1. Модернизм. Потерянное поколение: представители и своеобразие эстетики

13.Рассказы У. Сарояна.

«Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ», — так утверждает Уильям Сароян.

«Что такое роман? Роман — это романист, и рассказ — это рассказчик». Эта очень простая, но и емкая формула из сарояновского предисловия к первому изданию «Отважного юноши на летящей трапеции» говорит о том, что не канонами творится искусство, а талантом художника,

Первый сборник рассказов «Отважный юноша на летящей трапеции» принес писателю широкую славу. Он сказал свое значительное, оригинальное слово и как драматург, чьи пьесы воистину становились яркими событиями в жизни театра, неизменно привлекая к себе и благородством мотивов, и неповторимо сарояновской поэтической новизной и свободой.
Такие создания Сарояна-драматурга, как «В горах мое сердце», «Эй, кто-нибудь!», «Пещерные люди» и, конечно же, пьеса «Путь нашей жизни», удостоенная в 1940 году двух высших литературных наград США. Поздний Сароян пишет ряд интересных книг в форме воспоминаний и этюдов, писем и дневников, которые в целом слагаются в лирико-автобиографическую прозу, насыщенную фактами, событиями, наблюдениями.
Рассказ, новелла — коронный жанр Сарояна. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик, всегда оставался верен этому жанру, именно в нем сказал свое лучшее слово, проявил себя превосходным, неистощимым мастером. Рассказы Уильяма Сарояна исчисляются сотнями.
Сароян — писатель, рассказывающий о том, что ему самому привелось узнать, увидеть и пережить. Привлекательность многих ранних его рассказов состояла именно в том, что это были противопоставленные литературным «изыскам» и «мудрствованию» бесхитростные, искренние и задушевные записи о себе, о соприкосновениях и пересечениях ее с другими жизнями.
Заявленная Сарояном программа — «понять и показать человека как брата», творческий принцип — ничего не выдумывать, писать на основе того, что вошло в твой опыт и в твое сердце.

В рассказах Сарояна царят лиризм и юмор. Есть у него и свои излюбленные темы, мотивы. Он развивает тему отрицания и осмеяния грубого практицизма и торгашества, любит тему умудряющего, облагораживающего страдания. Он пишет о контакте человеческих душ, их добрых встречах в этом недобром мире, о солидарности и взаимоподдержке. Он остроумно смеется над самоуверенностью, над культом «доллара», над психологией «бизнеса», над властью условностей, воспевает красоту естественно-человеческого порыва, жеста, душевной отзывчивости и доброго поступка. Он видит мрачные стороны жизни — «злоба и скупость, ненависть и страх, порочность и гниль», — но никогда не впадает в пессимизм и уныние и в своем творчестве ориентирует человека на доброту и щедрость, на любовь и мужество, на нравственную цельность и здоровье.

Наивен в сарояновских рассказах не автор, наивны ситуации, наивны персонажи. Наивность — широко и умело используемый писателем прием, дающий ему возможность отстранения привычных понятий и явлений. Носителями этой наивности становятся в рассказах Сарояна чаще всего дети и подростки. Сароян с особенной любовью погружается в мир детства как состояния, противостоящего упадку и разложению.

Характерный, запоминающийся персонаж многих сарояновских рассказов — это мальчик с пытливым и зорким взглядом, с беспокойным сердцем, с естественной реакцией на все. В поэтическом родстве с этим обаятельным персонажем состоят у Сарояна и образы «взрослых», сохраняющих драгоценные черты детства — чистоту и веру.

Страна сарояновских рассказов — Америка, с характерными приметами ее действительности, с ее нравами, с обстановкой и образом ее жизни. Внутри этой страны есть, однако, у Сарояна еще и свой собственный, специфический «регион» — это Калифорния, Сан-Франциско, город сарояновской молодости, город Фресно, где Сароян родился и вырос. «Регион» Сарояна художника — это не столько родные места, сколько родные люди родной народ — армяне.
Именно на материале, связанном для писателя с драгоценной порой детства, отрочества и юности, рождаются многие сарояновские рассказы и среди них замечательный цикл под названием «Меня зовут Арам».
Остроумием и тонкостью блещут многие сарояновские рассказы, в особенности такие, как «В горах мое сердце», «В теплой, тихой долине дома», рассказы цикла «Меня зовут Арам». Мы читаем, например, беседу дяди Мелика с Арамом о рогатых жабах и прочей твари, населяющей купленный им пустырь («Гранатовая роща»), и из этого комического диалога, сделанного средствами тончайшего юмора, перед нами, в конечном счете, возникает лирический образ, всплывает трогательно поэтическая суть смешной видимости. Диалог этот, может служить образцом сарояновского умения пронизывать очень конкретный и непритязательный текст эмоционально богатым и этически значимым подтекстом. И как тонко соотнесены здесь две различные интонации — пытливо-серьезная, задумчивая, порой возвышенная интонация вопросов и восклицаний дяди Мелика и по-мальчишески бесхитростный, деловито-простой голос отвечающего ему Арама. Как великолепно высвечены две эти интонации одна-другою и как они слиты в своем причудливом и неторопливом движении к многозначительному и волнующему итогу этого «нелепого» разговора! Неслучайно критик Д. Хэйни в своем основательном исследовании «Новейшая американская литература» утверждает, что «разговор Арама и Мелика о рогатых жабах — один из самых несуразных и вместе с тем самых очаровательных диалогов во всей нашей новой литературе».