1. Модернизм. Потерянное поколение: представители и своеобразие эстетики

17.Томас Манн его «Будденброки».
Этот первый большой роман Томаса Манна представляет собой одно из наи­более выдающихся произведений довоен­ной немецкой литературы. Рядом с ним по общественному и художественному значению можно поставить только цикл романов Генриха Манна, изображающих вильгельмовскую империю. В атом цикле (особенно в «Верноподданном») Ген­рих Манн выступает как писатель, поли­тически более острый и злободневный, чем Томас, его брат.
В «Будденброках» нет такой непо­средственной злободневности. Действие здесь заканчивается задолго до развер­тывания и краха вильгельмовского пе­риода. Все же этот роман содержит в себе глубокую общественную критику, хотя и в сложной, запутанной форме. Художественная форма «Будденброков» тесно связана с этой особой фор­мой общественной критики и также чрезвычайно своеобразна: во всей не­мецкой литературе предвоенных лет нет ни одного романа, настолько закончен­ного, спокойного и монументального по форме. Но не только в немецкой — во всей мировой литературе этого периода не много произведений, которые могли бы сравняться с этим романом в художественном отношении.
В романе рассказана история одной семьи. Упадок буржуазии представлен здесь в образе упадка купеческого се­мейства. Независимо друг от друга, различные писатели, современные Ман­ну, приходили к подобным сюжетам и подобному способу изображения буржу­азного разложения. Максим Горький написал «Дело Артамоновых», Гелсуорси — «Сагу о Форсайтах». Еще Золя, описывал гибель одной семьи, включив эту тему в широкую картину гибели Второй империи. Большей частью писа­тели сосредотачивали повествование во­круг судеб описываемой семьи и лишь в той мере изображали большие поли­тические и экономические явления цело­го полустолетия, в какой с ними непосредственно связана личная жизнь то­го или иного члена семьи. Общественная действительность в непосредственном виде присутствует в «Будденброках» только там, где она наглядно показы­вает возвышение или падение семьи Будденброк.
Роман Томаса Манна — это элегиче­ский эпос о буржуазном закате. Манн представляет его в двух аспектах.
С одной стороны, в распаде семьи Будденброк должен отразиться всеоб­щий процесс распада буржуазии; биоло­гические и психологические особенности представителей различных поколений являются характерными симптомами и формой, в которой происходит этот не­избежный распад. С этой точки зрения роман Томаса Манна является монумен­тальным символом буржуазного дека­данса.
Но роман можно назвать историей упадка еще в другом, гораздо более непосредственном и конкретном смысле. Он изображает вымирание старой буржуазии в тесной связи с вымира­нием лучших буржуазных традиций. То­мас Манн показывает — правда, толь­ко эскизно, рисуя только периферий­ные явления, но, тем не менее, вполне отчетливо, — как на место буржуа ста­рого склада выдвигается буржуа совре­менного образца: некультурный, эго­истический, жестокий и пошлый капи­талист нашего времени.
Роман построен на этом контрасте. Литературная манера Томаса Манна строго объективна; однако под умеренностью формы в «Будденброках» скры­вается мотив упадка немецкой буржуаз­ной идеологии, начавшегося, приблизи­тельно, в период военных успехов 1870 — 71 гг. и охватившего герман­ское общество во времена Вильгельма, в тесной связи с той ролью, которую Германия сыграла в империалистической войне. Эта культурно-критическая борь­ба, — выраженная в очень тонкой ху­дожественной форме, почти всегда скры­тая, но тем не менее достаточно опреде­ленная, — ставит роман Томаса Ман­на в непосредственную связь с актуаль­нейшими культурными вопросами того времени. И не только того времени: ведь очень многое в германском фашиз­ме уходит корнями в традиции вильгельмовской Германии.
И в наши дни роман Томаса Манна не потерял еще актуальности. Этот ро­ман является гуманистическим проте­стом против варварства империалисти­ческой буржуазии. Таково его значение, и оно не отрицается тем, что некультурной современной буржуазии Томас Манн противопоставляет почтенный буржуазный патрициат, а не буржуазию периода подъема. Эта смягченная форма гуманистического протеста органически вырастает из развития всей буржуаз­ном немецкой литературы и, особенно, из развития самого Томаса Майна.
Томас Манн изображает упадок ста­рой буржуазии как внутренний процесс. Он показывает в своем рома­не четыре поколения старо купеческой семьи из Любека. Он прекрасно инди­видуализирует персонажи и мастерски рисует как различие, так и фамильное сходство. Перед нами возникают телес­ные и духовные черты, характерные для всех Будденброков; одновременно с этим мы видим, с одной стороны, как по­являются в каждом новом поколении новые свойства, новые черты характера и, с другой стороны, как старые, уна­следованные свойства приобретают в но­вой общественной обстановке и в связи к индивидуальностью каждого человека новое значение.
Томас Манн не ограничивается пси­хо-физиологической характеристикой действующих лиц, как это обычно де­лают современные ему писатели-натуралисты. Очень сдержанно, скупыми намеками он передает также изменения во взглядах персонажей, и эти изменения исторически правдиво отражают изме­нения, происходящие в объективной действительности. Старейший предста­витель семейства Будденброк — воен­ный интендант в армии, которая сражает­ся против Наполеона, — свободомысля­щий вольтерьянец; его сын находится под влиянием религиозно-романтиче­ских идей времен Реставрации (хотя, надо сказать, эти идеи принимают у не­го особый, патрицианский — почтен­ный, умеренный оттенок). В третьем по­колении религиозные идеи не играют уже никакой роли. Будденброки этого времени, опять-таки в полном согласии с исторической правдой, оказываются поклонниками философии Шопенгауэра и вагнеровского театра. Очень интерес­но, что Томас Манн заставляет сенато­ра Томаса Будденброк с энтузиазмом читать Шопенгауэра, но вслед за тем показывает, как общественные требования, предъявляемые к жизни уважаемо­го купца, удерживают его от философ­ского обоснования и развития своих личных склонностей и инстинктов.
В центре романа — третье поколение Будденброков. Симптомы упадка в нем проявляются уже отчетливо. Томас Манн достигает большой художествен­ной высоты, изображая ряд психических черт, которые роднят обоих братьев — Томаса и Христиана Будденброк и все-таки ведут каждого из них совершенно различными жизненными путями. И здесь Манн не передает симптомы упад­ка описанием психофизиологических особенностей: он старается проникнуть в их основу и определить психологиче­ские корни декаданса в отчуждении от­дельных людей от своего класса. У представителей двух первых поколений бытовой уклад, этика, купеческие тра­диции в духе патрицианской буржуа­зии и т. п. — все это было непререкае­мым, само собой разумеющимся и не подлежащим какому бы то ни было со­мнению видом существования. У Томаса и Христиана такая индивидуальная связь с жизнью своего класса уже утра­чена. Младший из братьев, Христиан, теряет вследствие этого всякую цельность; вся его жизнь распадается на ряд бессмысленных эпизодов, и он гибнет морально и физически. Томас— старший брат — хочет сознательными усилиями восстановить эту связь, которая не дана ему как инстинкт. Он старается искус­ственно, насильно навязать себе «нату­ру» богатого купца — патриция. На время это ему удается. Кажется даже, будто Томас Будденброк придал небы­валый блеск, дому Будденброков — он первый из Будденброков стал сенатором! Но у него все-таки нет корней, и чем дальше, тем сильнее это сказывает­ся. Его «традиционность» все больше превращается в пустое актерство. Капитализм развивается неудержимо, и по­пытка Томаса соединить новые формы приобретательства с «почтенностью» фа­милии Будденброк терпит крушение. Даже главенство Томаса в предприятии все больше превращается в формаль­ность; о нем уже поговаривают, что на бирже ему принадлежит чисто декора­тивная роль. Младший Будденброк — неприспособленный к жизни человек, декадент, целиком поглощенный своими чувствами. Он умирает в ранней моло­дости и вместе с ним вымирает семья Будденброков.
Судьба этой семьи, во всей ее симво­личности, дана Томасом Манном необы­чайно замкнуто. В этой замкнутости, в этом выделении изнутри выражается и сила и слабость Манна как художника. О редкой, почти беспримерной для со­временной буржуазной литературы за­конченности этого романа мы уже гово­рили. Эта законченность, однако, осно­вана на самоограничении автора в сме­лом выборе объектов и смелом изобра­жении их. Таким образом, спокойная законченность романа таит в себе глу­бокую и неразрешенную двойствен­ность. В книге выдержан чрезвычайно объективный тон. Повествование ведется ровно, бесстрастно, напоминая хронику. Но, по существу, и композиция, и сюжет, и характеры — все это впол­не субъективно.
Субъективен, прежде всего, отбор ма­териала. Из всей общественной действи­тельности взято лишь то, что касается Будденброков, и изображены эти явления так, как Будденброки их пережива­ют, будь то экономические явления или политические события мирового значе­ния (революция 1848 г., война 1870-71 гг. и т. д.). Повествование приобре­тает вследствие этого большую цель­ность, так как развитие его следует за отдельными персонажами, связанными судьбой семейства, которую они в себе воплощают. Однако такой принцип от­бора приводит к тому, что крупнейшие события охватываются романом лишь постольку, поскольку их осознают Будденброки. Самостоятельное, действительное значение этих со­бытий, весьма отличное от того, как их представляют себе эти люди, при этом неизбежно урезывается.
Субъективизм этого замысла яснее всего проявляется в противопоставлении старой и новой буржуазии. Ограничи­вая себя в изображении этого противо­речия, являющегося действительной причиной деградации Будденброков, тем, что доступно пониманию Томаса Будденброка, писатель сужает свою ши­рокую тему до описания психологическо­го декаданса одной семьи.
Этот способ отбора распространяется и на образы людей, на персонажи, не принадлежащие к семейству Будденброк. Поэтому в эпизодических лицах есть не­что гротескно-силуэтное. Характеристи­ка их, построенная на повторениях од­ной или двух неизменных черт, напоми­нает «лейтмотивную» характеристику в театре Рихарда Вагнера. Слабость та­кой субъективистской характеристики особенно наглядна в фигуре Герды, жены Томаса Будденброка. Она изобра­жена, как женщина интересная, эксцен­трическая, особа загадочная для любекских «патрициев». То, что Томас Будденброк выбрал себе такую жену, должно быть для него чрезвычайно ха­рактерно. Но читатель узнает о ней лишь столько, сколько могли в ней раз­глядеть любекские купцы. Ее внутрен­няя жизнь остается загадкой и для него.
Литературный стиль романа находит­ся в полном соответствии с выбором материала. Томас Манн стремится к тому, чтобы давать возможно большие, цельные и спокойные картины. Поэтому об отдельных явлениях рассказывается по возможности мало. Предпочитаются разговоры, письма и т. д., в которых резюмируются, излагаются уже прошедшие события. Очень характерно, например, следующее. В юности Томас Будденброк любил девушку, но женить­ся на ней не мог по соображениям се­мейного порядка. Читатель ничего не узнает об этой юношеской любви. Дает­ся только краткий прощальный разго­вор между влюбленными перед отъез­дом Томаса. Переломы в общественной жизни также изображаются чаще всего путем последующего резюме, путем сравнения настоящего с прошлым, а не как поворотные драматические моменты. Мы не хотим этим сказать, что То­мас Манн всегда уклонялся от изобра­жения драматических столкновений. Мы говорим только об основном характере его способа изображать действитель­ность. Даже рассказывая о драматиче­ском столкновении, он предпочитает на­чинать с момента окончательной ката­строфы, чтобы сразу дать в сжатом резюме все, предшествующее развитию действия. В этом отношении его роман напоминает драмы Ибсена.
На такой основе возникает спокойное величие «Будденброков». Оно достигается в большей мере тщательной фильтрацией жизненного материала, чем смелым, эпическим охватом его и эпической насыщенностью драматиче­ских переломных моментов. Такая худо­жественная точка зрения выбрана То­масом Манном вполне сознательно и проводится с большой последователь­ностью и мастерством. Она дает ему возможность изобразить в больших и спокойных образах раздробленность и разорванность капиталистического общества. Однако подлинное значение и гра­ницы этого своеобразного способа изображения обнаруживаются с чрезвычай­ной ясностью при сравнении «Будденброков» с тематически-близким этому роману «Делом Артамоновых» М. Горь­кого. У Горького все сосредоточено на решающих драматических моментах; у Томаса Манна все растворяется в спо­койном и декоративном течении времен. У Горького — невероятно напряжен­ный внутренний драматизм; у Томаса Манна — тихие картины фатального исхода. Различие в стиле этих двух пи­сателей-современников определяется раз­личием в их общественно-классовом ми­ровоззрении. Пролетарский боец — Горь­кий видит упадок купеческой семьи, как процесс разложения в стане классового врага. Томас Манн видит в упадке ста­рого купечества судьбу, внутренний распад класса, с которым он связан, ги­бель идеалов, нарождение нового обще­ственного типа, который ему чужд и ко­торый он отвергает. В обоих случаях возникают художественно-законченные произведения. У Горького — на основе правдивого изображения в высшей сте­пени напряженных общественных противоречий, у Манна — на основе осторож­ного процеживания и сортировки жиз­ненного материала.
Вот почему «Будденброки», выдаю­щееся произведение, не может иметь продолжения в развитии литературы и даже в творчестве самого Томаса Ман­на.
Это во многих отношениях замеча­тельное произведение часто вырывается за пределы, насильно для него устано­вленные. Как ни фильтровал Томас Мани свой материал, жизнь не могла уложиться в его фаталистическую схему судьбы. В третьем поколении Будденброков есть очень живая и нисколько не декадентская фигура — Тони. Для то­го, чтобы втянуть и ее в фатальное падение семьи, Томас Мани вынужден нагромождать множество несчастных слу­чайностей в ее первом и втором браке и в браке ее дочери. Наконец, ему удается и ее представить как существо, потерпевшее полный крах. Как раз такие насилия показывают, что спокойная мо­нументальность романа не продиктова­на материалом, что основа художествен­ного объективизма автора глубоко субъективна. Большая художественная одаренность, культура и серьезность Томаса Манна дали возможность при­вести эти противоречивые элементы к художественному единству. Однако это единство — одна лишь красивая внеш­ность. Поэтому «Будденброки» являют­ся отдельной удачей в эпоху, столь не­благоприятную для искусства, но не могут быть образцом для дальнейшего развития романа.