Камалудин Гаджиев, Татьяна Закаурцева, Александр Родригес, Михаил Пономарев

Франция в современной системе международных отношений
На рубеже 80–90-х гг. французская дипломатия столкнулась с рядом новых проблем. Развал социалистического содружества и кризисные процессы в СССР вызвали неоднозначную реакцию в Париже. Поддерживая процессы демократизации, Миттеран принципиально выступал против любых проявлений сепаратизма и национализма. Именно поэтому французская дипломатия упорно поддерживала горбачевское руководство в СССР и «не замечала» растущее влияние российского президента Б. Ельцина. В 1992 г. Ельцин совершил официальный визит во Францию. Входе переговоров обе стороны подтвердили стремление развивать «отношения согласия, основанные на доверии, солидарности и сотрудничестве». Но настороженность Парижа по отношению к новому российскому режиму сохранилась. Это было продемонстрировано в период политического кризиса в Москве в 1993 г.
Схожую позицию официальный Париж занял и в период дезинтеграции Югославии. Французская дипломатия сохраняла достаточно позитивное отношение к Сербии даже после начала вооруженных конфликтов на территории бывшего союзного государства. Во время войны в Боснии Миттеран решительно настаивал на действии миротворческих сил строго в рамках их мандата и недопущении втягивания их в военные действия. Невзирая на опасность, Миттеран даже лично посетил осажденный Сараево.
Распад СССР и Югославии заставил существенно скорректировать внешнеполитическую стратегию Франции. Требовали осмысления и другие тенденции развития системы международных отношений. Продолжалось быстрое падение значимости в мировой политике ядерного фактора – важного аргумента французской дипломатии последних десятилетий. Все более неопределенными становились отношения с системе «Север – Юг». Франция пыталась сохранить свое влияние в африканском регионе, направляя сюда более 60 % всей помощи, оказываемой развивающимся странам, и не отказываясь от военного присутствия. В Чаде Париж активно поддержал смещение X. Хабре в 1990 г. и по просьбе нового президента Идрисса Деби даже увеличил численность своего миротворческого контингента. Но эти усилия уже не имели прежнего эффекта с точки зрения глобальной политики. Африка притягивала все меньший интерес мирового сообщества.
Миттерану пришлось определять место Франции в новой системе международных отношений, характеризующейся быстрым ростом влияния США и НАТО, нарастанием угрозы локальных конфликтов. Уже война в Персидском заливе наглядно продемонстрировала выросшую степень зависимости внешней политики европейских держав от действия Вашингтона. Франция была вынуждена участвовать во всех действиях антииракского альянса, хотя традиционно была связана с Ираком прочными экономическими и военно-политическими отношениями. Уже в ходе кампании Франции пришлось отказаться под жестким давлением со стороны американского правительства от своего плана участия в военных действиях, ограниченного лишь освобождением территории Кувейта.
В последующие годы Миттеран попытался занять более независимую позицию. В отношениях с США началось заметное охлаждение. Уже в 1991 г. французский президент демонстративно заявил о нежелательности участия США в решении европейских проблем, включая помощь бывшим соцстранам. В 1992 г. Франция и США оказались в состоянии ожесточенной «торговой войны». Идя на встречу антиамериканским настроениям, французское правительство заявило, что наложит вето на любое соглашение ЕЭС с США, которое будет противоречить ее экономическим интересам. Символичным выглядело налаживание в 1992 г. конструктивных отношений Франции с Кубой. Франция критически отнеслась к изменениям в натовской доктрине «гибкого реагирования», решению о формировании многонациональных сил НАТО и перспективе расширения НАТО на Восток. Лишь в 1994 г., когда Миттеран начал постепенно отдавать инициативу голлистам, Франция поддержала программу «Партнерство во имя мира» и активизацию контактов альянса с восточноевропейскими странами. Но в том же 1994 г. в Париже была издана «Белая книга по обороне». Обновленная военная доктрина предусматривала сохранение автономности французского ядерного оружия и защиту зоны национальных интересов. В перспективе французское правительство предполагало создание европейских сил ядерного сдерживания и расширение зоны ответственности вооруженных сил на все европейское пространство. Таким образом, по основным параметрам военно-политическая стратегия Франции вернулась в деголлевским традициям.
Европейское направление оставалось приоритетным для Миттерана. Именно в контексте европейского интеграционного процесса Франция могла сохранить статус мировой державы. Миттеран внес значительный вклад в переговорный процесс о формировании Европейского союза и подписание Маастрихтских соглашений. Ему пришлось преодолеть огромное сопротивление и в самой Франции. Французская политическая элита и все общество раскололись в своем отношении к проекту углубления интеграции. Федералистские настроения объединили представителей СФД, часть ОПР во главе с Валадюром и Шираком, большинство членов СФП и экологистов. Против Маастрихтского договора выступили этатисты из ОПР, левые социалисты из группы Шевенмана, многие коммунисты и лепеновцы. На общенациональном референдуме в сентябре 1992 г. договор о ЕС был ратифицирован с перевесом в 500 тыс. голосов (51 % «за» и 49 % «против»).
Смена политического руководства Франции в середине 90-х гг. первоначально привела к существенной корректировке внешнеполитического курса. Одним из первых шагов Ширака стало снятие моратория на испытания ядерного оружия. Франция активно возобновила интеграцию в военную структуру НАТО, а в начале 1996 г. даже заявила о намерении проводить переговоры о переходе национальных ядерных сил под общее командование. Но после победы на президентских выборах Ширак отказался от атлантического курса. Франция начала осуждать стремление США к гегемонии и попыталась вновь вернуться к европейским проектам обеспечения безопасности. В 1997 г. Франция поддержала инициативу Германии о превращении ЗЕС в сепаратную западноевропейскую военную систему. Несмотря на сложность этого проекта, Ширак упорно отстаивал его даже перед североамериканскими союзниками.
Всю глубину французско-американских противоречий продемонстрировал югославский конфликт 1998 г. Париж без энтузиазма воспринял военную операцию НАТО и долгое время пытался предотвратить бомбардировки территории Сербии. Уже после окончания кампании американские генералы, не стесняясь в выражениях и эмоциях, публично обвиняли французских союзников в противодействии планам НАТО и, в частности, в длительном использовании права вето при обсуждении бомбардировок центра Белграда. Французская дипломатия, в свою очередь, активно проявила себя в ходе скандальных разбирательств последствий применения американцами в Косово боеприпасов с объединенным ураном.
Ширак продолжил усилия своего предшественника в области европейской интеграции. Несмотря на огромные экономические и политические осложнения, Франция настойчиво стремилась попасть в первую группу стран, формирующих валютный союз. Показательно, что, в отличие от ратификации Маастрихтского договора, это важнейшее решение уже не вызывало сколько-нибудь серьезных дискуссий. Новым аспектом европейской политики Франции в период президентства Ширака стало налаживание сотрудничества с Великобританией и некоторое охлаждение отношений с ФРГ. В целом же европейское направление не стало приоритетным для Ширака. Наибольшую активность он проявил в «экономической дипломатии».
Уже вскоре после прихода к власти Ширак поставил задачу использовать потенциал французской дипломатии для лоббирования интересов национальной промышленности и торговли. Только в 1996 г. он совершил 15 официальных поездок в другие страны, каждая из которых сопровождалась прежде всего экономическими переговорами. Пресса присвоила президенту почетное звание «коммивояжера номер один», подсчитав, что из общей суммы контрактов, заключенных Францией в течение года (100 млрд франков), не менее 16 млрд являются личной заслугой Ширака. Особенно большой резонанс вызвал визит Ширака в 1996 г. в Японию, завершивший период весьма напряженных отношений двух стран. Символом их сближения стало объявление 1997 г. годом Японии во Франции, а 1998-го – Франции в Японии. Что особенно важно, Франция и Япония договорились не только о расширении двусторонних контактов, но и о кооперации в освоении рынков третьих стран. Столь же успешно Ширак провел переговоры с китайским премьер-министром Ли Пэном, посетившим Париж в 1996 г. Ответный визит в Пекин Ширак нанес в 1997 г. С этого времени началось активное сотрудничество Франции и Китая в области космических технологий, строительства промышленных объектов, в авиастроении. Во имя экономических связей с КНР Франция даже не поддержала в 1997 г. резолюцию Комиссии ООН по правам человека с осуждением политики Китая в этой сфере.
С 1997–1998 гг. значительно активизировались связи Франции с арабскими странами. Во многом благодаря личному участию президента успешно завершились переговоры о продаже вооружений в Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Сирию. Ширак активно ратовал за возвращение Сирии оккупированных Голанских высот и за создание независимого палестинского государства. Отношения Франции с Израилем в этот период существенно ухудшились, а визит Ширака в Тель-Авив едва не привел к дипломатическому скандалу из-за попыток израильских спецслужб помешать неформальному общению Ширака с арабским населением.
Поддержав программы расширения НАТО и ЕС, Франция во второй половине 90-х гг. значительно упрочила свои позиции на востоке Европы. В 1997–1998 гг. французская дипломатия проявляла большую активность в закавказских республиках. Первоначально весьма позитивно развивались и отношения с Россией. Визит Ширака в Москву в сентябре 1997 г., совпавший с пиком «экономической дипломатии», прошел в исключительно благожелательном тоне. Российский президент поспешил придать отношениям с французским лидером видимость личной дружбы, чувствуя себя гораздо более комфортно в обществе «друга Жака», нежели рядом со «сфинксом» Миттераном. В том же стиле прошли встречи Ельцина и Ширака в 1998 г. в Подмосковье на трехстороннем российско-французско-германском саммите и на встрече «восьмерки» в Бирмингеме. Но Ширак явно переоценивал потенциал российско-французских отношений. Поворотным моментом стало начало Чеченской войны в России, вызвавшее исключительно негативную реакцию французской дипломатии и общественности. В ноябре 1999 г. именно Франция стала инициатором принятия жесткой резолюции по российскому вопросу на саммите ОБСЕ в Стамбуле, подтвердив затем свою позицию на саммите ЕС в Хельсинки. Чеченская проблема наложила отпечаток на взаимоотношения Ширака и с новым российским президентом В. Путиным. Лишь после успешного визита Путина в Париж в октябре 2000 г. появились признаки нормализации российско-французских отношений.