Код да Винчи

сказали, что всего на минутку. И какой может быть от этого вред?
Когда служка наконец отступил и пропустил троицу в церковь, он мог
поклясться: в этот момент мистер и миссис Рен выглядели не менее
растерянными, чем он сам. Юноша неуверенно вернулся к своим
обязанностям, продолжая украдкой следить за гостями.
Они вошли в церковь, и Лэнгдон, слегка улыбнувшись, тихо заметил
Тибингу:
– Смотрю, сэр Лью, вы превратились в заправского лжеца.
Тибинг украдкой подмигнул ему:
– Клуб при оксфордском театре. Там до сих пор помнят моего Юлия
Цезаря. Уверен, никто не смог бы сыграть первую сцену третьего акта с
большей убедительностью.
Лэнгдон удивился:
– Мне всегда казалось, Цезарь погибает в этой сцене.
Тибинг фыркнул:

---

– Именно! И когда я падаю, моя тога распахивается, и я должен
пролежать на сцене в таком вот виде целых полчаса. Причем совершенно
неподвижно. Уверяю вас, никто не справился бы с этой ролью лучше.
Лэнгдон поежился. Жаль, что пропустил этот спектакль.
Посетители прошли прямоугольным проходом к арке, за которой,
собственно, и открывался вход в церковь. Лэнгдона удивил аскетизм
убранства. Алтарь располагался там же, где и в обычной Христианской
церкви вытянутой формы, мебель же и прочие предметы обстановки –
самые простые, строгие, лишенные традиционной резьбы и декора.
Тибинг хмыкнул:
– Типично английская церковь. Англосаксы всегда предпочитали более
прямолинейный и простой путь общения с Богом. Чтобы ничто не
отвлекало их от несчастий.
Софи указала на широкий проход в круглую часть церкви.
– Здесь прямо как в крепости, – прошептала она. Лэнгдон с ней
согласился. Даже отсюда стены постройки выглядели необыкновенно
внушительными и толстыми.
– Рыцари ордена тамплиеров были воинами, – напомнил им Тибинг.
Стук его алюминиевых костылей эхом разносился под каменными
сводами. – Эдакое религиозно-военное сообщество. Церкви служили им
форпостами и банками одновременно.
– Банками? – удивилась Софи.
– Господи, конечно! Именно тамплиеры разработали концепцию
современного банковского дела. Путешествовать с золотом для
европейской знати было опасно, и вот тамплиеры разрешили богачам
помещать золото в ближайшей к ним церкви Темпла. А получить его
можно было в любой такой же церкви Европы. Всего-то и требовалось, что
правильно составить документы. – Он подмигнул. – Ну и, разумеется,
тамплиерам за это полагались небольшие комиссионные. Чем вам не
банкомат? – Тибинг указал на маленькое окошко с витражным стеклом.
Через него слабо просвечивали лучи солнца, вырисовывая фигуру рыцаря в
белых доспехах на розовом коне. – Аланус Марсель, – сказал Тибинг. –
Был Мастером Темпла в начале тринадцатого века. По сути же он и его
последователи занимали кресло первого барона Англии в парламенте.
– Первого барона? – удивился Лэнгдон. Тибинг кивнул:
– По мнению некоторых ученых, власти и влияния у Мастера Темпла
было в те времена больше, чем у самого короля.
Они вошли в круглый зал, и Тибинг покосился на служку. Тот усердно
пылесосил пол чуть поодаль.

---

– Знаете, – шепнул Тибинг Софи, – ходят слухи, что Грааль некогда
хранился в этой церкви. Правда, недолго, всего одну ночь, когда
тамплиеры перевозили его из одного укрытия в другое. Здесь стояли
четыре сундука с документами Сангрил и саркофаг Марии Магдалины,
можете себе представить?.. Прямо мурашки по коже.
И у Лэнгдона пробежали по спине мурашки, когда он вошел в
просторное помещение. Он окинул его взглядом – стены из светлого камня,
украшенные резьбой. Прямо на него смотрели горгульи, демоны, какие-то
монстры, а также человеческие лица, искаженные мукой. Под резьбой,
прямо у стены, была установлена каменная скамья, огибавшая помещение
по кругу.
– Прямо как в древнем театре, – прошептал Лэнгдон. Тибинг,
приподняв костыль, указал в глубь помещения. Сначала влево, потом
вправо. Но Лэнгдон и без него уже увидел.
Десять каменных рыцарей.
Пятеро слева. Пятеро справа.
На полу лежали вырезанные из камня статуи рыцарей в человеческий
рост. Рыцари в доспехах, со щитами и мечами, выглядели настолько
естественно, что Лэнгдона на миг пронзила ужасная мысль: они прилегли
отдохнуть, а кто-то подкрался, покрыл их штукатуркой и замуровал
живьем, во сне. Было ясно, что фигуры эти очень древние, немало
пострадали от времени, и в то же время каждая по-своему уникальна:
разные доспехи, разное расположение рук и ног, разные знаки на щитах. И
лица тоже не похожи одно на другое.
Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой.
С замирающим сердцем Лэнгдон приблизился к фигурам.
Это и есть то самое место.

---