Издательство

§ 2. Критика Французской академии
В 1635 г. во Франции выходит в свет речь одного из первых 17 членов Французской академии Клода-Гаспара Баше де Мези-риака «О переводе», в которой критическому анализу подвергает­ся лучшая переводческая работа XVI в. — перевод Жака Амио «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. В речи Баше де Мези-риака переводческая критика получает свое дальнейшее развитие. Она приобретает определенную системность. Баше де Мезириак последовательно строит свои критические рассуждения вокруг так называемых правил перевода, сформулированных им следующим образом: «Я полагаю за правило, которое никакой здравомысля­щий человек не может поставить под сомнение: если кто-либо надеется на похвалы, коих достоин верный перевод, он должен с точностью соблюдать следующие три положения: ничего не до­бавлять к тому, что сказал его Автор, ничего не сокращать и не вносить никаких изменений, способных исказить смысл. Те, кто нарушают даже одно из этих трех предписаний, заслуживают по­рицаний, хотя и в разной степени. Ведь тот, кто грешит пропус­ками, демонстрирует небрежность и невнимательность более, чем лукавство. Кто изменяет и выдает одну вещь за другую, показы­вает свое невежество и то, что он недостаточно хорошо понимает предмет, рассматриваемый Автором, или язык, на котором тот пишет. Но тот, кто добавляет что-либо не к месту, преисполнен высокомерия и дерзости»².
Таким образом, Баше де Мезириак выводит три основные требования к верности перевода, имеющие, правда, разную сте­пень строгости: в переводе не должно быть ни пропусков, ни из­менений, ни добавлений.
Данное предписание филолога XVII в. на первый взгляд мо­жет показаться бесконечно устаревшим: автор трактата будто пы­тается вновь вернуть нас в лоно буквального перевода, от которо­го давно отказалось большинство переводчиков художественной литературы. Ведь современная теория переводческих преобразова­ний, сложившаяся к 50-м годам XX столетия, в качестве главных
¹ Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 159.
² Bachet de Méziriac C.-G. Op. cit. P. 8—9 (перевод мой. — Н.Г.).
типов не только допустимых, но и необходимых, т.е. обоснован­ных, переводческих трансформаций называет именно опущения, замены, добавления и перестановки¹.
Но в то же время трактат Баше де Мезириака вовсе не утра­тил своей актуальности. Более того, он мог бы составить основу современной типологии переводческих ошибок, «предательств» переводчика по отношению к автору оригинала и к читателю тек­ста перевода.
Обратимся к самому большому, по мнению автора трактата, греху переводчика, а именно к добавлениям. Баше де Мезириак уточняет: недопустимы пустые добавления (additions superflues), «которые на самом деле не вредят смыслу, но и ничему не слу­жат, так как не придают речи ни больше красоты, ни больше яс­ности»². Автор критического трактата признает, что в некоторых случаях переводческие комментарии бывают уместны. «Я не хочу отрицать, — пишет он, — что среди этих выражений встречаются полезные, почти необходимые, так как они содержат истинные разъяснения некоторых греческих слов или же некоторых темных мест. Так, там, где в своем переводе он вынужден оставлять гре­ческие слова Pityocamptes, Cybernesia, Dipnophores, я полагаю, что очень хорошо, когда он разъясняет: "тот, кто изгибает сосновые доски", "то есть праздник капитанов кораблей''»³ и пр. Следова­тельно, критические замечания не имеют абсолютного характера, они направлены против злоупотребления тем или иным перевод­ческим приемом.
Баше де Мезириак высказывает весьма интересную для свое­го времени мысль о месте переводческих комментариев в тексте, если без них никак нельзя обойтись: «Какими бы полезными ни были данные выражения, я не могу допустить, чтобы они вклю­чались в текст. На мой взгляд, достаточно, чтобы они были раз­мещены на полях, или же в каком-либо другом месте как приме­чания, или же, если это совсем необходимо, были напечатаны другим шрифтом, чтобы отличаться от собственных слов автора»⁴. Критика отличает бережное отношение к классическому насле­дию и ответственность перед потомками. Он убежден, что потом­кам книги античных авторов должны быть донесены в переводе в той же чистоте, в какой они дошли до его современников. «Уче­ные знают, — продолжает он, — что ничто не открывает так ши­роко дверь искажениям в добрых старых книгах, как внесение в них добавлений без каких бы то ни было оговорок»⁵.
¹ См., напр., работы Я.И. Рецкера, Л.С. Бархударова, А.Д. Швейцера и др.
² Backet de Méziriac C.-G. Op. cit. P. 9.
³ Ibid. P. 15.
⁴ Idid. P. 16.
⁵ Ibid.
106
Критическое сочинение Баше де Мезириака построено на анализе одного перевода, в котором его возмутила именно «пере­водческая отсебятина». Баше де Мезириак в значительно мень­шей степени был склонен критиковать опущения и даже замены, искажающие смысл оригинального произведения. Но произошло это потому, что в переводе Амио, по оценке автора трактата, их было не так много.
Таким образом, из трактата Баше де Мезириака следует, что переводческие ошибки состоят в необоснованном и неуместном использовании тех или иных приемов преобразования текста оригинала.
Подобный подход к оценке переводческих ошибок представ­ляется вполне состоятельным. В то же время в нем можно увидеть некоторую односторонность, легко объяснимую, если вспомнить, что трактат написан в период, когда в переводе господствовала идеология «прекрасных неверных». Объект критики — Жак Амио, творивший веком раньше, — не имел к ней непосредственного отношения. Но свои корни идеология «прекрасных неверных» видела именно в переводческом кредо «принца переводчиков» XVI в.
В XVI в. взгляды на перевод были иными. Достаточно вспом­нить трактат Этьена Доле «О способе хорошо переводить с одно­го языка на другой», опубликованный в 1540 г., основной пафос которого именно в отказе от дословности. По мнению Доле, пе­реводчики должны стремиться передать смысл речений автора, не боясь преобразовывать текст оригинала. Переводить слово за сло­вом, не предпринимая никаких трансформаций, не изменяя по­рядка слов, не производя лексических и грамматических замен, не устраняя избыточных и не добавляя необходимых, с точки зрения норм языка перевода, элементов, — такое же предатель­ство, как и переводческие вольности.
Но Доле в XVI в., как и Баше де Мезириак в XVII, призывает переводчиков к осторожности в преобразовании текста. Достаточ­но вспомнить его замечание о том, что необходимое во всяком хорошем переводе изменение порядка слов должно осуществляться в разумных пределах, осторожно, что совершенный предрассудок, глупость и невежество начинать перевод с концовки.
Таким образом, ошибки переводчика, которые могут квалифи­цироваться как «предательства», состоят не в том, чтобы внести в текст перевода те или иные изменения (замены, опущения, до­бавления, перестановки) по сравнению с текстом оригинала, и не в том, чтобы не предпринимать трансформаций (замен, опущений, Добавлений, перестановок) там, где они необходимы.
При таком подходе к оценке переводческой верности основ­ным критерием оказывается целесообразность решений, принятых
107
переводчиком. Именно эти решения, их обоснованность или, на­против, ошибочность и составляют единственный объект пере­водческой критики.
Трактаты Бруни, Доле, Баше де Мезириака имеют определен­ную теоретическую ценность и сегодня, так как позволяют пред­ставить переводческую критику в структурированном виде, как типологию переводческих ошибок или, точнее, причин перевод­ческих «предательств». Первоначально все переводческие ошибки могут быть разделены на две большие группы. В основе этого де­ления лежит различие двух аспектов переводческой деятельности: восприятия, т.е. понимания оригинального текста, — это герме­невтический аспект перевода, и воспроизведения, т.е. порожде­ния текста перевода, составляющего трансформационный аспект перевода.
Типология причин переводческих ошибок может быть пред­ставлена в следующем виде.