До встречи с тобой

 
 
 
Казалось, дом внезапно очнулся от сна.
– Слава богу, ты здесь! – воскликнула я. – Уилл не здо-
ров. Проспал бо́льшую часть утра и почти ничего не пил. Не
представляю, что делать.
– Пришлось идти пешком. – Натан сбросил пальто. – Ав-
тобусы не ходят.
Я занялась чаем, а Натан пошел проведать Уилла. Он вер-
нулся еще до того, как чайник вскипел.
– Он весь горит. Давно?
– Все утро. Я подозревала, что у него жар, но он сказал,
что просто хочет поспать.
– О господи! Все утро? Разве ты не знаешь, что его тело не
может регулировать свою температуру? – Натан протиснулся
мимо меня и принялся рыться в шкафчике с лекарствами. –
Антибиотики. Сильные.
Он схватил флакончик, выудил таблетку и принялся
яростно растирать ее пестиком в ступке.
Я маячила у него за спиной.
– Я дала ему парацетамол.
– А почему не карамельку?
– Я не знала. Никто не сказал. Я закутала его потеплее.
– Все есть в чертовой папке. Послушай, Уилл не может
потеть, как мы с тобой. Фактически он вообще не потеет от
места повреждения и ниже. Это значит, что стоит ему чуть
простудиться, и температура взмывает до небес. Сходи по-
ищи вентилятор. Поставим в комнату, пока Уилл не остынет.

---

 
 
 
И влажное полотенце, чтобы положить на затылок. Мы не
сможем вызвать врача, пока не кончится снег. Чертова мед-
сестра из агентства! Не могла отследить это утром!
Никогда не видела Натана таким злым. Он со мной даже
толком не разговаривал.
Я бросилась за вентилятором.
Понадобилось почти сорок минут, чтобы сбить темпера-
туру Уилла до приемлемого уровня. Ожидая, пока подей-
ствует сверхсильное лекарство от жара, я положила полотен-
це ему на лоб, а второе обернула вокруг шеи, как велел На-
тан. Мы раздели Уилла, накрыли его грудь тонкой хлопковой
простыней, направив на нее вентилятор. Без рукавов шрамы
на его запястьях особенно бросались в глаза. Мы оба делали
вид, что я ничего не замечаю.
Уилл сносил всю эту суету почти молча, односложно отве-
чая на вопросы Натана, иногда совсем неразборчиво, и мне
казалось, будто он сам не понимает, что говорит. На свету
стало очевидно, что он по-настоящему, ужасно болен, и мне
было нестерпимо стыдно, что я этого не поняла. Я извиня-
лась, пока Натана это не начало раздражать.
– Ладно, – сказал он. – Смотри, что я делаю. Возможно,
позже тебе придется делать это самой.
Я не посмела возразить. Но все равно меня затошнило,
когда Натан приспустил пижамные штаны Уилла, обнажив
бледную полоску кожи, аккуратно снял марлевую повязку с
маленькой трубочки в его животе, осторожно ее почистил и

---