Есть, молиться, любить

 
14
 
Но сперва нужно освоиться с учебой. Сегодня стартует мой курс в языковой академии
Леонардо да Винчи. Мне предстоит изучать итальянский пять дней в неделю, четыре часа в
день. И я просто в восторге. Я – настоящая ученица! Вчера вечером приготовила одежду, как
в первый раз в первый класс: лаковые туфельки, новая коробочка для завтраков. Надеюсь,
учительница меня полюбит.
В первый день в академии Леонардо да Винчи все проходят тест: нас должны распреде-
лить на нужный уровень по способностям. Узнав об этом, я стала надеяться, что меня не отпра-
вят на первый уровень, ведь это было бы так позорно, учитывая, что за спиной у меня целый
семестр итальянского в нью-йоркской вечерней школе для разведенок, и все лето я заучивала
карточки, да и живу в Риме уже целую неделю, тренируясь в языковой среде и даже обсуждая
проблемы развода с итальянскими старушками. Вообще-то, я даже не в курсе, сколько здесь
уровней, но стоит мне услышать слово уровень, как я решаю, что непременно должна попасть
хотя бы на второй.
По крышам барабанит дождь. Я являюсь первой (как в школе – всегда была паинькой) и
прохожу тест. Он такой трудный! Мне не под силу одолеть даже десятую часть. Я так хорошо
знаю итальянский, выучила так много слов, но они не спрашивают ничего из того, что я знаю.
Второй этап – устный экзамен: это еще хуже. Меня допрашивает худосочный итальяшка, кото-
рый чересчур тараторит. Я могла бы отвечать гораздо лучше, но из-за нервов делаю ошибки
даже в тех словах, которые учила (ну почему сказала Vado a scuola вместо Sono andata a scuola?
Я же это знаю!).
Но все кончается хорошо. Учитель проверяет мой тест и называет уровень:
ВТОРОЙ!
Занятия начинаются после обеда. И я иду обедать (ем жареный эндивий), а потом возвра-
щаюсь в академию и самодовольно дефилирую мимо студентов, попавших на начальный уро-
вень (все они molto stupido, не иначе), на первый урок. Где все такие же умные, как я. Только вот
вскоре становится ясно, что кое-кто вовсе не такой умный и мне здесь вообще нечего делать,
так как второй уровень трудный невероятно. Я будто плыву, еле держась на поверхности, и с
каждым вдохом наглатываюсь воды. Преподаватель, худосочный парень (почему все учителя
такие тощие? Худые итальянцы кажутся мне подозрительными), слишком тараторит, пропус-
кает целые главы в учебнике и все время повторяет: «Это вы уже знаете, это вы уже знаете…»
Выстреливая фразы, как из пулемета, он ведет разговор с моими одногруппниками, которые,
как оказывается, бегло владеют итальянским. Нутро сжимается от ужаса, я судорожно дышу и
молю Бога, чтобы меня не вызвали. На перемене пулей выбегаю из класса, нетвердо держась
на ногах, и чуть ли не в слезах плетусь к администратору. Там, четко выговаривая слова по-
английски, прошу их перевести меня на первый уровень. Так они и делают. И вот теперь я
здесь.
Наша учительница пухленькая и говорит медленно. Так-то лучше.

---

Э. Гилберт. «Есть, молиться, любить»
37