ЗАБАСТОВКА
– В давнем интервью вы обмолвились: Дасаева ставили в ворота сборной по разнарядке…– Готов повторить. Между прочим, Бесков звал меня в "Спартак"! Четко давал понять: проходишь и играешь. Рядом никого.
– Чувствовали себя сильнее Дасаева?– Чувствовал! У Лобановского была мулька: в день матча сборной СССР раздавал игрокам листки. Все писали свой вариант состава. Я знал: иногда 15 человек были за меня. Трое – за Рината.
– Даже спартаковцы – за вас?– В том-то и дело! И на чемпионате мира, и на Euro. А выходил все равно Дасаев.
– Почему вы с лавки смотрели ЧМ-1990, когда у Дасаева не клеилось в "Севилье"?– Меня достали этим вопросом! Да все были в шоке! Я после чемпионата мира неделю в Киеве не тренировался, принципиально. Приезжаю на базу и не раздеваюсь. Лобановский молчит – и я молчу. Однажды открываю газету, а там его интервью: "Чанова не ставил потому, что была травма". Беру газету и к нему: "Валерий Васильевич…"
– …что бы это значило?– Слышу: "Не читай желтую прессу". Я поразился: "Вы меня извините, но некрасиво получилось". Так и расстались. Лобановский улетел в Кувейт, я – в Израиль.
– Больше не встречались?– В 1991-м в киевском аэропорту кто-то аккуратненько хлопает по плечу. Оборачиваюсь – Васильич! Тоже в отпуск. "Хватит, не злись". Это был для Лобановского максимум – приравненный к извинениям. Сказать "прости" он не мог, только так: "З-забыли!" Похожая история была с Бельгией в 1986-м. Как раз тот случай, когда 15 голосовали за меня. Трое – за Дасаева.
– Четыре года, с 1986-го по 1990-й, были "вашими"?– Я уверен – да. И болельщики это говорили, и Лобановский, по-моему, так думал.
– Доктор Мышалов уверял, что на матче с Бельгией Лобановский упал в обморок. Вы сидели рядом.– Не было обморока. Чушь.
– А забастовка в Чокко, где на ЧМ-1990 квартировала сборная, была?
– Да. Нам улетать домой, а никто не надел гражданский костюм. Этим показывали: не сдвинемся с места, пока не выполнят условия игроков. И тут на крыльцо выходит Лобановский – тоже в спортивной куртке: "Если ребятам не отдадут обещанное, никуда не едем". Рейс задержали на четыре часа – вы представляете, сколько пришлось платить за простой? За новый воздушный коридор?
– Говорят, началась забастовка с того, что в списке на премиальные самые большие деньги причитались каким-то чиновникам.– Не из-за этого мы взбунтовались. Нам ничего не хотели платить, ни копейки! Хотя за рекламу каждому полагалось тысяч по 12 долларов. Для 1990 года – несусветная сумма.
– Сколько удалось выбить?– Около 8 тысяч. До конца не расплатились. А как нам угрожали!
– Колосков?– Нет, Колосков сидел молча. Но говорилось наверняка с его согласия. Был такой Тукманов – вот он распалялся: "Да завтра вы уже не в футболе", "Заслуженных мастеров" с вас снимем…"
– В Чокко все было с ног на голову?– Васильич ошибся в чем – мысленно он уже прошел группу: "Кто нас остановит – румыны, что ли?" Начал грузить со страшной силой, мы как загнанные лошади были. Думал: вот к плей-офф придет легкость. Там четыре дня перерыва. А тут – раз осечка, два осечка. И до свидания.
– Но в последнем матче полетели?– Да ерунда, были такие же вялые. Легкости мы дождались уже в Советском Союзе.
– Зато в 1988-м накануне полуфинала с Италией Лобановский провел анкетирование – способны ли вы выдержать прессинг 90 минут.
– Совершенно верно! И все написали: "Да". Там "физика" была сумасшедшая. Вы же помните, как мы итальянцев гоняли.
– Больше у Лобановского опросов не было?– В Киеве мог в день игры устроить "тренерский совет", я тоже в него входил. Меня Олег Лужный до сих пор Батей зовет. Я на таком совете выписал ему путевку в жизнь. Приезжаем в Тбилиси, Васильич вздыхает: "Справа некому играть". Говорю: "А Лужный?" Когда команда уже шагала на поле, Лобановский в тоннеле мне шепнул: "Учти, за результат отвечаешь ты!" Олег сыграл надежно – и пошел, пошел. Доигрался до "Арсенала".
Do'stlaringiz bilan baham: |
