судейские чиновники, тюремное начальство. Тут широко показан уголовный люд, темный, забитый, в большинстве случаев невинно страдающий в ужасающих условиях царского тюремного режима и им же развращаемый; тут выведена и группа революционеров, в большей своей части изображенная Толстым с явной симпатией к ним и с сочувствием к их борьбе с самодержавным произволом и насилием. Нужно сказать, впрочем, что Толстой симпатизирует лишь революционерам-народникам, выходцам из интеллигентной и крестьянской среды, в той или иной степени близким ему по своим идеалистическим взглядам, революционерам, политическая деятельность которых направляется в значительной степени отвлеченными моральными побуждениями. Таковы в романе Марья Павловна, Симонсон, Крыльцов, Набатов. Единственный фигурирующий в «Воскресении» революционер из рабочих — Маркел Кондратьев, с большим прилежанием изучающий первый том «Капитала» Маркса, изображен Толстым снисходительно-иронически, как человек недалекий, лишенный духовной самостоятельности. <...> Место действия «Воскресения» — обе столицы, нищая, разоренная деревня, помещичья усадьба, тюрьма, тюремная больница, пересыльные этапы, судебные учреждения, аристократические гостиные, кабинеты сановников и адвокатов, церковь, ложа театра, трактир, полицейский участок, вагон третьего класса, покойницкая и т. д. Завязка «Воскресения» — преступление Нехлюдова по отношению к Катюше Масловой — обусловливает собой введение в роман всех прочих эпизодов, которые тесно связаны с этим основным, определяющим все другие, эпизодом. Отсюда — органическое единство сюжетной линии «Воскресения» в отличие от того, что мы имеем в «Войне и мире» и «Анне Карениной», построенных по принципу параллелизма и переплетения в значительной мере самостоятельных сюжетов. Отсюда также большая, чем там, динамичность и напряженность фабулы. Толстой здесь меньше, чем в «Войне и мире» и «Анне Карениной», прибегает к детальному психологическому анализу, к тому, что Чернышевский называл «диалектикой души». Зато здесь больше, чем там, таких персонажей, которые резко и смело зарисованы иногда двумя-тремя очень выразительными штрихами. Портретная галерея «Воскресения» исключительно богата. Толстой как бы стремится захватить возможно больше лиц, фактов, событий и происшествий, используя все это для наиболее полной и убедительной иллюстрации основной идеи романа. При этом он очень часто прибегает здесь к приему контрастных сопоставлений: отправление измученной Масловой, жертвы животной страсти Нехлюдова, из тюрьмы в суд и пробуждение в богатой квартире избалованного жизнью Нехлюдова, думающего о том, что он должен жениться на дочери богатого и знатного Корчагина; судебное заседание, окончившееся приговором к каторжным работам для Масловой, и изысканный обед у Корчагиных, на котором присутствует Нехлюдов после суда над Катюшей; надругательство над душой Катюши, над ее святая святых... шествие арестантов по городу и встреча их с коляской богача; вагон с решетками, за которыми сидят арестанты, и тут же поблизости вокзальный зал, уставленный бутылками, вазами, канделябрами; те же арестанты и замученные, забитые рабочие, а рядом с ними праздное, сытое и самодовольное семейство Корчагиных; ужасы тюремной обстановки в Сибири, и на фоне их — изобилие, довольство и семейная идиллия в доме начальника края и т. д. В «Воскресении» сильнее, чем в предшествующих художественных произведениях Толстого, обнаруживаются авторское вмешательство, субъективная авторская оценка действующих в романе персонажей и их поступков и различных, особенно отрицательных, явлений окружающей жизни. Для того чтобы соблюсти художественную меру, Толстой свои собственные мысли приписывает Нехлюдову. Моралистическая тенденция сводится в романе к проповеди нравственного самосовершенствования как единственного средства борьбы со злом. После того как у Нехлюдова при встрече его с Катюшей в зале суда громко заговорила дремавшая до тех пор совесть, у него открылись глаза на все вообще зло окружающей его действительности; он понял, что его преступление и судьба Катюши — неразрывное звено в цепи тех кричащих изъянов, которыми переполнена вся жизнь людей. Но Нехлюдов не вступает с ними в активную борьбу. Вместо активной деятельности, направленной к политическому и социальному переустройству жизни своей страны, он замыкается в рамки исключительно внутренней работы личного самосовершенствования и филантропической деятельности. Он приходит к убеждению, что достаточно людям исполнять евангельские заповеди всепрощения, любви, плотского воздержания, чтобы люди достигли наибольшего доступного им блага на земле. Все дело жизни для «воскресшего» Нехлюдова определяется евангельским наставлением: «Ищите царства божия и правды его, а остальное приложится вам». «Воскресение» Катюши Масловой, происшедшее главным образом вследствие ее сближения с революционерами, совершается если не в религиозном, то все же только в личном нравственном плане. Да и те, выведенные в романе, революционеры, которым особенно симпатизирует Толстой, в своей политической борьбе стремятся, как сказано выше, к осуществлению прежде всего высокого нравственного идеала. Толстой по всему складу своего мировоззрения не сделал и не мог сделать тех выводов из своих посылок, которые неизбежно сами собой из них вытекали.
(Н. К. Гудзий, "Лев Толстой: Критико-биографический очерк", 1960 г.)
Это был анализ романа "Воскресение" Льва Толстого: суть, смысл, идея произведения.