Жених из трущоб

Примечание к части 
Спасибо вам большое за вашу поддержку, любовь, понимание! У меня даже в мыслях не было, 
что эта работа вам так понравится! Мне было так приятно погружаться в эту атмосферу, и я уже 
безумно скучаю) Конечно, это сказка, просто теплая история, которая, надеюсь, заставила вас 
улыбнуться. Я хотела написать эпилог, но тут и без него всё подошло к логическому 
завершению. Поэтому будет бонус, немного о семейной жизни, потому что ну очень хочется)
Ещё сто тысяч раз СПАСИБО! https://vk.com/write_about_us 

---

130/149 
Примечание к части как и обещала - бонус) а никто не говорил, что налаживать быт будет просто!) 
наши женихи не так просты)) приятного прочтения, мои любимые! 
Бонус. Семейная жизнь 
До свадьбы ни-ни? Так Тэхён и сказал своему будущему мужу. 
Во дела, мужу! До сих пор сложно в это поверить! 
Во-первых, в тот вечер между ними ничего не было, хоть Тэхён и лёг спать у него на кровати; во-
вторых, утром Тэхён делал вид, что ничего не произошло, потому что не хотел об этом заявлять с 
бухты-барахты. Самым убитым выглядел Чимин, который сидел за завтраком косматым и 
невыспавшимся, будто это он вчера пил за всех гостей и именинницу. Что же у него там случилось? 
Это он позже сообщит своему другу. А пока Тэхён старательно прячет руку с кольцом, тем самым 
вызывая у Чонгука недовольство. Мало того, что Тэхён не сел рядом с ним, так ещё и притворялся, 
будто между ними ничего такого не произошло. 
Чонгук знал, что предложение станет для него большим шоком, и что он будет отпираться и убегать, 
но в итоге всё равно согласится. А теперь, спустя каких-то шесть часов, Тэхён шугается его больше 
прежнего, ещё не до конца осознав серьёзность их отношений. И пока не собирается афишировать 
помолвку (по большей части элементарно стесняясь). 
И всё бы ничего, да только вся семья уже в курсе. Они ждали этого весь вчерашний день! Но поутру 
никакой информации не поступило… Так что они лишь молча переглядывались, чтобы не «спалить 
контору». 
Когда Кимы собрались уезжать, Чонгук отвёл Тэхёна в сторону, проясняя этот момент. Ему не 
нравилось, что Тэхён скрывает их отношения; не нравилось, что он не разбежался паковать 
чемоданы и сегодня-завтра к нему переезжать. Колхозника полезно помурыжить, ведь не могло 
быть всё так легко и просто после того, как он сам его отшил, не дав даже шанса. И теперь уже Тэхёну 
нужно время, чтобы всё расставить по полочкам. 
Дома Чимин в красках пересказал, где и как они трахнулись с профессором змеиных сеновалов (да-
да, по памятным местам они всё-таки прошлись). Это было в его машине. Впечатления 
неоднозначные. Чимин не прямо уж воспылал к Аполлону чувствами. Они оба друг другу 
понравились, и оба хотели одного и того же. Оказывается, перчик у него нормального среднего 
размера, а не как Чимин опасался. И управляется он им очень даже хорошо. Настолько хорошо, что у 
друга большая шишка на затылке от того, как сильно он ударялся о дверцу. Намджун выдрал его 
качественно и количественно (то бишь не раз) и совсем не так нежно-аристократично, как себя 
преподносил. Так что у Чимина ещё долго не будет «позывных» в койку. 
После Аполлона сильно болит задняя точка, и ломит тело. Жалеть-то он не жалел — дикий секс с 
деревенским умником ему понравился, хоть будет что вспомнить по приезду в город. Но Тэхён и так 
понял, что его расстроило совсем другое. Да, Чимин не был влюблён (не строил воздушных замков 
касательно их), просто он ожидал, что, может, хоть этот весь такой воспитанный принц поведёт себя 
иначе и, например, будет с ним бережен. Но Чимин действительно выбирает не тех мужиков, сам же 
своим поведением притягивая кобелей. Вот и не жалуется. Тэхёну он всегда готов помочь и делом, и 
словом, а сам не может разобраться в себе и в своей жизни. Это ли не классика? 
Тэхён тоже рассказал о своих ночных приключениях, после чего Чимин мычал в ладони, охал и ахал, 
пребывая в ауте. Никто не ожидал, что Чонгук сделает первый шаг, тем более столь ответственный! 

---

131/149 
Чимин, конечно, видел, что какието чувства за этой непробиваемой стеной проклёвывались, но не 
верил, что тот способен на любовь. И вроде есть с чем поздравить, но оба друга в глубоком ах...уе. 
Пусть колхозник и не признался в любви, но это кольцо ведь о том и свидетельствует. Чёрт, он позвал 
замуж… Немыслимо! 
Этим вечером и следующим Чонгук названивал ему, всё так же недовольно спрашивая, когда Тэхён 
соизволит обрадовать своим визитом. Но для начала Тэхён решил съездить домой в город, чтобы 
поговорить с родителями, ну и собрать вещи. Родители, узнав сенсацию, в общем-то, не 
воспрепятствовали, но не утаили, что это всё как-то неожиданно. И не торопятся ли молодожёны? Не 
сказать, что они прямо обрадовались переезду единственного сына, но понимали, что для него это 
билет в лучшую, счастливую жизнь. В конце концов, это его выбор. Ни один университет не 
расстроится, что Тэхён в него не поступит. И смешно, и грустно. 
В город приехал Чонгук. За ним. Без предупреждения (дед распиздел…). Так родители впервые 
увидели жениха и хотя бы познакомились. Тэхён сторонился его, ведя себя максимально прилично, 
хотя с бывшим он спокойно обнимался и при родителях, но с Чонгуком так не получалось (он 
авторитетнее? неизвестно, в чём соль). Вместе с Тэхёновым отцом они погружали вещи в машину. 
Мама обещала в скором времени взять пару дней отгула и приехать к ним в гости, с гордостью 
наблюдая за новым членом семьи. Кажется, он им понравился (в отличие от бывшего — отец был от 
него не в восторге). 
Странные вещи творились с самим Тэхёном, потому как за один вечер он стал чуть ли не робким 
девственником, который боялся даже поднять взгляд на возлюбленного. Осознание, что Чонгук 
будет его (и не просто его, а мужем), ввергало в смуту и даже страх. Так они и ехали обратно в 
деревню в относительной тишине. Чонгук пытался его разговорить, но тот либо был немногословен, 
либо смотрел в окно. Один раз Чонгук его поцеловал, на что тот ответил как из-под палки, боясь 
лишний раз к нему прикоснуться. Чонгук списывал всё на то, что он сильно переживал и боялся 
будущего. А ему некуда торопиться — он подождёт, пока Тэхён привыкнет и отпустит себя. 
Приехали домой поздно ночью, поэтому Тэхён остался с ночевой. И остался с концами. Чонгук не 
предлагал, он поставил перед фактом: больше не потерпит никаких перебежек из дома в дом. По 
такому поводу мужчины собрали большой шкаф для всех Тэхёновых вещей. Также за завтраком 
Чонгук объявил и так всем известное — что они помолвлены. По виду Тэхёна казалось, что он не рад 
этому событию, но это не так — он просто смущён и не знает, как себя вести. Да и привыкать к 
чужому быту сложно. Справится ли? Лишь потому, что он глубоко уважает эту семью и этих людей, 
ему так некомфортно из-за своего присутствия здесь, будто этим он всё портит. Но мистер Чон уже 
по-родственному обнимает его и подбадривает. 
В первые дни никто не нагружал его работой. Санбом был в восторге, что Салли рядом 
круглосуточно. Они вдвоём разбирали чемоданы и раскладывали вещи.
Санбом во всём помогал и всегда ходил за ним хвостиком. 
Касательно постели — они так ни разу и не переспали. Поначалу Санбом просился спать с ними, и 
Тэхён с радостью разрешал, чего не скажешь про Чонгука. Раньше он частенько спал с сыном, но то 
они жили вдвоём, а теперь есть Тэхён. К тому же Чонгук отучает Санбома от подгузников, поэтому 
сейчас он спит на своей кроватке, чтобы, если описается — то на непромокаемую подстилку. 
Маленькую простынь стирать проще, чем бельё и матрас с кровати. 
Ну и что же? Так и случилось — в одну из ночей Санбом напрудил. Они, естественно, сразу 
проснулись, ребёнок мгновенно кинулся в слёзы, зная, что папа будет «злитча» и наругает его. Тэхён 
никогда не нянчился с маленькими и вот учился этому сходу. Сам вскочил, попросил папаню не 

---

132/149 
орать, сменил постельное так быстро, как никогда, положил на места пятен салфетки, чтобы 
впитывали, а Санбома унёс в ванную. Тот всхлипывал и очень непонятно что-то объяснял, пока Тэхён 
его обмывал и переодевал. Чонгук тогда не смог уснуть: пришёл к ним, пожурил сына и успокоил его. 
И они снова легли все вместе: Санбом — обняв папу, а Тэхён — с краю, молча уснув. Он всё ещё 
никак не подпускал Чонгука к себе. 
Папа с сыном всегда вставали рано утром, пока Тэхён кое-как продирал глаза. Чонгук каждый раз 
целовал его в шею, чтобы разбудить, но не гнал тут же подниматься. Утром шторы были задёрнуты, 
погода пасмурная, тусклый свет — так и манит снова закрыть глаза. Папа с сыном вместе ходили в 
туалет (Санбом на горшок), потом вместе умывались, одевались и шли на завтрак. Теперь же Санбом 
сразу после завтрака бежал обратно в комнату и залезал в нагретую кровать, весь такой мягонький и 
сонный, в маечке и плавках. И они снова засыпали часов до девяти… Чонгук не ругался. 
Тэхён застал тот самый период окончания лета: как его назвала матушка — парад катания банок. Они 
варили варенье, сушили травы, замораживали ягоды и многое другое. Он им во всём помогал, было 
увлекательно. Также помаленьку осваивался на кухне: дамы учили его готовить, а его первые блюда 
доставались на пробу жениху, из-за чего Чонгук брюзжал, что не заслужил такого наказания. И это 
тоже было весело. А помимо кухни, Тэхён бывал и в огороде, где они собирали весь урожай и 
приводили грядки в порядок. 
С первым днём осени погода резко стала прохладной и дождливой. Пока не начался поганый мелкий 
дождь, Тэхён с тремя ребятишками ходил гулять — все в сапогах, дождевиках. А погода — пасмурная, 
свежая. Пахло ранней осенью, редко пролетали жёлтые листочки — все счастливы. 
Потом приехала Тэхёнова мама. Опять были посиделки до ночи, много разговоров, много суеты и 
свадебный переполох. Тэхён отмалчивался, будто это не его праздник, а чужого человека. Матушка 
Чон с его мамой потом разговаривали с ним отдельно, успокаивали, говоря, что его состояние — это 
нормально. И то, что он боится — тоже. Просили быть более мягким с женихом, а то Чонгук уж 
больно мрачен в эти дни. Что же, Тэхён прислушался — он ведь чувствовал вину за своё странное 
поведение. Той же ночью он обнял его со спины. Чонгук среагировал — мигом завалил его и 
поцеловал, приняв это за разрешение. Но как только дело дошло до самого главного, Тэхён замялся 
и попросил остановиться. Лицо Чонгука надо было просто видеть. Однако он остановился, и они 
опять уснули по разным сторонам. 
Тэхён не мог объяснить, что не так. И за это было безумно стыдно перед ним… 
В выходной вся семья пошла в лес по грибы, в том числе и мама Тэ, и бабушка с дедом. Было здорово 
и весело! Тэхён с Санбомом и Хосоковой дочкой ходили за ручки, а с ними — матушка Чон, мама и 
бабушка, рассказывая о грибах. На ужин была грибница, на ночь — Чонгук с его устрашающим 
шёпотом на ухо: «Что за дела?» Его несколько напрягало поведение Тэ, но он всё так же не 
настаивал, понимая, что ему надо привыкнуть к новой обстановке. 
В середине сентября отыграли свадьбу. Ну как свадьбу — семейные посиделки. Были только самые 
близкие: родители Тэ, ба с дедом, Чимин, председатель с сыном и вся семья Чонов. Скромно, но 
душевно. Тэхён был в красивой цветной рубашке — такой воздушный и нежный, а Чонгук впервые 
предстал перед ним в белой рубашке и чёрных брюках, перед этим схохмив, что это наряд на все 
случаи жизни — и на свадьбу, и на похороны. Вот бы о таком шутить! При всех они обменялись 
кольцами, всё чин чинарём — сидели вместе во главе стола и получали советы и поздравления. 
Порой старики говорили такие тосты, что хоть стой, хоть падай. А ещё молодожёны при всех не 
целовались, так как Тэхён переживал, что дети этого не поймут. Пожалуй, с этим все согласились. 

---

133/149 
Потом стало проще, когда Тэхён немного выпил и подуспокоился. И Чонгука брал за руку, и наравне 
со всеми смеялся. Порой истерично. Потому что всё это не походило на реальность. 
Чимин вот приехал абсолютно изменившийся: серебристые волосы, хвостик на затылке, выбритые 
виски — это ему очень шло, плюс стильная одежда. Они с Тэ танцевали медляки, пили, потом 
танцевали с матушкой, мамой Тэ и гостями. Чонгук не пригласил мужа на танец, и весь оставшийся 
вечер оживлённо беседовал с мужиками на всякие темы, а отец Тэ так вообще присел всем на уши, 
вливаясь в хорошую компанию. Зятька оценил по достоинству. 
Намджун больше не делал поползновений к Чимину. Второй же успешно строил суку и весельчака, 
постоянно разгуливая с полным бокалом. Намджун также строил вид галантного аристократа, а 
Чимин — городского распиздяя, абсолютно игнорируя его взгляды. А такие были — Тэхён 
прослеживал. Их отношения — тёмный лес. А Чимин утверждал, что между ними вовсе нет никаких 
отношений и привязок. Он, конечно, сам раздвинул ноги, но кобели его не интересуют для 
дальнейшего знакомства. 
Поздно вечером мужикам ударило в голову растопить баню, чем они и занялись. И очень поздно в 
неё пошли, также всю ночь там проболтав. Тэхён напился и уснул, следовательно, никакой брачной 
ночи и в помине не было. 
Родители Тэ пробыли у них ещё сутки и уехали, следом за ними и все гости. Самое смешное и 
страшное, что молодожёны так и не разговаривали после свадьбы. Чонгук не будил его утром, а тихо 
уходил; а когда мужчины приезжали на обед, то он молча ел и опять уезжал. А вечером ложились 
каждый на свою сторону, и Чонгук больше не разрешал Санбому спать с ними. Тэхён понял, откуда 
этот псих, но совершенно не знал, как это исправить. Ему всё нравилось в новой семье, но только как 
простому парню Тэхёну, а не как мужу Чонгука. Потому что он до сих пор стыдился перед всеми 
проявлять свои чувства. Но ведь все всё понимали, спокойно к ним относились. Но не Тэхён. Во-
первых, да, он чувствовал себя не в своей тарелке, а во-вторых, отчего-то стеснялся спать с ним у всех 
под носом. Одно дело в своей квартире, да даже в лесной лачуге — там никого, кроме них; а тут — 
полный дом, и Санбом рядом. Чувства-то никуда не ушли — Чонгук ему нужен, но всё оказалось 
сложнее, чем он думал. 
С каждым днём страхи и сомнения нарастали большим снежным комом. Говорят, не нужно копить 
долги по тем предметам, которых вы больше всего боитесь. Но Тэхён дотянул всё до последнего… И 
сейчас в полной растерянности, что со всем этим делать. 
Через пять дней холодного молчания Тэхён специально встал вместе с ним по будильнику, чтобы 
поговорить на чистую голову. И только собрался с силами, остановив его и пискнув: «Можно с тобой 
поговорить?», так тот так жёстко и резко ответил «говори», что разом отпало всё желание. Тэхён 
стушевался, встретив неприкрытую агрессию. Он отлично знал этот устрашающий тон, но уже отвык 
от того Чонгука, который над ним издевался. 
Тогда он всё же выжал из себя сиплое: 
— Как мне всё исправить? 
Чонгук не разрешил его тяготы, а ещё и добавил сверху: 
— Ещё не запотело в город? 
Ну и всё, Тэхён отвернулся, разревелся, а Чонгук просто ушёл. Санбом успокаивал его, обнимая, а 
потом тоже расплакался, потому что друзья плачут вместе. Конечно же, чуть позже позвонил Чимину, 

---

134/149 
плакался ему, а тот неизменно успокаивал, и, казалось, от этого стало легче. Хоть у Чимина с 
колхозником не завязалось приятного общения, однако он не желал другу второго расставания, а 
потому советовал скрестись с разговором снова и снова, пока Чонгук не смягчится и не пойдёт на 
уступки. Что ж, сдаваться после первой попытки и правда глупо, так что вечером Тэхён снова 
подловил его и предложил поговорить. 
Но всё стало только хуже… 
Они стояли на веранде (подальше от чужих ушей), ещё и шёл такой противный ливень и несло 
холодом… Тэхён укутался в плед и как никогда на его фоне выглядел каким-то мелким и жалким, что 
ли. Чонгук же всегда в себе уверен, всегда стремится это показать. Например, как сейчас — сложив 
руки на груди. Весь во внимании, мол, удиви. Тэхён знал, что это его вина — вот этого 
демонстративного равнодушия, ведь Чонгук всё делал, чтобы наладить отношения. И он обижается 
по делу (или нет?). Так или иначе, Тэхёну придётся расхлёбывать самому. Тут помощников нет. Никто 
не обещал, что семейная жизнь будет всегда сладкой как мёд. 
— Прости… Я… правда вёл себя глупо… — Может, потому что они недостаточно знакомы или 
недостаточно близки ментально — перед ним наиболее стыдно выворачивать душу. — Мне было 
тяжело… Я люблю тебя… Мне очень жаль. — Вообще-то, это его первое признание, но от этого небо 
не просветлело, и
Чонгук не ослабил мышцы сурового лица. — Я не знаю, как всё начать заново… Мне всё ещё кажется, 
что мы не вместе и не можем быть, как ты говорил тогда в лесу… Мне правда очень жаль. 
— Тогда зачем согласился? 
— А?.. — Тэхён даже растерялся, так как он сбил его с мысли. — Ты про предложение?.. 
— Именно. 
Тэ зажевал губу, нахмурившись. Всё пошло не по сценарию. 
— Потому что я тебя люблю. 
И потому что Чонгук уверенно говорил, что не отпустит, и всё в таком роде. Но он-то про любовь ни 
разу не обмолвился. 
— Всё, что ты мне дал за месяц — это молчание и неприязнь. Тебе не нравится то же отношение? Ну, 
извини. 
Главное сейчас — перетерпеть его сварливость. Ему нужно высказаться, а после он сможет слушать и 
Тэхёна. Так ведь, по сути? 
— Всё произошло очень быстро… Сначала ты мне отказал! Сказал, что нет никакого шанса! И я теперь 
не знаю, как себя вести… 
— Я должен знать? 
— Я же так не сказал… Я знаю, что поздно решился поговорить. Мне сложно… Меня всё смущает. Все 
рядом… — Конечно, он примет это за детский лепет, но это как раз в духе Тэхёна. Он ведь ни разу не 
был в браке и не жил с оравой родственников. 
— И как ты планировал это решать? 

---

135/149 
— Я надеялся, что привыкну… 
Чонгук стоит — руки в карманах, совсем не помогает облегчить его «мыканья», наказывает. Потому 
что сам виноват. 
— Такое ощущение, что ты во всём мире один, и все-то тебя обижают. Когда тебе было сложно, я был 
рядом, но ты не обратился ко мне. Зато ты замкнулся, названиваешь своему дружку, берёшь в 
кровать Санбома, лишь бы я тебя не трогал. Ты даже на свадьбе меня избегал. Знаешь ли, я всё могу 
понять, но только когда мне это говорят. 
Всё по делу, но больно. Тэхён до сих пор стоически держится. Он опять его отчитывает, но в этот раз, 
бесспорно, заслуженно. 
— Прости, прости меня… Я не мог сказать, что не хочу пока близости. Да я и не знал, как сказать! 
— О чём я тебе сейчас говорил? Я у тебя просил только секс? Не можешь — скажи. Какая проблема? 
Но тебе стало противно всё, что касается меня. 
— Не противно! Я боялся. 
— Мне даже смешно от этой фразы. — Но не смеётся — тон оскорблённый, крайне ироничный. — 
Это самое глупое, что ты мог сказать. 
Не специально, но опять задел его глупость. Тэхён опустил голову, чтобы сглотнуть слёзы. Он 
совершенно не умеет сдерживать эмоции, но пора бы уже научиться себя контролировать. 
Самообладание — это основа жизни с Чонгуком, потому что он — прекрасный провокатор. 
— Чонгук, прости меня, пожалуйста! — Пусть это и тяжело, но он готов переступать через себя. 
Отношения и семья — это труд, и чтобы их сохранить, нужно многое преодолеть, нужно меняться — 
обоим. Да, обоим! Поэтому Тэхён шагнул к нему навстречу и обнял, хоть тот и не сдвинулся с места, 
не вытащил рук из карманов. Непробиваемый (до поры до времени). — Я не знаю, как ещё 
извиниться… 
Тэхён сделал даже больше — попытался его поцеловать, но тот увернулся. Вот теперь можно начать 
паниковать. В планы Тэхёна не входил развод. Не прошло и месяца! Это ужасно. 
— Не надо мне делать подачки. Я не умру без секса. Если ты считаешь, что ради прощения надо 
просто потрахаться, то это неверно. 
Тэхён убрал руки, поёжившись, и опять обнял себя — это его привычка, когда он чувствует себя 
одиноким. Опять в чём-то не прав, ошибся. 
— Я просто хотел поцеловать… 
— Ты этого не хотел. Ты меня не хочешь — вот с этого нужно было начинать. Теперь я тоже тебя не 
хочу. У нас вроде как проблема. 
Тэхён весь похолодел, глаза остекленели. Всё худшее сбывается. Такого отпора он никак не ожидал. 
— Может, ты со временем меня простишь… И всё будет хорошо… — Он ничего не может придумать 
получше. Говорит, лишь бы не убегать, как это он привык делать. Прямо сейчас есть большая 
вероятность того, что это их последний диалог, но он этого не переживёт. Поэтому нужно цепляться 
за каждую соломинку. 

---

136/149 
— Не говори как ребёнок. 
— Чонгук… Только не думай, что я хочу всё бросить. Как она… Давай начнём всё заново. Обещаю, я 
изменюсь… 
— Конечно. 
Это всё, что он сказал, чем и завершил разговор, уйдя с веранды. Тэхён побежал за ним, взяв за 
локоть. И спали они рядом, точнее, Тэхён обнимал его со спины, но вот Чонгук пока ничем не 
отвечал. Но хотя бы это не конец. 
Это семейная жизнь. 
*** 
Тэхён встал очень рано, и это он поднял Санбома. Они умылись, Тэхён помог ему с горшком, а потом 
пошли на кухню готовить завтрак. Настроение было болееменее приподнятое. Никогда не поздно всё 
изменить, и ему уже пора входить в колею этого быта. Он даже пригодился на кухне, разнося тарелки 
и кружки. Включил мультики по телевизору, чтобы развлечь детей. Папани слонялись сонными тенями 
то тут, то там, выходя на улицу. 
Сегодня Тэхён хотел сходить к бабушке и деду, а потому решил попросить Чонгука о том, чтобы 
вместе поехать на ферму, взять молока. Чонгук вёл себя как обычно, как обычно они сидели молча, 
ещё и Санбом сегодня капризничал и отказывался есть. Настроение опять стремительно падало. 
Чонгук не очень-то потеплел со вчерашнего вечера. Точнее, он был всё такой же отстранённый. 
Матушка уже знала про идею Тэ и сама предложила сыну, мол, так и так: отвези, дай молочка, никого 
не обижай. Чонгук пожал плечами и ответил, что приедет за ними вторым рейсом. И это неплохо! А 
пока они прибрались, одели среднего пацана Давон, дочку Хосока и Санбома — Тэхён вызвался с 
ними со всеми сходить до семьи. Волноваться не о чем — Тэхён теперь всегда нянчился с детьми, и у 
него это получалось. Он не мастак в быту, да, но и не совсем бесполезный. А с детьми тоже надо 
уметь общаться и находить подход. 
Как и обещал, Чонгук приехал вторым рейсом. В пути особо говорить было не о чем, зато без умолку 
болтали дети, забивая эфир. Второй раз в жизни Тэхён оказался на их ферме, но воспоминания о 
прошлом пребывании не вселяли любви к этому месту. Чонгук провёл их к доильному аппарату, где 
банку молока набирала доярка, косо посмотрев на новое лицо, то бишь на Тэхёна. 
Пока они выжидали дойку, Хосок отвёл их к телятам: опять нагладили, наумилялись. Тэхён их 
покормил, и детям счастье. И опять это место не принесло ничего хорошего… Тэ услышал, как говорят 
о нём. Да-да, именно о нём. Две какие-то то ли девушки, то ли уже женщины, которые здесь 
работали. Они с нескрываемой усмешкой глазели на него и на его руки (кольца). «Этот, что ли? Та 
была лучше», чтобы их никому не нужное мнение было обязательно учтено. «У хозяина, чай, 
помутнение рассудка?», да похихикали. Тэхён сразу сгрёб всех детей и ушёл оттуда, дожидаясь 
молока. Тут как раз приехал молоковоз, так что было не до них вообще. Банку молока принесла 
доярка, вот только отдала не в протянутые Тэхёновы руки, а Санбому. Оказывается, Санбом даже 
знал её по имени. Женщина явно была негативно настроена к Тэхёну, что и стремилась показать. Он 
уже пожалел, что вообще сюда сунулся. Разве можно было ожидать другого приёма? Хотя это он 
должен ходить с гордо поднятой головой. Он. Не они. 
— Шалли, на! — Санбом — хороший мальчик, сразу хотел передать банку ему, но женщина 
настойчиво не давала, игнорируя присутствие Тэхёна. Это неслабо нервировало, но ему никак нельзя 
показывать, что он задет. К тому же не стоит устраивать ругань. Чонгук уж точно этого не оценит. 

---

137/149 
— Санбоми, папа сказал, чтобы ты нёс молочко. Будь осторожен, солнышко. 
Санбом опять протягивает банку Тэхёну и… не удерживает. Всё прямо как надо! Банка разбивается, 
молоко выливается, Санбом — в слёзы, дети пугаются и тоже хнычут… Идеально. Эта идиотка давай 
обнимать Санбома и улюлюкать с ним, выставляя всё так, что это у Тэхёна рукожопие, и это он создал 
шум на ферме. 
На этот балаган, естественно, прилетает злой Чонгук, от которого разит недобрым. От него — только 
бежать, в ином случае он ещё и публично его отчитает, что точно добьёт. 
— Ой, господин Чон, разлили наше молочко, ребёнок испугался. Зачем сюда деток привели? 
А на самом деле имела в виду, зачем сюда привели Тэхёна, и что это он, дурья башка, не уследил. 
Чонгук один раз зыркнул, но ничего не предпринял. Вообще, ему было не до разбитой банки, так что 
он второпях попросил налить вторую и ушёл. А вторую уже не надо… 
Тэхён собрал всех детей, выскочив оттуда пулей. По дороге их быстренько успокоил, раздав по 
конфетке. Так они и шли, держась за руки, до дома бабушки и деда. Там им точно рады… 
Бабушка всех окутала заботой, накормила до отвала. Дед играл с детьми, притащив котят, которых 
они наглаживали. Тэ лежал на своей кровати в комнате, думая и думая обо всём. Грешной мыслью 
показалось, что всё было зря. Что тот секс в лесу ничего не значил, что Тэхён сам себе всё придумал, 
чтобы не выходить из образа жертвы. И тогда ему стало ещё хуже… Уж он умел себя накручивать. 
Так они пробыли до самого вечера. Тэ опять взял книжку по рекомендации деда, чтобы чем-то 
занимать себя вечерами. Ближе к ужину ему позвонила не матушка (как это было обычно), а сам 
Чонгук. Сказал, чтобы шли домой. И сам за ними приехал. Пришлось ехать, хотя в новые пенаты что-
то не тянуло. Бабушка заподозрила, что с ним творится неладное, но так и не докопалась до истины. 
Тэхён решил, что его постное лицо уже всех достало, поэтому натянул улыбку, с этой улыбкой и сев в 
машину. И опять дети наперебой рассказывали о своём, а Тэхён молча уткнулся в окно. С этой же 
улыбкой просидел за ужином, поддерживая какой-то бессмысленный диалог. Почти ничего не съел и 
старался лишний раз не отсвечивать. Чонгук запоздало сел за стол, поэтому был дальше и искоса 
наблюдал за его поведением. Хоть по его выражению лица так и не скажешь, но Чонгук всегда 
отличался проницательностью. Он всё видит и быстро анализирует. И помнит, с каким лицом Тэхён 
выбежал с фермы. 
Уже когда все покушали, и Тэхён помогал убирать со стола, к Чонгуку на колени залез Санбом, 
ковыряясь в пуговках на кофте и рассказывая, как он провёл день. Ребёнок точно понимает больше, 
чем всем кажется. 
— …Шалли дал нам кафетки — вкучные, ч коровками. Как у тебя, папочка. А потом мы играли ч 
кишами, там много киш! И бабушка ч дедушкой. Мы играли в мячик! А Шалли чпал… И гручтил! А 
бабушка меня чпрашивала, почему Шалли гручно… Папочка, ты знаешь, кто обидел нашего Шалли?.. 
Тэхён со скоростью света стирал со стола, лишь бы этого не слышать. Санбом просто заложил его как 
последний предатель, а папаня ещё так внимательно слушает, не перебивая. 
— Знаю. — Отец отвечает спокойно и поднимает взгляд на Тэхёна. Того и след простыл — ушёл на 
кухню. 
Санбом, видимо, продолжил докладывать, а Чонгук с ним о чём-то разговаривал как со взрослым. 
Сын на что-то дулся, всё так же ковыряясь в пуговках, а потом повис на папиной шее, просясь с ним 
на горшок. 

---

138/149 
Убравшись на кухне, Тэхён проскочил к выходу, накинув фуфайку. Все разбрелись кто куда, а он 
планировал остаться незамеченным и подышать свежим воздухом. Однако вразрез планам Чонгук 
вырос из ниоткуда, окликнув со спины. Странно на него смотрел. 
— Ты куда? 
Нужно было в срочном порядке что-то придумать, поэтому он опять улыбнулся и соврал, что пошёл к 
Хантеру. Чонгук ничего не сказал. Тэхён ушёл, конечно, не к собаке. Хотя хотелось выть именно как 
пёс. 
Опять позвонил Чимину, но теперь не с жалобами, а спросить, как его дела, чтобы порассказывал о 
себе. А то чего он всё жалуется и плачется, будто весь мир крутится только вокруг него… Чимин 
охотно всё растрепал, на добрые часполтора заняв время. Когда Тэхён вернулся домой, то уже 
стемнело. Весь дом собирался ко сну. 
Как ни в чём не бывало Тэхён улыбался Чонгуку, извинившись за то, что долго играл с собакой. Потом 
сходил с Санбомом на горшок, после они почистили зубы, переоделись. Чонгук вроде как уснул — 
лежал на животе, мерно вздыхал. За ним уснул и Санбом в своей кроватке. Тэхён по-тихому забрал 
книгу с тумбочки и ушёл на первый этаж в гостиную, включив там ночник. Он всё равно не сможет 
уснуть так просто, уж лучше занять голову книгой. Буквы никак не хотели складываться в слова, 
чтение шло из рук вон плохо. Потом Тэхён просто сидел с раскрытой книгой на коленях, всё-таки уйдя 
в себя, уставившись в стену. 
Его крыло от всего происходящего, в частности от проблем, которые он сам создал. Не ожидал, что 
всё будет так сложно… 
Не услышал шаги на лестнице, слишком был погружён в раздумья. 
Чонгук… 
Только когда он подошёл к дивану, Тэхён заметил его и вздрогнул, отложив книгу. Опять же, не 
планировал скорый разговор. Да и что сейчас сказать?.. 
— Я тебя разбудил? Извини. 
Чонгук осуждающе посмотрел на книгу, сел с ним рядом и… неожиданно притянул к себе. 
— Прекрати изображать веселье возле меня. Я же не дебил. — Тэхён тоже его обнял, только боязно. 
Всё же ещё не помирились. 
— Я просто счастлив… — А у самого потекли слёзы. Точно от счастья… Чонгук приподнял пальцами 
его лицо. 
— Я вижу. — Утёр ему слёзы, потому что на них невозможно смотреть. — Поплачь, поплачь. 
Сразу станет легче. — Тэхёну дали зелёный свет, и он заревел у него на груди, хотя и пытался 
этого не допустить. 
Чонгук, конечно, хотел его проучить, но самому от этого не лучше. 
— Ты жалеешь, что взял меня? Скажи честно… Пока не стало слишком поздно, я уйду… — 
Всхлипывая, тряс его за руку. Есть много причин, почему Тэхён до сих пор в них не верит. — Не 
молчи. Ты ведь не любишь меня? Тебе стыдно за меня… Я сегодня всё слышал. Я тут лишний. Сколько 
мы ещё это вытерпим?.. 

---

139/149 
Чонгук захлопнул ему рот, насильно прижав к себе. Тэхён долго вынашивал все эти мысли, и опять 
пришёл не к тем выводам. 
— Ты сам меня игнорировал, а сейчас, чтобы не исправлять свою ошибку, перекладываешь на меня 
вину. — Тэ протестующе замычал, но губы крепко зажаты ладонью. — А если я тебя брошу, ты всё 
удачно спишешь на то, что ты лишний, и что я обо всём пожалел. Но я тебе такого удовольствия не 
предоставлю. 
— Нет! Чонгук… 
— Ты меня игнорировал несколько недель, а я тебя — всего ничего, но ты уже хнычешь и делаешь из 
меня виноватого. Тебе действительно надо меняться. 
Тэхён высвободился из его рук, отодвинулся подальше, опухшими глазами уставившись перед собой. 
— Я не перекладываю вину. Но тебе тоже легче думать, что я просто слабохарактерный, чем понять 
меня… 
— И что же я не понял? Просвети меня уже. Я не читаю мысли. — Чонгук скептически вскинул бровь. 
— Каждый раз, когда ты меня трогал, я вспоминал то утро… Ты уже всё забыл, я понимаю… Ну так и я 
простил тебя, мне не в чем тебя упрекать. Это всё в моей голове… Поэтому я ждал, пока всё само 
пройдёт… 
Скептицизм немного развеялся, вместо этого Чонгук нахмурился. 
— Что пройдёт? 
— Когда ты меня трогаешь… я чувствую себя так же, как в тот день. Ты тоже говорил, что всё будет 
хорошо… Но в итоге… отшил. Поэтому у меня такое чувство, что, как только мы переспим, то утром… 
Чонгук сбросил все маски, ухватив его за руку, хотя тот не давался. Конкретно об этом он 
действительно подзабыл, ведь думал, что новая жизнь как бы… перелистнула старую страницу, и всё 
плохое осталось там. 
— Почему ты не говорил? 
— Потому что ты бы подумал, что я тебя этим попрекаю или ищу отмазку… 
— Тэхён… Ну что за бред, — немного разочарованно, но что уж теперь. Он не стал тянуть кота за хвост 
и быстро забрал Тэхёна в свою семью, хотя знал, что тот ещё не готов. И чего удивляться, когда 
выплыли последствия. Оба молодцы. — Видишь… Так ты и говоришь. Для тебя это бред. 
— Ну так ты мне не доверяешь. Давно бы уже сказал, что боишься со мной секса. 
Обязательно нужно было говорить так прямо?! 
— В том-то и дело, что я не мог! Ты бы сказал: «А зачем тогда согласился?» И это ничего бы не 
решило! 
Чонгук подсел к нему, приобняв за талию — осторожно, чтобы всё-таки не спугнуть. 

---

140/149 
— Ты правда считаешь, что я бы просто бросил тебя с этой проблемой? Или чего ты ожидал? Что я 
буду тебя принуждать?.. — Тэхён закусил губу, что значило одно: подтверждение. Чонгук 
возмущённо цыкнул. — Сначала тебе нужно лечить голову. 
Чонгуку даже обидно, что он был такого о нём мнения. Тэхён качнул головой и приобнял его, 
высказав, наконец, всё, что тяготило. Само собой, так стало сравнительно легче. Чонгук подтянул его 
выше, пересадив себе на колени, укрыв пледом. Сейчас Тэхён не испытывал какой-либо дискомфорт, 
потому что, как и талдычил Чонгук, они наконец-то поговорили. 
Так стало тепло-тепло и чудодейственным образом спокойно. 
— Пойми уже, что я не преследую цель только увалить тебя в койку. Я искал не регулярный секс, а 
моего человека по жизни. Да, конечно, я хочу тебя, но даже если я тебя заставлю, в этом не будет 
ничего интересного, пока ты сам не захочешь. Мне не надо твою игру. 
Чонгук покачивал его как маленького и держал ладонь на попе, изредка похлопывая. Тэхён боялся 
радоваться, чтобы не спугнуть это хрупкое доверие. 
— Я не знаю… Я тоже иногда хочу, очень, но это так не вовремя… И, вообще, я даже не представляю… 
Ну, то есть как нам «этим» заниматься в спальне? 
Чонгук хмыкнул. 
— Санбом не проснётся, если ты об этом. 
— А если проснётся?! 
— Мы же под одеялом, он ничего не поймёт. 
— Всё равно… А если я громко… А вдруг услышат за стеной? 
Чонгук опять хмыкнул. Пусть лучше спрашивает, чем молчит всеми днями. 
— Все в этом доме занимаются сексом, что не так с нами? По-твоему, они думают, что мы с тобой 
только за ручки держимся? 
— Мне неприятно думать, что они нас могут слышать. 
— Ты просто к этому не привык. 
— Мне стыдно… — Чонгук хмыкнул, поудобнее обхватив попу. 
— Передо мной светиться голышом не стыдно, а если кто-то услышит, то это, конечно, ужас. 
— Это разное… 
— Тебе не о чем переживать. Я же всё контролирую. — Тэхён,
неудовлетворённый ответом, вздохнул. — У нас с одной стороны туалет, а с другой пустая комната, 
кто тебя выследит? Даже если Санбом проснётся, просто прервёмся. 
— Мы сломаем ему психику… 

---

141/149 
— Вот ты помнишь, что с тобой было в три года? — И Чонгук не помнит, и почти никто не помнит, 
потому что в этом возрасте запоминается только что-то очень яркое. И на самом деле это может быть 
что угодно, даже полёт бабочки. 
— Ему нужно объяснить, кто я тебе. Вдруг кто-нибудь попытается ему внушить, что это неправильно, 
и он меня возненавидит? 
Чонгук закатил глаза, стараясь избегать ироничных ответов. С одной стороны, хорошо, что Тэхён обо 
всём волнуется, в том числе о ребёнке. Ну, плохого тут точно ничего нет. А с другой стороны — его 
это малость смешит, потому что он не видит здесь проблемы. 
— Ну я же ему объяснял, что ты будешь жить с нами, со мной. Ему пока этого достаточно. — И 
добавил уже совсем из другой области: — Что тебе сказали на ферме? 
Вот он и прощупал больное место. Тэхён помотал головой, отказываясь что-либо докладывать. 
— Ничего. 
— Да, я видел, как на это «ничего» ты реагировал. 
Тэхён опустил глаза, невесело усмехнувшись. 
— Видел, да… Но ничего не сделал. Значит, ничего не было. Что ещё ты хочешь услышать? 
Всё, опять пошли не туда. Чонгук стиснул его в объятиях да покрепче, тяжело вздыхая. С Тэхёном ещё 
сложнее, чем с бабой! 
— Хорош. Пойдём спать. Утро вечера мудренее. 
И подхватил его за талию, поднимаясь. Хватит ночных разговоров и соплей. Лучше действительно 
лечь спать и всё отпустить. 
Ночник погас, книжка осталась на журнальном столике, а Тэхён — в уже остывшей кровати, крепко 
прижатый к мужу. 
Да… К мужу. 
Впервые засыпать здесь было в радость. 
*** 
Утром Тэхён проснулся от того, что его щекотали, а именно — опять поцелуями в шею. Совсем не 
хотелось открывать глаза в такую рань, а ощущение от пробуждения было подобно пьянящему 
состоянию, когда болит и кружится голова. Чонгук навис сверху, продолжая волнующие 
поползновения. Тэхён разморённо потянулся, пытаясь его оттолкнуть и завернуться обратно в 
одеяло, но ничего не вышло. Тот пробрался ему рукой под футболку. Когда пальцы скользнули на 
бок, Тэ резко подскочил, еле сдерживая писк, — щекотно! Чонгук победно заулыбался, снова 
наваливаясь на него. 
— Сладко спим, хоть из пушки стреляй. — Усмехается, колхозник! А Тэхён, как всегда, хмурит лоб из-
за его странных фразочек и безуспешно опускает края футболки, которую он держал. 
— Спать хочу… — застонал и уткнулся в подушку, тяжело вздыхая. 

---

142/149 
— Я тоже. Но надо вставать. Время совершать добрые дела. 
— Ммм… 
— На счёт «три» подниму по-другому. — А вот это уже устрашающе. Тэхён приоткрыл один глаз, 
усмехнувшись, как будто понял, как это — по-другому. Хотя пошлых намёков вроде как не было. 
— Ну и ладно. 
— Потом не кричи. — Тэхён зарделся, но вставать никак не хотел. Чонгук хмыкнул и без всякого счёта 
подхватил его, закинув на плечо. И специально потряс, пригрозив, что уронит. Тэхён уже десять раз 
проснулся, вцепившись в него ногтями. Кричать не мог, потому что Санбом ещё спит, да и все в доме. 
В конце концов, Чонгук оставил его на полу и пошёл за сыном. Тот встаёт намного быстрее и намного 
охотнее лезет на руки. Хех, так он и сравнительно легче. 
Чонгук дал установку, что если до их возвращения из ванной Тэхён не оденется и не заправит 
кровать, то он его накажет (как — интрига). Так уж и быть, он заправил обе кровати, но с одеждой 
было туго — как и любой себя уважающий модник завис у шкафа, выбирая наряд. На улице — дубак, 
туман и сырость. Так и не выбрав одежду, был отправлен Чонгуком в ванную, пока не занято. Они с 
Санбомом быстро одеваются — не то, что некоторые кулёмы. 
На приготовление завтрака они спускаются вместе: Санбома посадили смотреть мультики, а 
женатики встали у плиты. Чонгук тоже готовил. Матушка сияла от счастья, ведь у них всё наладилось. 
Чонгук терпеливо учил мужа готовить съедобную пищу, но самое главное то, что они проводили 
время вместе. Тэхён постоянно пихал его в спину и улыбался, потому что он над ним беспрестанно 
подшучивал. Позже они все позавтракали, и только потом Чонгук сказал, что сам отвезёт школьника в 
город (вместо Джина), заодно съездит по делам. Тэхён и подумать не мог, что он возьмёт его с собой. 
Как раз здесь понадобилась подаренная родителями машина. Подарок на свадьбу, мол, чтобы Тэхён 
приезжал к ним в город. Но машина так и стояла без дела, потому что Тэхён не очень любил водить, 
да и одному не хочется, а с детьми страшно — вдруг что… Пикапы нужны мужикам, так что Чонгук 
вывел его иномарку. Поехали вчетвером (Санбом с ними). 
Зная, что они недолго будут в Пусане, Тэхён приодел нормальную тёплую куртку, ботинки, ещё и 
шарфом обвязался. Санбом сидел в детском кресле и без умолку болтал обо всём, что видел. А 
Чонгук разговаривал со школьником, спрашивая, как у него обстоят дела в классе. 
Как только они отвезли старшего ребёнка в школу, Чонгук заехал на заправку и заодно купил кофе и 
шоколадки. Тэхён пересел назад, чтобы Санбому не было скучно, и они мирно перекусили. Папаня 
ещё так мило лез к сыну — то дёрнув за ногу, то поддразнив, на что тот скуксился, брыкаясь, и начал 
жаловаться Салли. Одному Чонгуку было весело, и на той ноте опять двинулись в путь. 
Когда вернулись в деревню, погода была всё такая же пасмурная и зябкая. Чонгук обмолвился, что 
ему надо заехать на ферму, а они, мол, могут посидеть в машине, хотя Санбом, только увидев 
знакомые ангары, запросился к коровкам. Тэхён взял всё своё мужество в кулак. А Чонгук взял его за 
руку, иронично хмыкнув. Неужели подумал, что он опять его бросит на растерзание местным 
клушам? Так и пошли все вместе, как семья. На Тэхёна устремлены завистливые взгляды, но какое 
ему до них дело, когда он под защитой своего мужа, который уверенно держит его за руку, 
игнорируя всех остальных. 
Сначала они сходили к Хосоку — Чонгук что-то спрашивал по работе, потом — к телятам, куда 
хотелось Санбому. Молодожёны выглядели мило и уютно, тем более в компании ребёнка. Тэхёну 

---

143/149 
даже понравилось. Ну а что? Всем завистникам повод ещё сильнее позавидовать, а остальным 
недоброжелателям — пойти лесом. 
После фермы они поехали к председателю. Намджун был в городе, так что их встречали только 
родители. Так они ещё и застряли у них дома, распивая чайкофе. Когда у Санбома как у взрослого 
мальчика спросили, что он хочет пить, тот смешно перечислил: «Цай, кофа, кака́ва». В общем, выбор 
остановили на «какава» (какао). 
К обеду вернулись домой. Чонгук поел и пошёл делать дела на улице, а Тэхён качался в беседке с 
детьми. Настроение было прекрасное — именно то, чего ему не хватало. И он не хотел разлучаться с 
Чонгуком. Желательно весь день провести вместе… Но впереди ещё тысячи таких дней, так что нужно 
запастись терпением. 
Теперь, когда они помирились, у Тэхёна нет перед ним никакого страха. Может, это связано с тем, что 
он больше боится снова его потерять; может, чтобы решить эту проблему, достаточно было просто 
поговорить. Но всё в конечном счёте завершилось хорошо. Только это имеет значение. 
Ужин Тэхён не готовил, так как переодевал и умывал детей, у которых был иногда вместо няньки. 
Зато сам пошёл звать к столу своего благоверного. Чонгук как раз что-то делал в огороде, 
разговаривая по телефону. Тэхён тихо подкрался сзади, резко запахнув в объятия. Естественно, тот 
даже не шелохнулся, потому что изначально его услышал. Ещё пару секунд Тэхён слушал 
неинтересные ему разговоры, пока Чонгук не распрощался и не повернулся к нему. Теперь уже он 
собственнически обнял и с укоризной глянул. 
— Подкрадываться нехорошо. А если я заикой стану? 
Тэхён разулыбался и поплыл. Он и правда так соскучился по его дразнящим фразочкам. 
— Не станешь. Пошли кушать, — с улыбкой протянул, пялясь на него, как кот на сметану. Чонгук, 
однако, даже удивился этому потеплению. И не только удивился… 
— Сейчас выпишем штраф. — Хлопнул его по жопе, отчего Тэхён засмеялся, толкнув в ответ. 
— Какой ещё штраф! 
— За нарушение спокойствия граждан, — как ни в чём не бывало пояснил, и в том же духе 
поцеловал: совсем не спокойно и нежно, а требовательно и жарко. Тэхён и так не в себе, а тут 
вообще потерял связь с реальным миром. Чонгук ещё раз хлопнул его по попе, аргументируя это как 
«становление большой печати». Он же штраф выписывал! 
Второй раз Тэхён поцеловал сам, но уже по-своему — медленно и нежно, зарывшись пальцами в 
волосы. Кажется, они малость перепутали огород со спальней. Чонгук, конечно, максимально 
сдерживался, но и так было понятно, что им двигало. 
Оба тяжело дышали, столкнувшись носами. Тэхён продолжал путать его волосы, давно забыв про 
ужин. 
— Я что-то не заметил страха в твоих глазах, муженёк. — Чонгук имел в виду именно то, чем Тэхён с 
ним поделился вчера. Но ведь оба заимели желание поменять положение на горизонтальное. А по 
виду Тэхёна… Он вообще на всё согласен. 
— Поговорим ещё… вечером, — сбивчиво. 

---

144/149 
— Непременно. 
Чонгук отпустил его, шепнув на ухо, что у него шнурки развязались. Тот, развесив уши, тормознул и 
как баран упёрся взглядом на утеплённые галоши. 
Чонгук самодовольно потешался, шагая впереди. Руки в карманах, волосы в творческом беспорядке 
— весь такой деревенский орёл. 
О, Тэхён стал забывать, какой он невыносимый! 
*** 
В девять вечера Тэхён укладывал Санбома спать, читая ему сказки перед сном. Чонгук куда-то 
запропастился. Санбом вредничал: говорил, что не хочет спать, крутился и усиленно тёр глаза. В итоге 
Тэхёну пришлось перенести его в их кровать. Тут уж Санбом расправил крылья как птица, вдобавок 
Тэхён принёс «кишу», и сон моментально пошёл на лад. Ребёнок уснул, обнимая кошку и удерживая 
Тэхёна за руку. 
Потом и сам Тэхён пошёл умыться, после чего переоделся в домашнюю футболку и штаны, 
причесался и, взяв книгу, спустился в гостиную. Чонгука нигде не было, так что нужно было его 
отыскать. И искать долго не пришлось — Леший сидел на кресле-качалке. Его лицо подсвечивалось 
уличным освещением с участка, так что как раз сходило за жуткую гримасу страшного сказочного 
персонажа. Чонгук хлопнул по коленям. Объяснять не надо — это значит нужно сесть к нему. Тэхён 
подошёл, причитая, что тут холодно, что он заболеет, одет легко, на что тот просто сгрёб его в охапку. 
— Ко-ко-ко, — опять передразнил заботливую речь, сложив руки поперёк его живота. Тэхён сидел к 
нему спиной, не разделяя романтику осенней холодной ночи. 
— Пошли в дом, блин… 
Чонгук отодвинул ворот его халата, прикоснувшись губами к шее. От того места мгновенно разошлись 
мурашки, а у Тэхёна сбилось дыхание. Следующий поцелуй — в позвоночную косточку, что вообще 
выбило почву из-под ног… В тот раз в лесу Чонгук тоже начал с этого… 
— Предлагаю провести медовый месяц в окружении волков, — сиплым голосом туда же, в шею. О, 
звучит крайне романтично! Тэхён вцепился в его руки на животе, откинув голову на плечо. 
— Чего?.. 
— Скажем, на три-четыре денёчка в берлогу. 
— Там же холодно… 
— На той неделе будет тепло. 
— Чтобы ты снова убивал зайцев? Нет. Не хочу туда. 
Чонгук переместил руки ниже — между ног — и слегка сжал. Тэхён в свою очередь сжался весь, 
скрючив ноги. А романтика-то набирает обороты. 
— Чтобы я кое-кого мог видеть весь день. 
— Понял! Ты затрахаешь меня до смерти! Не, не… 

---

145/149 
Чонгук поглаживал его причинное место, переходя к основному постепенно. 
— Ну почему сразу до смерти? Утром, днём и, предположительно, полночи. — Тэхён истерично 
хохотнул, впившись ногтями ему в руки, на что он никак не среагировал. 
— Нифига! — Ретивый вояка дёрнулся вперёд, но Чонгук не дал, скрутив обратно. 
— Тогда я тебя буду ловить на улице и тащить в стайки. Утром, днём и… 
— Кажется, у кого-то недотрах головного мозга. — Так обычно говорит Чимин, дай бог ему здоровья. 
— Ты какой умный. — Усмехается, злодей! — Если бы ты хоть изредка заглядывал ко мне в штаны, с 
моим головным мозгом всё было бы хорошо. 
Тэхён засмеялся, пихнув его. 
— Ага, к тебе, блин, загляни… Я уже успел заметить, как ты можешь «полночи»! 
— Ой, ты прямо перенапрягся за полтора месяца. 
— Ты заслужил. 
— Я много раз извинился, взял тебя в мужья, а теперь должен выпрашивать у тебя секс? Стонота, а 
тебе не много? 
— В самый раз. Я, кстати, много страдал! 
Чонгук поднялся с кресла вместе с ним, направляясь в дом. Что уж греха таить — Тэхён чего-то 
ожидал. 
— Я тоже, — попутно. Приказал ждать его на диване, а сам ушёл в спальню. Тэхён нетерпеливо 
посиживал, гадая, что будет дальше. Они же не могут переспать прямо тут! 
Вернулся, ругаясь под нос, — что-то про кошку. Тэхён специально оставил два сюрприза на кровати, 
чтобы держать Чонгука в тонусе. К тому же это просто весело. А тот держал в руке одеяло и… тюбик 
смазки. Новый. А муж-то не пальцем деланный! 
Зато теперь у Тэхёна много других вопросов. 
— Э… Прямо здесь? 
— Падай на живот. 
Вот так сразу? 
— А если кто-нибудь зайдёт?.. 
— Лунатик? — Чонгук удобно присел, цепляя его за резинку штанов и передвигая к себе на колени. 
Тэхён сесть-то сел, но его не покидала мысль, что их тут застанут. 
— Давай в другом месте. 
— Давай. 

---

146/149 
С места не сдвинулся, но прикрыл его одеялом до середины спины, действуя на ощупь. Тэхён 
завозился, принимая удобное положение, а Чонгук уже смазал пальцы и беспрепятственно в него 
проник. Сначала больно, и, вообще, ощущения не из приятных. Он пока даже не слишком возбуждён. 
Тэхён крепко обнял его за плечи и сжал рубашку. В нём сразу два пальца. Чонгук уже знает, как 
можно. И, возможно, он самую малость тороплив. 
Чтобы не стонать, приходится плотно закрывать рот. С растяжкой Чонгук не торопится, аккуратно 
выворачивая пальцы, чтобы потом не было проблем. Ему, конечно, горит, но не настолько. 
От одеяла и одежды жарко — у Тэхёна футболка уже прилипла к спине, и всё тело взмокло. Высунув 
пальцы, Чонгук обтёр их о голую кожу, и именно Тэхён попросил поскорее, потому что и 
переволновался, и перевозбудился в одном флаконе. Не заметив, как Чонгук уже приспустил 
нижнюю часть своей одежды, только почувствовал, как в него входят. Тэхён, ей-богу, пытался 
сдерживать стоны, но они то и дело слетали с губ. Чонгук медленно входил, придерживая его за 
ягодицы — управлял процессом, пока Тэхён учился самоконтролю. Причём Чонгуку было смешно, 
как тот закрывал себе рот, впиваясь ему в плечо. Ага, конечно, прямо веселье. 
— Если ты будешь так попискивать, то нас точно поймают. 
— Это… твоя… вина… — Тэхён толкнул его в грудь, перенимая инициативу. Всё же поза наездника — 
это его конёк. Да и Чонгук это знает. 
— Придётся привыкать к сдержанности, дорогуша. 
— Дорогуш… — Тэхён укусил его за губу, интенсивнее насаживаясь, тот в свою очередь поудобнее 
перехватил. — …увидишь в коровнике. 
— Ты про моих тёлочек? — Всё полушёпотом, хотя Чонгук обычно не болтает за этим делом. 
— Ммм… У тебя их много. 
— Которая сюсюкается с Санбомом — не моя, да вроде и не корова. — Они оба поняли, что речь про 
ту доярку, из-за которой разбилась банка. 
— Ты с ней спал? — Вопрос в лоб. Чонгук заулыбался, очень так довольно, но промолчал, вместо слов 
поцеловав. Тэхёну всё же стало жутко интересно (ну просто для справочки) — так, что он даже 
остановился, приподнявшись, отчего член вышел. 
— Нашёл, когда ревновать. — Чонгук придавил его обратно к себе, насадил на член и опять начал 
толкаться. Тот тяжело задышал ему под ухо, пробираясь руками под рубашку. Когда оба молчат, и 
Чонгук сидит с этим своим суровым лицом, то вдвойне сносит крышу. Ревность здесь — как 
пикантная крошка на кексе. 
— Ты с ней спал. — Утверждение, но не обида или разочарование. Надо же разбавить их 
примирительный секс какой-то занозой. 
Чонгук не реагирует, а валит его на спину, сдёргивая штаны с ног и учащая ритм. Тэхён озирается по 
сторонам: вдруг кого принесёт нелёгкая? И почему-то только его это заботит. Хотя у самого внизу 
живота всё скручивает и тянет — он близко. Снова поцелуй, и Тэхён цепляется сильнее, сжимая его 
ногами, сжимая внутри. Чонгуку, честно, нравится, как он преображается в постели. И совсем не 
нравится, когда его ревнуют. Но, говорят, это лучшее признание в любви. Хотя Тэхён это не серьёзно. 
Если бы Чонгук хотел, давно бы сошёлся с кем-то из своих «тёлочек». 

---

147/149 
Тэхён вжался в диван, чтобы заткнуть последний стон. А он — ещё нет, ещё в нём, ему всегда 
доставляло кончать после. Смотреть на него сверху вниз приятно, видеть его одышку, усталую негу, 
расслабленное, податливое тело, которое ему открывается, — неимоверно нравится. Будет 
правильно сказать, что он скучал по этому… 
Вдруг, откуда ни возьмись, донёсся стук! У Тэхёна чуть не случился сердечный приступ, а Чонгук 
повернул голову к лестнице, выискивая источник звука. 
…«Киша» самодовольно вертела пушистым хвостом, скрываясь за углом. 
Тэхён откинулся обратно на спину, прикрыв лицо из-за пережитого стресса. Не зря же опасался 
нежданных гостей! Не зря! 
Чонгук заулыбался, привалившись к нему, горячо выдохнув в ухо: 
— Вот видишь, у нас с ней война. 
*** 
Они всё-таки отправились в тёплую погоду в лес и провели там «медовую неделю» (четыре дня, если 
быть точнее). Приходят весточки от Чимина, который во всех подробностях рассказывает о своих 
проблемах и обещает вскоре осчастливить визитом. Чонгук путём долгого умасливания раскололся, 
что Намджун бесится. Почему? Потому что Чимин без всяких упрёков и сцен его бросил, хотя оба и не 
планировали серьёзных отношений. Это вроде как Намджуна задело. Обычно за ним бегают, тем 
более после секса… А Чимин, задрав нос, делал вид, будто они незнакомы, пил и веселился на 
свадьбе, ещё больше похорошел. И пообещал Тэхёну, что больше никогда… не будет спать с первым 
встречным. Он тоже делает работу над ошибками. 
Иногда молодожёны ругаются. И именно потому, что Чонгук не умеет ругаться, а начинает умничать. 
Впрочем, мирятся после первого обидного слова. Тэхён действительно учится самоконтролю и 
больше не хнычет по поводу и без. Теперь Чонгуку стоит волноваться, ведь у него появился 
серьёзный конкурент по стойкости. 
Киса больше не спит в их спальне — наказана. Санбом растёт здоровым и счастливым, никогда не 
спрашивает про маму. Тэхён успешно учится готовить и чаще выбирается в деревню к ба и деду, как 
бы на него косо ни смотрели. И приезжает Чимин, и вечерами они сидят втроём (с Чонгуком), где эти 
двое цапаются как кошка с собакой, хотя Тэхён убеждён, что это они так дружат. Чонгук скрывает 
хорошее отношение к Чимину, а Чимин — к нему, и при этом оба спокойно сидят друг рядом с 
другом, пусть и постоянно о чём-то спорят. Их сблизила… Да, точно! Любовь к Тэхёну. 
Тэхён продолжает ездить в город, чтобы ухаживать за собой. Кстати, Чонгук теперь его сопровождает, 
бурча под нос, какое это бесполезное занятие и трата денег. Но не жмотничает, угождает. А потом 
долго смотрит на новый маникюр, не комментируя, но всё равно по-своему оценивая. Тэхён точно 
знает, что ему это нравится, иначе бы он не полюбил его таким. 
С личной жизнью всё наладилось, с ранним пробуждением тоже. Теперь Тэхёну очень нравится 
вставать рано и уходить гулять с Санбомом, с упоением наблюдая за жёлтыми деревьями. Тэхён 
часто фотографирует его в листве, или когда он этого не замечает. Ещё он купил альбом, чтобы 
запечатлеть память о детстве, вклеивая фотографии. В будни они учатся читать и писать, пусть Чонгук 
и часто подшучивает, что им обоим требуется учитель. 
А ещё они снова всей семьёй ходили в лес по грибы. Теперь уже Тэхён был в компании доставучего 
мужа, который постоянно закатывал глаза и говорил, что грибы, на которые Тэхён указывал, — 

---

148/149 
поганки. Один раз Тэхён поскользнулся на листьях, ещё раз — попал в паутину, а Санбом хныкал 
вместо него, пока Хантер на фоне наворачивал круги с высунутым языком. Ну разве не идиллия? Она 
самая. 
Напоследок нужно отметить, что у Тэхёна новая заставка на телефоне. Там пирс, Чонгук, сидящий в 
лодке, и Санбом, капризничающий на его руках. Это его любимые мужчины. И он будет с ними 
всегда. На меньшее не согласен. 
Муж, кстати, того же мнения. 

---

149/149