Курс лекций по культуре речи. Ответственный редактор: кандидат педагогических наук Б. Рахимов

Язык
Сознание автора Речь Сознание адресата
Действительность

Как показывает схема, 1-й шаг коммуникативного круга - действительность - сознание автора речи, т.е. необходимо, чтобы говорящий или пишущий имел предметом речи какую-то информацию о действительности.

2-й шаг - сознание автора - язык. Сознание автора, получив задание от действительности, обращается к механизму языка за знаковым материалом для построения речи.
3-й шаг - язык-речь - ведет к построению речи как хорошей или плохой знаковой модели действительности.
4-й шаг - речь-сознание адресата, опознающего речевую модель, обозначенную ею действительность, а также работу сознания автора.
5-й шаг - опознавание сознанием адресата действительности в соответствии с тем, как понята речь.
Если адресат пожелает ответить, то коммуникативный круг будет повторен в обратном направлении.
Культура речи включает в себя, прежде всего требование правильности речи, знания и соблюдения языковых норм. Жесткие правила употребления звуков, слов, частей речи, предложений вырабатывает литературный язык.
Длительное время считалось, что всякий литературный язык является чисто искусственным образованием, что он далек от живого народного языка. В настоящее время такие взгляды изжиты. Литературный язык, являясь продуктом длительного исторического развития, органически связан с народной основой.
Литературный язык - исторически сложившаяся высшая (образцовая, обработанная) форма национального языка, обладающая богатым лексическим фондом, упорядоченной грамматической структурой и развитой системой стилей. Русский литературный язык никогда не был чем-то искусственным, чуждым языку народному. Однако между ними нельзя ставить и знак равенства.
Основными свойствами литературного языка являются:
1) наличие определенных норм словоупотребления, ударения, произношения и т.д., соблюдение которых имеет обязательный характер независимо от социальной, профессиональной и территориальной принадлежности носителей данного языка;
2) стремление к устойчивости, сохранению общекультурного наследства и литературно-книжных традиций;
3) приспособленность не только для обозначения всей суммы знаний, накопленных человечеством, но и для отвлеченного, логического мышления;
4) стилистическое богатство, заключающееся в обилии функционально оправданных вариантных и синонимических средств, что позволяет достигать наиболее эффективного выражения мысли в различных речевых ситуациях.
Литературный язык социально обусловлен. Социальная обусловленность литературного языка ставит изменение его свойств и структуры в определенную зависимость от общественно-исторических образований. Это касается, прежде всего, самой социальной базы, т.е. состава носителей литературного языка. Социальная база носителей русского литературного языка в начале XIX века была чрезвычайно узкой, т.к. литературным языком владел ничтожный процент населения. Безграмотное крестьянство России говорило в основном на диалектах. Поэтому структура литературного языка строилась на противопоставлении «литературный язык - территориальные диалекты».
В настоящее время социальная база литературного языка расширилась. Изменение общественного уклада, образование, массовая печать, радио и телевидение сделали литературный язык истинно всенародным достоянием. Уходят в прошлое диалекты (в их изначальном виде). Таким образом, прежняя оппозиция «литературный язык - территориальные диалекты» утрачена.

Едва ли перспективно искать противопоставление русскому литературному языку в особенностях речи социальных групп современного общества. Своеобразие профессиональной речи наших дней лишь на первый взгляд кажется чем-то принципиально значительным. В действительности же ее специфика имеет не качественный, а количественный характер и ограничена набором узкоспециальной лексики, особенностями ударения у нескольких десятков слов (искра, добыча и т.п.), образованием некоторых грамматических форм (клапана', ватмана' и т.п.) и синтаксических конструкций (разведка на нефть, наблюдение больного, следить зверя и т.п.).

Современный русский литературный язык противостоит не реликтовым проявлениям территориальных диалектов и неречевым особенностям отдельных социально-профессиональных групп (в том числе и молодежному «жаргону»), а более широкому кругу языковых фактов, которые можно было бы назвать «ненормированная речь». Норма - основной признак литературного языка. Все что не соответствует норме, является отступлением от общепринятых правил, принадлежит к ненормированной речи.
Круг явлений, охватываемый понятием «ненормированная речь», весьма обширен и генетически неоднороден. В нее входят:
а) остаточные элементы диалектного, или, точнее, пол диалектного характера (например: плотит, вместо платит, площади, вместо площади и т.п.);
б) архаичные формы, которые были в прошлом образцами словоупотребления, но перестали соответствовать норме (например: засуха, вместо засуха; библио’тека вместо библиоте’ка; в ле’се вместо в лесу’ и т.п.);
в) особенности социально-профессиональных наречий (например: ру’дник вместо рудни’к; агони’я вместо аго’ния; клапана’ вместо кла’паны и т.п.);
г) новообразования, не признаваемые нормативными вследствие отрицательной общественно-эстетической оценки (например: зво’нит вместо звони’т; при’говор вместо пригово’р и т.п.);
д) жаргонизмы и другие слова, находящиеся за пределами литературной лексики.
Особо следует остановиться на понятие «просторечие». Этот термин в современных исследованиях и словарях русского языка продолжает применяться в двух значениях. Под ним понимается один из стилей литературного языка с присущим ему особым кругом слов и форм, воспринимаемых на фоне других стилей (например: облапошить, дубасить, окочуриться, лоботряс и т.п.). Такие слова называют «литературным просторечием».
Но иногда термином «просторечие» называют и те явления, которые не входят в литературный язык, принадлежат ненормированной, малограмотной речи (например: тролебус вместо троллейбус; инженера вместо инженеры; делов вместо дел и т.п.). Эта двузначность термина «просторечие» отмечается и в специальных словарях.

Думается, однако, что в целях большей терминологической точности «просторечием» следовало бы называть только стилистически сниженные (грубоватые, но нередко оправдываемые контекстом речи) факты литературного языка (башка, брюхо, пузо, жрать, дрыхнуть и т.п.), отграничивая их от тех явлений, которые находятся за пределами литературного языка (ненормированная речь, жаргонизмы и т.п.).

Признание взаимосвязи и взаимообусловленности письменной и устной форм речи не снимает вопроса о преобладании одной из них при становлении и образовании норм литературного языка. С исторической точки зрения соотношение письменной и устной речи не было одинаковым. Этапы расхождения книжного и разговорного стилей сменялись их сближением и взаимопроникновением. В развитии норм русского литературного языка, как справедливо замечает Л.И. Скворцов, неоднократно происходила смена установок на «разговорность» («народность») или на «литературность» («книжность»). Известно, что при конкуренции форм больше шансов на выживание имеет та, которая поддерживается письмом, литературно-книжной традицией
Поэтому основатели учения о культуре русской речи (Г.О.Винокур, Л.П.Якубинский, Л.В.Щерба и др.) закономерно искали норму национального языка в первую очередь в более устойчивой письменной основе. Справедливо писал об этом немецкий языковед XIX века Г.Пауль: «Лишь благодаря закреплению на письме норма перестает зависеть от отдельных говорящих и может быть передана грядущим поколениям в неизменном виде».
В то же время многие исследователи пишут о вторичности письменной речи, об ее отставании от устной и зависимости от тех закономерностей, которые присущи именно разговорной форме общения. Не случайно Л.В.Щерба сравнивал разговорную речь с кузницей, в которой куются все изменения языка.
Думается, что социальные преобразования не только ускорили процесс сближения устной (разговорной) речи с письменной (книжной или профессиональной), но и укрепили приоритет письменной основы русского литературного языка. Не только в устном публичном выступлении, но и в обстановке непринужденной беседы мы все ощутимее чувствуем «оковы» письменной формы речи, влияние свойственных ей конструкций и словосочетаний.
Литература по мере роста и социального значения и влияния, становится в глазах общества законодательницей «речевого поведения» людей. Правила использования языка, которые узаконены литературой, признаны обществом в качестве обязательных становятся нормой. Норма литературного языка - сложное, диалектически противоречивое и динамическое явление. Она слагается из множества существенных признаков, ни один из которых не может быть решающим при всех обстоятельствах.

Признание нормативности языкового факта опирается обычно на непременное наличие трех основных признаков:

1) регулярную употребление данного способа выражения,2) соответствие этого способа выражения возможностям системы литературного языка (с учетом ее исторической перестройки); 3) общественное одобрение регулярно воспроизводимого способа выражения.
Норма – совокупность правил выбора и употребления языковых единиц, которые узаконены литературой, предпочтены и признаны обществом в качестве обязательных и потому поддерживаются и охраняются и литературой, и обществом, и государством.
Норма становится регулятором речевого поведения людей. Это необходимый, но недостаточный регулятор. Правильное и уместное в одних условиях речи (например, в бытовом диалоге) может быть нелепым в других (например, в научной статье). Зависимость литературной нормы от условий, в которых осуществляется речь, называют коммуникативностью нормы. Потребности человеческого общения настолько сложны и многообразны, что для каждой из них нужны свои слова и конструкции, которые лучше других выполняют данную функцию. Поэтому литературная норма тонко разделяет средства языка по различным шкалам - смысловой, стилистической, ситуативной.
Смысловая шкала предусматривает правильное употребление слов по смыслу, умение чувствовать и использовать оттенки их значений.
Стилистическая шкала характеризует особую окраску слова (например, слово с пометой «высокое» неуместно в обыденном разговоре, но вполне может подойти для торжественной речи: воссиять, восславить и т.п.).
Ситуативная шкала подсказывает говорящему, какие средства выбирать в зависимости не только от стиля, но и от условий общения, от ситуации.
Владея нормой, т.е. умея правильно выбирать и употреблять средства языка в зависимости от условий и целей речи, носитель литературного языка может позволять себе сознательные отступления от принятой нормы, языковую игру. Этот человек обращает внимание на предмет речи, или передает свое отношение к нему, или обнаруживает перед слушателем свое эмоциональное состояние, социальную позицию и т.п.
Если отступление от нормы оправдано какой-либо из подобных целей, то перед нами не ошибка, а речевой прием, свидетельствующий о свободе, с которой человек обращается с языком, о его языковом вкусе. Ошибка же возникает в случае автоматического, неосознанного употребления неправильной формы или нелитературного слова.
Нормы не основы языка, а великое благо: они сохраняют литературный язык, тонко разграничивают его средства в зависимости от целей общения.
Опорные слова и выражения: речевая культура, риторика, ораторское искусство, функции языка, задачи культуры речи, неречевые структуры, литературный язык, просторечие, диалект.
ВОПРОСЫ:

1. 
   Из истории учения о речевой культуре?
   
2. 
   Какие функции выполняет язык?
   
3. 
   Из каких единиц состоит язык?
   
4. 
   Раскройте понятия «Литературный язык, диалект, просторечие»
   
5. 
   Охарактеризуйте формы существования языка: устную и письменную
   
6. 
   Назовите общие требования к литературной речи
   
7. 
   Дайте определение языковой нормы
   
8. 
   По каким шкалам норма разделяет средства языка?