Оправданности страданий ради светлого будущего

1.1. Тема оправданности страданий ради светлого будущего

Е. Старикова определяет тему повести следующим образом: «… речь идет об интеллигенции и ее отношении к революции. И это вторая, столь же постоянная и существенная по значению для творчества Леонова тема, как и тема революции в деревне» (25, С. 10).

При этом заметим, что Л. Леонов отразил в повести «Конец мелкого человека» новый аспект изображения революции. Писатель показывает революцию не через «передового» пролетария, а с точки зрения ученого-палеонтолога, который считал «настоящее за ненастоящее отражение тех невозвратных времен».
В тему революции красной нитью вплетается тема ее оправданности, стоит ли новый социалистический мир кровавых жертв, можно ли построить идеальное общество на костях пусть даже «мелких», но все же людей.
Опорной точкой для исследователей послужила следующая мысль Ферта: «За благородство, за правду кровью платить надо, а кровь – она дороже всяких правд стоит» (18). Так возникает призрак гуманистической концепции Ивана Карамазова – «мир не стоит даже одной слезинки замученного ребенка».
Показательно в данном случае мнение В. И. Хрулева, высказанное им в книге «Мысль и слово Леонида Леонова»: «Леонов убежден в том, что боль и страдание - один из способов познания и выработки нравственного поведения, который не может быть восполнен или заменен другими путями» (28, С. 67).
Итак, попробуем разобраться к чему приведет нас эта тема. Солидарен ли сам писатель с теорией Ферта, или Л. Леонов имел ввиду нечто совсем другое.
З. Богуславская артикулирует эту тему в мотив «правды и крови», довольно распространенный в так называемой «попутнической» литературе тех лет» (1, С. 30) Исследователь провозглашает «противоречивостью леоновского мировоззрения» затрагивание этой темы: «он иногда считает чересчур значительными жертвы, которые нужно принести сегодняшнему человеку во имя будущего», «герои Леонова пугаются жертв, которых потребует революция, их мещанско-обывательский ум цепляется за старые нормы, за отжившую мораль» (1, С. 31).
Абсолютно под иным углом смотрит на тему «оправданности жертв ради светлого будущего» современный ученый Л. П. Якимова. Она утверждает: «Если вслушаться в содержание разговоров – размышлений – споров посетителей вечерних собраний Елкова, мгновенно исчезнет ощущение их принадлежности к «паноктикуму», обнаружится высокий – буквально онтологический, метафизический, экзистенциальный уровень их мышления, проступит тот же профиль интереса, тот же ракурс внимания к вечным проблемам, что отличает и героев Достоевского, ибо, как говорит инициатор этих вечерних встреч Елков, «живому существу под названьем человек всегда не терпелось как-нибудь истолковать мироздание». И если феномен человека, человеческая природа – одна из основных проблем творчества Достоевского, то именно эта интертекстуальная стратегия и просматривается в повести Леонова. Ее герои понимают: именно от того, что есть человек – «центр мирозданья» или это «мошки разные, этакие жуки хватательные», соотнесутся ли способность ставить сознательные цели и «подсознательные человеческие побуждения» - «в смысле добра и злодейства», зависит качество жизнеустройства на земле. И прежде чем совершить очередной исторический «перекувырк», не худо было бы поглубже заглянуть в истинные потемки человеческой души» и задуматься над тем, есть ли оправдание непомерных страданий сегодняшнего человека ради отдаленного прекрасного будущего, неодолимых мук отдельной личности ради благоденствия всего человечества. И вообще, соединимы ли отвлеченная мечта о всеобщей гармонии и живой, человеческий интерес конкретного индивидуума: « Я-то виноват, что им потребовалось весь это перекувырк устраивать?» – вопрошает в смертельной тоске от неодолимых тягот жизни профессор Лихарев. И есть ли у человека право вторгаться в хрупкую природу общественного благоустройства, если «ему на всех этапах развития вполне хватало знаний для объяснения всего на свете: даже в своей мезозойской пещере он думал, что понимает все» (30, С. 23).
Итак, мы можем сказать, что писатель и сам задается этой темой, он сомневается, стоит ли новое светлое будущее тех неоправданных жертв, которые «дохнут, дохнут», «просияли в муках». Мы уверены: повесть «Конец мелкого человека» - произведение далеко не сатирическое, обличающее мещанина-интеллигента, поест эта глубоко философская, смысл которой как раз и заключается в исканиях автора, вопросах автора, задаваемых им и читателям, и самому себе.