Код да Винчи

Глава 84
Реми Легалудек остановил лимузин неподалеку от церкви Темпла в
узеньком, заваленном мусором и заставленном помойными баками проходе
между домами. Выключил мотор и осмотрелся. Вокруг ни души. Тогда он
выбрался из машины, подошел к задней дверце, открыл ее и скользнул
внутрь, к лежавшему на полу монаху.
Тот, почувствовав присутствие Реми, вышел из транса и приоткрыл
красные глаза. В них светилось скорее любопытство, нежели страх. Весь
вечер Реми поражался спокойствию и выдержке связанного по рукам и
ногам человека в сутане. Немного побрыкавшись в джипе, монах, по всей
видимости, смирился со своим уделом, отдав судьбу в руки неких высших
сил или провидения.
Реми ослабил узел галстука, затем расстегнул высокий, туго
накрахмаленный воротничок рубашки и впервые за долгие годы
почувствовал, что может дышать свободно и полной грудью. Он открыл
бар и налил себе в стаканчик водки «Смирнофф». Выпил залпом и налил
еще.
Скоро я стану свободным и богатым.
Пошарив в баре, Реми нашел открывалку для винных бутылок, щелкнул
кнопкой на рукоятке. Из нее выскочило острое лезвие. Нож предназначался
для срезания фольги с горлышек бутылок, но сейчас он должен был
послужить другим, необычным целям. Реми обернулся и, сжимая в руке
сверкающее лезвие, уставился на Сайласа.
Теперь красные глаза светились страхом.
Реми улыбнулся и подобрался к монаху поближе. Тот скорчился и
забился в своих путах, как птица в силке.
– Да тихо ты! – прошептал Реми, подняв лезвие.
Сайлас не верил, что Бог мог оставить его. Даже физические муки, боль
в затекших руках и ногах он умудрился превратить в духовное испытание.
Христос терпел и нам велел. Всю ночь я молился об освобождении. И вот
теперь, увидев нож, он крепко зажмурился.
Страшная боль так и пронзила спину в верхней ее части. Сайлас
вскрикнул, не желая верить в то, что ему предстоит умереть здесь, на полу
в лимузине, так и не оказав достойного сопротивления. Ведь я исполняя
работу, угодную Господу Богу. Учитель говорил, что защитит меня!..

---

Сайлас почувствовал, как по спине и плечам разливается приятная
теплота, и подумал, что это его собственная кровь, потоком льющаяся из
раны. Теперь острая боль пронзила бедра, и он непроизвольно дернулся,
это сработал защитный механизм плоти против боли.
Вот и мышцам ног стало горячо, и Сайлас еще крепче зажмурился,
решив, что в последний миг жизни лучше уж не видеть своего убийцу. Он
представил себе епископа Арингаросу, еще совсем молодого. Представил
стоящим возле маленькой церквушки в Испании, которую они построили
вместе своими руками. Начало моей жизни.
Все тело жгло точно огнем.
– Вот, выпейте, – прошептал мужчина во фраке с сильным
французским акцентом. – Поможет восстановить кровообращение.
Сайлас изумленно приоткрыл глаза. Над ним склонялся человек, в руке
стаканчик с какой-то жидкостью. На полу, рядом с ножом, на котором не
было и капли крови, валялся огромный моток скотча.
– Выпейте, – повторил мужчина. – Вам, должно быть, больно, мышцы
совсем занемели. А теперь в них поступает кровь.
Сайлас проглотил содержимое стаканчика. Жидкость обожгла глотку.
На вкус водка показалась просто ужасной, но он сразу почувствовал себя
лучше. И его охватило чувство благодарности к этому незнакомому
человеку. Последние сутки судьба была не слишком благосклонна к
Сайласу, но теперь Бог одним взмахом своей волшебной палочки
преобразил все вокруг.
Бог меня не забыл.
Сайлас знал, как назвал бы это епископ Арингароса.
Божественное провидение.
– Я и раньше хотел освободить вас, – сказал слуга, – но это было просто
невозможно. Сначала в Шато Виллет прибыла полиция, потом все эти
события в Биггин-Хилл. Только сейчас выпал удобный момент. Надеюсь,
вы понимаете, Сайлас?
Монах вздрогнул от неожиданности.
– Откуда вам известно мое имя?
Слуга ответил улыбкой. Сайлас осторожно сел, растирая затекшие
мышцы, мысли его путались. Он верил и не верил в свое счастье.
– Вы… и есть Учитель?
Реми покачал головой и усмехнулся:
– Хотелось бы иметь столько власти, но увы. Нет, я не Учитель. Как и
вы, я всего лишь его слуга. Учитель очень хорошо отзывается о вас.
Кстати, я Реми.

---

Сайлас удивился еще больше:
– Что-то я не пойму… Если вы работаете на Учителя, как мог Лэнгдон
принести краеугольный камень к вам в дом?
– Это не мой дом. Он принес его в дом самого знаменитого в мире
историка, специалиста по Граалю. Сэру Лью Тибингу.
– Но ведь и вы живете там. Странно, что…
Реми снова улыбнулся, похоже, его мало волновало это совпадение.
– Что ж, поступок этот был вполне предсказуем. Роберт Лэнгдон
завладел краеугольным камнем, и ему была нужна помощь. Куда ему было
бежать, где найти убежище и совет, как не в доме Лью Тибинга? Кстати,
именно поэтому, узнав, что я живу там, Учитель и обратился ко мне. – Он
на секунду умолк. – Откуда еще, по-вашему, сам Учитель так много знает о
Граале?
Только теперь до Сайласа, что называется, дошло, и он был потрясен до
глубины души. Учитель завербовал слугу, работающего в доме сэра Лью
Тибинга. А стало быть, имеющего доступ ко всем его исследованиям.
Гениально!..
– Больше пока сказать ничего не могу. – С этими словами Реми
протянул Сайласу заряженный «хеклер-и-кох». Затем скользнул к
водительскому месту и достал из бардачка маленький, величиной с ладонь,
револьвер. – Прежде мы с вами должны сделать одно очень важное дело.
Капитан Фаш сошел с трапа приземлившегося в Биггин-Хилл
транспортного самолета и недоверчиво выслушивал довольно сбивчивый
рассказ инспектора полиции Кента о том, что произошло в ангаре Тибинга.
– Я сам лично обыскивал его самолет, – твердил инспектор. – И на
борту никого не было. – Голос его повысился до визга. – Мало того, если
сэр Тибинг посмеет выдвинуть против меня какие-то обвинения, я…
– Пилота допросили?
– Ну, разумеется, нет! Он француз, а наше законодательство…
– Отведите меня к самолету.
Фаш оказался в ангаре, и ему потребовалось всего секунд шестьдесят,
чтобы обнаружить пятнышко крови на полу, рядом с тем местом, где стоял
лимузин Тибинга. Затем Фаш подошел к самолету и громко стукнул
кулаком по фюзеляжу.
– Капитан судебной полиции Франции! Откройте дверь!
Испуганный пилот отпер дверь и начал спускаться по трапу. Фаш
поднялся ему навстречу. Три минуты спустя у него с помощником имелось
полное признание пилота, в том числе и описание связанного по рукам и
ногам монаха-альбиноса. Кроме того, он узнал, что Лэнгдон с Софи

---

оставили какой-то предмет в сейфе Тибинга на борту. Вроде бы
деревянную шкатулку. И хотя пилот твердил, будто понятия не имеет, что
находится в этой шкатулке, он сказал, что на протяжении всего полета
Лэнгдон возился с ней.
– Откройте сейф, – скомандовал Фаш. Пилот испуганно отпрянул:
– Но я не знаю цифрового кода!
– Скверно. А я-то как раз собирался оставить вам лицензию…
Пилот буквально ломал руки от отчаяния.
– Я знаком кое с кем из местных сотрудников. Из технического
персонала. Может, сейф удастся просверлить?
– Даю вам полчаса.
Фаш прошел в хвостовой отсек и налил себе выпить. Для крепкого
спиртного, пожалуй, рановато, но он не спал всю ночь. Опустился в
мягкое, обитое бархатом кресло и закрыл глаза, пытаясь осмыслить
происходящее. Промах полиции Кента может очень дорого мне стоить.
Теперь надо бросить все силы на поиски черного лимузина марки «Ягуар».
Тут зазвонил мобильный, и Фаш раздраженно подумал: «Ни секунды
покоя!»
– Алло?
– Я на пути в Лондон. – Это был епископ Арингароса. – Прибываю
примерно через час.
Фаш резко выпрямился в кресле.
– Я думал, вы летите в Париж.
– Я очень обеспокоен новыми обстоятельствами. Пришлось изменить
планы.
– Не следовало бы.
– Сайлас у вас?
– Нет. Его взяли в заложники, а потом увезли прямо из-под носа
кентской полиции.
В голосе Арингаросы отчетливо слышался гнев.
– Но вы же уверяли меня, что перехватите их!
Фаш понизил голос:
– Вот что, епископ. С учетом вашей ситуации я бы не советовал
испытывать сегодня мое терпение. Постараюсь найти Сайласа и всех
остальных как можно скорее. Когда вы приземляетесь?
– Минутку. – Арингароса прикрыл микрофон ладонью, затем заговорил
снова: – Пилот запрашивает разрешение на посадку в Хитроу. Я у него
единственный пассажир, но мы вышли за рамки полетного плана и
расписания.

---

– Передайте, чтобы летел в Биггин-Хилл в Кенте. Даю ему на это право.
О разрешении на посадку можете не беспокоиться. Если, когда вы
приземлитесь, меня на месте не будет, оставлю вам машину.
– Спасибо.
– Как я уже упоминал чуть раньше, епископ, вам следует усвоить вот
что: вы не единственный, кому грозит опасность потерять все!

---