Эхо во тьме

32

Марк очнулся на берегу. Ничего не помня, он открыл глаза и увидел над собой ночное звездное небо. «Сон, – подумал он, – это был всего лишь сон». Но тогда откуда такая боль в легких? Он откинул сухое покрывало, которым был укрыт, и присел. Подул ветерок с озера, и Марк сразу почувствовал холодную сырость своей туники, прилипшей к телу. Его сердце забилось чаще. По спине пробежали мурашки.

Тут он услышал треск горящих в костре сучьев.
Трясясь от страха, Марк повернул голову. Какой‑то человек сидел по ту сторону костра и пек на огне рыбу. В мерцающем свете огня Марку показалось, что одежда этого человека сияет. Марк никогда не видел такого яркого лица.
– Ты Бог?
– Я служитель Господа Всевышнего.
От предчувствия чего‑то важного, может быть великого, Марк почувствовал внутри легкий холодок.
– Как тебя зовут?
– Не бойся, – ответил человек, и его голос звучал повелительно, но в то же время успокаивающе. – Меня зовут Параклет.
– Откуда ты здесь?
Параклет улыбнулся, и его лицо стало еще ярче.
– Я пришел сюда, чтобы сообщить тебе Благую Весть, Марк Люциан Валериан. Бог услышал твои молитвы.
Марк затрясся еще сильнее. Он просил Бога взять его жизнь и хотел утопиться, когда не услышал никакого ответа. Может быть, этот незнакомец появился здесь для того, чтобы убить его во имя Господа? Что ж, большего он и не заслуживает. Марк сидел и ждал, слыша в ушах стук своего сердца и чувствуя, как его прошибает пот.
– Встань, поешь, – сказал тем временем Параклет, протягивая ему палку с нанизанной на нее поджаренной рыбой.
Марк медленно встал и наклонился к костру, осторожно снимая рыбу с палки. Потом он снова сел и стал отделять мякоть рыбы от костей. Рыба была вкусной, таяла во рту. Едва откусив первый кусок, Марк почувствовал, как он голоден. Параклет протянул ему хлеб и вино, и Марк ел и пил, пока не насытился. Видимо, Бог не хотел, чтобы он умирал голодным.
От пристального взгляда Параклета Марку было не по себе.
– Многие молились за тебя, и Бог услышал их молитвы, – сказал Параклет, – но для того чтобы получить, ты должен просить.
Марк почувствовал мучительную боль.
– Какое я имею право о чем‑то просить? – Он знал, чего ему хочется больше всего, но это было невозможно. – Разве я могу получить прощение от человека, причиной смерти которого стал я сам?
– Во Христе нет ничего невозможного.
Марк покачал головой и закрыл глаза. Он думал о Хадассе. Он так и видел ее перед глазами, идущей по песку арены, с широко раскинутыми руками, улыбающейся, поющей. Кто мог дать ей такой покой в таких обстоятельствах, если не Бог? Кто мог дать ей ту веру, в которой она нуждалась, если не Бог? Вера. Откуда она идет?
– Проси, и получишь.
Марк посмотрел на него. Зная, что он ничего не заслужил, Марк стиснул зубы. Разве может он просить Бога о спасении, после того как он столько раз проклинал Его? Разве может он просить о милости, после того как сам никогда ее не оказывал?
– Бог отдал Своего единственного Сына, для того чтобы всякий, кто верит в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.
– В огненном котле мое место, а не на небесах, – хрипло произнес Марк. – Из‑за меня Хадасса лишилась жизни.
– И обрела ее. Бог по‑прежнему хранит ее в Своей руке. И никто не украдет ее у Него. Истинно говорю тебе, Марк Валериан, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни власти, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ничто другое не смогут отлучить Хадассу от любви Бога, Который есть Христос Иисус, наш Господь.
И тут Марк впервые за долгое время почувствовал необъяснимое облегчение и благодарность.
Незнакомец встал и подошел к нему.
– Верь в Того, Кто послал меня. Слушай Благую Весть. Тот, Кто умер, снова воскрес, как и ты воскрес из моря. Ты просил Господа взять твою жизнь, и Он сделал это.
Он положил руку на плечо Марку, и при этом прикосновении сердце Марка как будто оттаяло. Слезы брызнули у него из глаз, словно старую, гноившуюся едва ли не с рождения рану вдруг прорвало. Марк упал на песок и заплакал.
– Пойди в Капернаум, – сказал ему Параклет. – Там найдешь человека у городских ворот. Расскажи ему все, что было с тобой сегодня ночью.
Спустя достаточно долгое время Марк встал, но никого рядом с ним на берегу уже не было. Может быть, ему это все‑таки приснилось? Но, оглядевшись, он увидел на песке следы от костра и рыбьи кости.
От увиденного мурашки снова пробежали у него по спине.
Марк устремился в Вифсаиду‑Юлию.
– Я ищу Параклета, – говорил он каждому встречному, едва переводя дух. – Ты не знаешь, где мне его найти?
– Я никого не знаю с таким именем, – все время отвечали ему, и никто даже не видел человека с внешностью, описанной Марком. Но кто‑то же должен был хоть что‑то слышать о нем!
Потом над Марком начали посмеиваться:
– Ты, наверное, повстречал ангела.
– Иди, проспись. Небось, вина перебрал!
В конце концов, Марк направился в Капернаум, и когда он добрался до города, было раннее утро. У ворот он действительно увидел сидящего человека. Люди проходили мимо него, но он, судя по всему, пристально вглядывался вдаль, на дорогу. Тот ли это человек, о котором говорил Параклет? Марк направился к нему, и тот человек с интересом смотрел на него. Забыв о смущении и боязни показаться глупым, смешным, Марк сделал так, как велел ему Параклет, и рассказал этому человеку все, что с ним произошло сегодня ночью.
– В самом конце встречи он сказал, чтобы я пришел в Капернаум и рассказал обо всем человеку у ворот. Вот, я и здесь, – замолчав, Марк ожидал, что и этот человек сейчас засмеется и посоветует ему пойти и проспаться.
Но вместо этого человек широко ему улыбнулся:
– Слава Господу! Меня зовут Корнелий. Во сне мне было сказано, что здесь со мной встретится римлянин по имени Марк. Это ты и есть?
– Да, это я, – хрипло сказал Марк и сухо добавил: – а тебе сказали, что со мной сделать?
Человек засмеялся.
– О, да! Пойдем со мной! – С этими словами он повел Марка к морю. Марк растерянно вошел за ним в воду. Корнелий повернулся к нему и положил ему руку на плечо. – Веришь ли ты, что Иисус есть Христос, Сын Бога живого?
На какое‑то мгновение Марк почувствовал страх. Так или иначе, но с этого момента его жизнь навсегда изменится. Он сжал зубы и кулаки, продолжая бороться с собой. Верит ли он? Верит ли?
По‑прежнему испытывая напряжение и неопределенность, он все же знал, что сейчас ему надо дать осознанный ответ.
– Я верю, – сказал он. – Прости мне мое неверие.
Человек взял его и твердой рукой погрузил в воду.
– Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Холодная вода полностью охватила Марка, и когда он поднялся над водой, то снова ощутил солнечное тепло. Твердо став на ноги, он увидел, как стоявший рядом с ним человек радуется Господу. К берегу тем временем сбежались люди, и Марку только оставалось стоять и смотреть на море, удивляясь той радости, которую он теперь чувствовал.
Внезапной. Необъяснимой. Абсолютной.
Это было не во сне и не в мечтах. Марк не мог сам вообразить все то, что с ним произошло ночью, или то, что ему сказал незнакомец по имени Параклет. Но самыми удивительными были для него перемены, которые он теперь ощущал в себе, а также решение, которое он принял, – он поверил в то, что Иисус есть Христос, Сын живого Бога. Он чувствовал себя очищенным. Чувствовал себя цельной личностью. Казалось, сама кровь, которая текла по его жилам, несла с собой новую жизнь, новый путь.
Марк наполнил свои легкие свежим воздухом, сделал выдох и почувствовал необыкновенную свободу. Он засмеялся и поднял глаза к небесам, благодаря их всем сердцем. Одновременно он плакал. Неужели это так поразительно просто? Я верю.
Он радостно взглянул на Корнелия, откликаясь на зов Святого Духа, Который жил теперь в нем.
– Что мне теперь делать?
– Тебе нужно вернуться в Ефес.
Эти слова оказались для него подобными физическому удару.
– Что ты сказал?
– Тебе нужно вернуться в Ефес, – повторил Корнелий, слегка нахмурившись.
Марк стоял, как оглушенный, с него стекала вода, и у него было такое чувство, как будто кто‑то вырвал у него сердце. Он уставился на Корнелия, но сути, незнакомого ему человека, и жалел о том, что задал ему такой вопрос.
– Зачем ты сказал мне это? – прохрипел он, рассердившись на то, что такая необыкновенная радость так быстро ушла от него.
– Я сказал только то, что мне было велено. «Скажи Марку, чтобы он возвращался в Ефес». – Корнелий участливо положил ему руку на плечо. – Ты знаешь, чего Господь хочет от тебя там?
О, да, Марк знал. Полнота и милость, которые несло с собой это повеление, болью отразились в его сердце, хотя разум еще продолжал бороться против исполнения этой воли Бога.
– Да, я знаю, – хмуро сказал он.
Бог хотел, чтобы Марк простил свою сестру.

33

– Расскажи мне еще какую‑нибудь историю, похожую на ту, что ты рассказывала мне вчера, – сказала Юлия, когда Азарь помогала ей расположиться на диване балкона. – Что‑нибудь интересное, романтическое.

Хадассе стало грустно. За последние несколько недель она рассказала Юлии столько историй, сколько ей самой рассказывали еще в детстве. Это были истории о Божьей любви и милости, но Юлия судила о них только по тому, насколько они увлекательны. Они не трогали ее сердце. Неужели она и останется такой – ей хотелось только отвлечься от своей болезни, и она оставалось слепой к истине человеческой жизни.
Ей хотелось только чего‑нибудь увлекательного. Романтического.
Хадасса стремилась пробудить ее внутренний мир, рассказать ей о Шеоле и сатане, о втором пришествии Иисуса и об осуждении мира, ее осуждении. Неужели Юлия хочет оказаться среди тех, кто всю вечность проведет в огне? Неужели она так слепа к той истине, которая провозглашается с каждым восходом солнца? Христос воскрес, Христос есть Господь. Христос во славе. Христос будет судить этот мир.
– Почему ты молчишь? – спросила ее Юлия.