Камалудин Гаджиев, Татьяна Закаурцева, Александр Родригес, Михаил Пономарев

Перспективы развития системы международных отношений
Все эти факты свидетельствуют о том, что рядом с европейским и северо-американским экономико-политическими центрами встали новые центры, с которыми они призваны разделить власть и влияние. Уже к началу 80-х гг. на смену двухполюсной модели мира пришла пятиугольная его модель, включавшая наряду с СССР и США также Западную Европу, Японию и Китай. Эта тенденция нашла выражение, в частности, во всевозрастающих претензиях Японии и Германии стать постоянными членами Совета Безопасности. Следует учесть и то, что Китай и Индия сохраняют за собой статус демографических гигантов, что не может не повысить их роль в решении мировых проблем. В области стратегических ресурсов сохраняют свои позиции Ближний Восток и Южная Африка.
Вместе с тем ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов Россию, которая оказалась в эпицентре перемен глобальных масштабов и стала крупнейшей зоной нестабильности. При всех трудностях, переживаемых Россией, нельзя сказать, что для нее «уже наступил вечер».
Наличие значительных запасов ресурсов и амбициозные планы их освоения создают предпосылки превращения Центральной Азии в один из важнейших с геополитической точки зрения регионов. Это и некоторые другие регионы (например, Кавказ) будут тяготеть к России, вокруг которой со временем может образоваться самостоятельный центр геоэкономической и геополитической мощи, способный на равных конкурировать и сотрудничать с остальными центрами.
Таким образом, восхождение многополярного миропорядка значительно сузило, если не исключило, возможности сохранения или выдвижения какого-либо одного государства в качестве супердержавы, способной единолично контролировать положение вещей в мире. Мир становится одновременно более единообразным и более разнообразным, одни возможности умножаются, а другие сокращаются, расширяются возможности индивидуального, группового и национального выбора.
Многие из вышеперечисленных центров – каждый в отдельности или совместно с другими центрами – способны отвергать или блокировать диктат со стороны той или иной супердержавы (будь то военной или экономической) в отношении других участников мировой политики. Прослеживается тенденция неуклонного возрастания веса и влияния малых стран, обладающих серьезным научно-техническим и финансовым потенциалом. Все более растущее число стран и регионов перестают выполнять роль простых статистов в геополитической игре традиционного концерта великих держав или роль пассивной арены соперничества между последними за сферы влияния.
Они приобретают способность самостоятельно маневрировать и проводить собственную политику нередко противоречащую стратегии своих бывших патронов. Теряют смысл ставшие привычными разделение мира на так называемые три мира, само понятие «третий мир». Что касается новых индустриальных стран, то ряды их с каждым годом растут, делая первых из них фактическими членами клуба старых индустриальных стран.
При этом становится все менее подвластными возможному диктату и целый ряд государств юга с воинственными руководителями, домогающимися новейших систем оружия. Все более реальной выглядит перспектива получения целым рядом стран третьего мира ядерного оружия. Это вносит существенные поправки в перспективы развития мирового сообщества. При двухполюсном миропорядке границы между двумя блоками, или полюсами, были четкими, жесткими, непроницаемыми. Их противостояние было ясно и просто: вот враг, вот мы, а вот граница между двух миров. Поэтому каждая сторона более или менее точно знала, откуда происходила угроза и какая угроза. Теперь все изменилось. В силу того что жесткость международных структур послевоенных десятилетий сменилась их подвижностью, определенность уступила место неопределенности, источник власти и влияния как бы размывается, становится анонимным. Границы, отделяющие блоки, союзы, регионы, стали более открытыми, гибкими и поэтому более проницаемыми.
Имеет место переход от ситуации, оставляющей жесткий, недвусмысленный выбор одной из двух возможностей по принципу «либо-либо», к ситуации, дающей возможность множества вариантов выбора, поскольку для большинства стран явно увеличился диапазон выбора. Каждая из них может принимать внешнеполитические решения, руководствуясь не соображениями своей принадлежности к тому или иному блоку, а исходя из своих реальных национально-государственных интересов.
Происходит размывание единой оси мирового сообщества: равновеликое значение с точки значимости для мировых процессов приобретают разные, в чем-то самостоятельные и взаимно соперничающие, а в чем-то взаимозависимые центры силы. Новизна ситуации состоит также в том, что внешняя политика почти всех ведущих участников приобретает многовекторную ориентацию во все планетарном масштабе. Оказывается возможным одновременное участие одних и тех же стран в разных коалициях и связках. Например, в Восточно-Азиатском регионе самостоятельное значение приобрели или приобретают парные связки великих держав: США – Япония, США – Китай, США – Россия, Япония – Китай, Япония – Россия, Россия – Китай.
Особенность нынешней ситуации состоит в том, что число ведущих участников мировой политики дополнилось новыми державами, региональными группировками, международными организациями и транснациональными корпорациями, способными оказывать существенное влияние на мировые события. Все это вместе с увеличением проницаемости границ сделает весьма трудным делом достижение необходимой дисциплины и упорядоченности, обеспечение сколько-нибудь стабильного распределения сил между взаимодействующими друг с другом странами, блоками стран, регионами. На смену характерной для биполярного мирового порядка преимущественно вертикальной взаимозависимости стран в рамках двух блоков постепенно придут преимущественно горизонтальная взаимозависимость стран, характеризующаяся открытостью и гибкостью. Региональные объединения перестают быть замкнутыми блоками.
При таком положении вещей весьма проблематично говорить о возможности такого расклада геополитических сил, который на сколько-нибудь длительный период определял бы ситуацию на международной арене. Можно ожидать такое положение, при котором взаимоотношения между странами, регионами, политико-экономическими или иными блоками стран и т. д. будут подвержены постоянным изменениям. Результатом этого может стать перерождение двухполюсного сдерживания в неупорядоченное и не поддающееся контролю взаимное сдерживание, где угроза применения силы может стать хроническим элементом в системе взаимных отношений стран и народов.
Мир, свободный от войн и кровавых конфликтов, был идеалом, проповедовавшимся лучшими умами человечества. Однако, как показывает исторический опыт, человеческие сообщества отнюдь не считали мир высшим благом. Одни стремились подчинить своему господству другие страны и народы, другие жаждали воинской славы, третьи считали, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Эти идеи живы и в наши дни, несмотря на страшные опустошения двух мировых войн XX в.
Взаимоотношения государств в современном мире нельзя представлять как войну всех против всех. Нельзя изображать положение вещей таким образом, будто насилие или угроза применения насилия всегда витает над странами и народами. Но необходимо признать суровую реальность конфликтов и войн. Ныне мировое сообщество представляет собой единую систему со своими особыми системообразующими характеристиками, структурными составляющими и функциями. В итоге распределение и баланс сил в одном регионе так или иначе отражается на положении вещей в других регионах земного шара. Любое государство, независимо от своего реального веса и влияния, оказывается вовлеченным в дела всего мирового сообщества.
В результате всех этих и связанных с ними других изменений и сдвигов в сфере экономики по-новому предстает весь комплекс геополитических проблем, связанных с обеспечением национальной безопасности. С некоторой долей упрощения можно сказать, что если раньше на международной арене борьба за власть и влияние велась государствами с помощью армий и идеологий, то теперь она перешла в сферы процентных ставок, курсов валют, «эффективности рынка» и т. д. Иначе говоря, в отличие от периода «холодной войны», когда военные реальности определяли глобальную стратегию и контролировали экономические соображения, теперь экономические реальности определяют и формируют мир. Суть этого изменения состоит в переходе от «силовых игр» между государствами, стремившимися расширить свои территории, к «играм благополучия», при которых ставится задача роста экономики.
70–90-е гг. XX в. стали периодом дальнейшего расширения и углубления масштабов и интенсивности экономического, экологического, политического и культурного взаимодействия народов, стран и целых регионов земного шара. Это, в свою очередь, способствовало осознанию того, что данные проблемы не под силу решать ни одному национальному государству в отдельности. Их решение требует конструктивного международного сотрудничества, объединения усилий всех народов.