Поэма «мертвые души»

ГЛАВА 2. ПОЭМА «МЕРТВЫЕ ДУШИ» КАК КРИТИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ БЫТА И НРАВОВ XIX ВЕКА

.1 Образ Чичикова в поэме «Мёртвые души»

Образом Чичикова Гоголь вводил в русскую литературу складывавшийся в русской действительности тип буржуа-приобретателя, который делает ставку не на дарованные судьбой титулы и богатства, а на личную инициативу и предприимчивость, на «копейку», умножаемую в капитал, приносящий ему с собой все: блага жизни, положенные в обществе, знатность и пр.

Этот тип имел несомненные преимущества перед типом патриархального помещика-дворянина, жившего по обычаям, унаследованным, как и материальные блага, от отцов и дедов.
Не случайно Чичиков все время в пути, в движении, в хлопотах, в то время как другие персонажи малоподвижны и косны во всех отношениях. Чичиков всего в жизни добивается сам. Не раз он сколачивал солидное состояние и терпел крах, но вновь и вновь с прежней энергией устремлялся к своей заветной цели - разбогатеть во что бы то ни стало, любыми средствами.
Но вот эта ограниченность жизненной цели, неразборчивость и нечистоплотность в средствах ее достижения в итоге сводили на нет его положительные качества, опустошая его духовно, в конечном счете тоже превращая в мертвую душу.
Вместе с тем Чичиков - это очень емкий образ-тип. Недаром чиновники поочередно принимают его то за чиновника генерал-губернаторской канцелярии, то за фальшивомонетчика, то за переодетого разбойника, то даже за выпущенного с острова Елены Наполеона. При всей несуразности предположений перепуганных чиновников они не абсолютно беспочвенны: в Чичикове действительно есть нечто, роднящее его со всеми этими человеческими «экземплярами», к каждому из них он восходит какой-то своей стороной. Даже с Наполеоном у него имеется общее: тот же деятельный индивидуализм, переходящий в эгоцентризм и обусловливающий ограниченность всех целей; та же неразборчивость в средствах их достижения; восхождение к этим целям буквально «по трупам», через страдания и смерть себе подобных. Едва приехав в город, Чичиков интересуется, «не было ли каких болезней в губернии, повальных горячек, убийственных каких-нибудь лихорадок, оспы и тому подобного» [9, VI, с. 10].
Лишь одна из догадок, «кто таков на самом деле есть Чичиков», оказалось совершенно несостоятельной, когда почтмейстер вдруг заявил: «Это, господа... не кто другой, как капитан Копейкин!» [9, V, с. 199].
Следует подчеркнуть, что «Повесть о капитане Копейкине», несмотря на то, что она ни с основным действием поэмы, ни с образом Чичикова вроде бы не связана, несет в себе большое идейно-художественное содержание, дополняющее и углубляющее основной смысл «Мертвых душ». Недаром ею так дорожил сам Гоголь и глубоко переживал в связи с угрозой изъятия ее цензурой, о чем писал 10 апреля 1842 г. П. А. Плетневу: «Уничтожение Копейкина меня сильно смутило! Это одно из лучших мест в поэме, и без него - прореха, которой я ничем не в силах заплатать и зашить» [9, VI, с. 262].
В этой «поэме в поэме» (ср. слова почтмейстера: «это... в некотором роде целая поэма») повествование выходит за рамки губернии, вовлекая в свою сферу Петербург, высшие чиновничье-бюрократические и правящие круги, предельно расширяет его рамки, охватывая всю Россию [26, с. 135].
Кроме того, с образом капитана Копейкина, героя и инвалида Отечественной войны 1812г., представителя демократических низов страны, вновь и с новой силой звучит тема бунта. Разумеется, Гоголь, не будучи ни в какой мере революционером, не призывал к бунту. Однако, как большой и честный художник-реалист, он не мог не показать закономерности бунтарских тенденций при существующем социально несправедливом общественном и государственном устройстве.
Рассказ почтмейстера о капитане Копейкине внезапно прерывается, когда слушатели узнают, что Копейкин, разуверившись в «монаршей помощи», становится предводителем шайки разбойников у себя на родине, в рязанских лесах: «Только позволь, Иван Андреевич», сказал вдруг прервавши его полицеймейстер: «ведь капитан Копейкин, ты сам сказал, без руки и ноги, а у Чичикова...» Почтмейстер и сам не мог понять, как это ему и в самом деле сразу не пришло в голову, и он только «хлопнул со всего размаха рукой по своему лбу, назвавши себя публично при всех телятиной» [9, V, с. 205]. Знакомый нам по предыдущим произведениям Гоголя алогизм мышления - персонажей и рассказчиков.
Этот прием широко используется в «Мертвых душах», прежде всего для осмысления главной сюжетной линии, а через нее - и всей отображаемой действительности. Автор заставляет если не чиновников, то читателей поставить перед собой вопрос: а разве больше логики в повседневно совершаемых покупках и продажах «живых душ», живых людей?
Каким предстал бы Чичиков в финале трехтомной поэмы, сказать с определенностью затруднительно. Но, независимо от конечного замысла, в 1-м томе Гоголю удалось создать реалистический тип большой обобщающей силы. Его значительность сразу же отметил Белинский: «Чичиков как приобретатель не меньше, если не больше Печорина - герой нашего времени». Наблюдение, не утратившее актуальности и сейчас. Вирус приобретательства, приобретательства любой ценой, когда все средства хороши, когда забывается завещанная веками библейская истина: «не хлебом единым жив человек», - этот вирус настолько силен и живуч, что он беспрепятственно проникает всюду, минуя не только пространственные, но и временные границы. Тип Чичикова не потерял своего жизненно-обобщающего значения и в наши дни, и в нашем обществе, напротив, он переживает свое мощное возрождение и развитие. Обращаясь к читателям, Гоголь предлагал каждому задать себе вопрос: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?» При этом писатель советовал не спешить с ответом, не кивать на других: «Смотри, смотри, вон Чичиков... пошел!» [9, V, с. 247]. Этот совет обращен и к каждому из живущих сегодня.

.2 Особенности изображения помещиков в поэме

Образы, нарисованные Гоголем в поэме, были неоднозначно восприняты современниками: многие упрекали его в том, что он нарисовал карикатуру на современную ему жизнь, в смешном, нелепом виде изобразил действительность. Гоголь разворачивает перед читателем целую галерею образов помещиков (ведя своего главного героя от первого из них к последнему) в первую очередь для того, чтобы ответить на главный вопрос, занимавший его - каково, будущее России, в чем состоит ее историческое предназначение, что в современной жизни содержит хоть малый намек на светлое, благополучное будущее народа, что явится залогом грядущего величия нации. Иными словами, вопрос, который Гоголь задает в конце, в лирическом отступлении о «Руси-тройке», лейтмотивом пронизывает все повествование, и именно ему подчинены логика и поэтика всего произведения, в том числе и образы помещиков.

Первый из помещиков, кого посещает Чичиков в надежде купить мертвые души, - Манилов. Основные черты: Манилов совершенно оторван от реальности, его основное занятие - бесплодное витание в облаках, никчемное прожектерство. Об этом говорит как внешний вид его поместья (дом на холме, открытый всем ветрам, беседка - «храм уединенного размышления», следы начатых и неоконченных построек), так и интерьер жилых помещений (разномастная мебель, кучки трубочного пепла, разложенные аккуратными рядами на подоконнике, какая-то книга, второй год заложенная на четырнадцатой странице и т. д.). Рисуя образ, Гоголь особое внимание уделяет именно детали, интерьеру, вещам, через них показывая особенности характера владельца. Манилов, несмотря на «великие» помыслы, глуп, пошл и сентиментален (сюсюканье с женой, «древнегреческие» имена не совсем опрятных и воспитанных детей). Внутреннее и внешнее убожество изображенного типа побуждает Гоголя, отталкиваясь от него, искать положительный идеал, причем делать это «от противного». Если полная оторванность от реальности и бесплодное витание в облаках приводят к подобному, то, возможно, тип противоположный будет вселять в нас какие-то надежды? Коробочка в этом отношении - полная противоположность Манилову. В отличие от него, она не витает в облаках, а напротив, полностью погружена в быт. Однако и образ Коробочки не дает желаемого идеала. Мелочность и скаредность (старые салопы, хранящиеся в сундуках, деньги, складываемые в чулок на «черный день»), косность, тупая приверженность традиции, неприятие и боязнь всего нового, «дубинноголовость» делают ее облик едва ли не более отталкивающим, чем облик Манилова. При всей несхожести характеров Манилова и Коробочки у них есть одна общая черта - бездеятельность. И Манилов, и Коробочка (хотя и в силу противоположных причин) не влияют на окружающую их действительность. Может быть, человек деятельный явится образцом, с которого следует брать пример юному поколению? И, словно в ответ на этот вопрос, появляется Ноздрев. Ноздрев крайне деятелен. Однако вся его бурная деятельность носит по большей части скандалезный характер. Он завсегдатай всех пьянок и кутежей в округе, он меняет все что ни попадя на что попало (пытается всучить Чичикову щенков, шарманку, лошадь и проч.), жульничает при игре в карты и даже в шашки, бездарно транжирит деньги, которые выручает от продажи урожая. Он врет без всякой на то надобности (именно Ноздрев впоследствии подтверждает слух о том, что Чичиков хотел украсть губернаторскую дочку и брал его в сообщники, не моргнув глазом соглашается, что Чичиков - Наполеон, бежавший из ссылки и т. д.). Неоднократно он бывал бит, причем своими же друзьями, а на следующий день как ни в чем не бывало являлся к ним и продолжал все в том же духе - «и он ничего, и они, как говорится, ничего». В результате от «деятельности» Ноздрева происходит едва ли не больше бед, чем от бездействия Манилова и Коробочки. И тем не менее есть черта, которая объединяет все описанные три типа - это непрактичность.
Следующий помещик - Собакевич крайне практичен. Это тип «хозяина», «кулака». Все в его доме прочно, надежно, сделано «на века» (даже мебель, кажется, преисполнена самодовольства и хочет крикнуть: «Ия Собакевич!»). Однако вся практичность Собакевича направлена только к одной цели - получению личной выгоды, для достижения которой он не останавливается ни перед чем («ругание» Собакевичем всех и вся - в городе, по его словам, один приличный человек - прокурор, «да и тот, если разобраться, - свинья», «трапеза» Собакевича, когда он поедает горы снеди и так лее, кажется, способен в один присест заглотить весь мир, сцена с покупкой мертвых душ, когда Собакевич ничуть не удивляется самому предмету купли-продажи, но сразу чувствует, что дело пахнет деньгами, которые можно «содрать» с Чичикова). Совершенно ясно, что Собакевич отстоит от искомого идеала еще дальше, чем все прежние типы.
Плюшкин - своего рода обобщающий образ. Он единственный, чей путь до его нынешнего состояния («как он дошел до жизни такой») показывает нам Гоголь. Давая образ Плюшкина в развитии, Гоголь поднимает этот заключительный образ до своего рода символа, вмещающего в себя и Манилова, и Коробочку, и Ноздрева, и Собакевича. Общее для всех типов, выведенных в поэме, то, что их жизнь не освящена мыслью, целью общественно полезной, не наполнена заботой о всеобщем благе, прогрессе, стремлением к национальному процветанию. Любая деятельность (или бездействие) бесполезны и бессмысленны, если не несут в себе заботы о благе нации, страны. Именно поэтому Плюшкин превращается в «прореху ка человечестве», именно поэтому его отталкивающий, отвратительный образ скряги, потерявшего всяческий человеческий облик, крадущего старые ведра и прочий хлам у собственных крестьян, превратившего собственный дом в свалку, а своих крепостных - в нищих, - именно поэтому его образ - конечная остановка для всех этих маниловых, коробочек, ноздревых и собакевичей. И именно «прорехой на человечестве», подобно Плюшкину, может оказаться Россия, если не найдет в себе силы отторгнуть все эти «мертвые души» и вызвать на поверхность национальной жизни положительный образ - деятельный, с подвижным умом и воображением рачительный в делах и главное - освященный заботой об общем благе. Характерно, что именно такой тип пытался во втором томе «Мертвых душ» вывести Гоголь в образе помещика Костанжогло. Однако окружающая действительность не давала материала для подобных образов - Костанжогло оказался умозрительной схемой, не имеющей к реальной жизни ни малейшего отношения. Российская действительность поставляла только маниловых, коробочек, ноздревых и Плюшкиных - «Где я? Ничего не вижу... Ни одного человеческого лица,.. Вокруг только рыла, рыла...» - восклицает Гоголь устами Городничего в «Ревизоре» (ср. с «нечистью» из «Вечеров...» и «Миргорода»: свиное рыло, просовывающееся в окно в «Сорочинской ярмарке», глумливые нечеловеческие морды в «Заколдованном месте»). Именно поэтому горестным окриком-предостережением звучат слова о Руси-тройке - «Куда мчишься ты?.. He дает ответа...».
Итак, основной и главный смысл поэмы состоит в том, что Гоголь хотел через художественные образы понять исторический путь России, увидеть ее будущее, ощутить в окружающей его действительности ростки новой, лучшей жизни, различить те силы, которые свернут Россию с обочины мировой истории и включат в общий культурный процесс. Изображение помещиков - отражение именно этого поиска. Путем предельной типизации Гоголь создает фигуры общенационального масштаба, представляющие русский характер во многих ипостасях, во всей его противоречивости и неоднозначности. Типы, выведенные Гоголем, - неотъемлемая часть русской жизни, это именно русские типы, которые сколь ярки, столь же и устойчивы в русской жизни - до тех пор, пока сама жизнь коренным образом не изменится.
Подобно образам помещиков, образы чиновников, целую галерею которых Гоголь разворачивает перед читателем, выполняют определенную функцию. Показывая быт и нравы губернского города NN, автор пытается ответить на главный волнующий его вопрос - каково будущее России, в чем состоит ее историческое предназначение, что в современной жизни содержит хоть малый намек на светлое, благополучное будущее народа.
Тема чиновничества является неотъемлемой частью и продолжением тех идей, которые Гоголь развивал, изображая помещиков в поэме. He случайно образы чиновников идут вслед за образами помещиков. Если зло, воплощенное в хозяевах поместий - во всех этих коробочках, маниловых, собакевичах, ноздревых и Плюшкиных - рассеяно по российским просторам, то здесь оно предстает в концентрированном виде, спрессованное условиями жизни губернского города. Огромное количество «мертвых душ», собранных вместе, создает особую чудовищно-абсурдную атмосферу.
Если характер каждого из помещиков накладывал неповторимый отпечаток на его дом и поместье в целом, то на город влияет вся огромная масса людей (в том числе и чиновников, так как чиновники - первые люди в городе), живущих в нем. Город превращается в совершенно самостоятельный механизм, живущий по своим законам, отправляющий свои надобности через канцелярии, департаменты, советы и прочие общественные институты. И именно чиновники обеспечивают функционирование всего этого механизма. Жизнь государственного служащего, на которой не лежит отпечаток высокой идеи, стремления способствовать всеобщему благу, становится воплощенной функцией бюрократического механизма. По существу, человек перестает быть человеком, он утрачивает все личностные характеристики (в отличие от помещиков, которые имели пусть и уродливую, но все же свою собственную физиономию), теряет даже собственное имя, так как имя - все же некая личностная характеристика, и становится просто Почтмейстером, Прокурором, Губернатором, Полицмейстером, Председателем или обладателем невообразимого прозвища наподобие Ивана Антоновича Кувшинное Рыло. Человек превращается в деталь, «винтик» государственной машины, микромоделью которой является губернский город NN. Чиновники сами по себе ничем не примечательны, за исключением занимаемой ими должности.
Чтобы усилить контраст, Гоголь приводит гротесковые «портреты» некоторых чиновников - так полицмейстер знаменит тем, что, по слухам, ему достаточно только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда, чтобы обеспечить себе роскошный обед и обилие рыбных деликатесов. Почтмейстер, которого звали Иван Андреевич, известен тем, что к его имени всегда прибавляли: «Шпрехен зи дейч, Иван Андрейч?» Председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского и «мастерски читал многие места, особенно: «Бор заснул, долина спит», и слово «Чу!». Прочие, как саркастически отмечает Гоголь, были «тоже более или менее люди просвещенные: кто читал Карамзина, кто «Московские ведомости», кто даже и совсем ничего не читал». Примечательна реакция жителей города, в том числе к чиновников, на известие, что Чичиков покупает мертвые души - происходящее не укладывается в привычные рамки и тотчас же рождает самые фантастические предположения - от того, что Чичиков хотел похитить губернаторскую дочку, до того, что Чичиков - либо разыскиваемый фальшивомонетчик, либо убежавший разбойник, о которых Полицмейстер получает предписание немедленного задержания. Гротесковость ситуации лишь усиливается тем, что Почтмейстер решает, будто Чичиков - переодетый капитан Копейкин, герой войны 1812 года, инвалид без руки и ноги. Остальные чиновники предполагают, что Чичиков - переодетый Наполеон, сбежавший с острова Святой Елены.
Абсурдность ситуации достигает апогея, когда в результате столкновения с неразрешимыми проблемами (от умственного напряжения) умирает прокурор. В целом ситуация в городе напоминает поведение механизма, в который вдруг попала песчинка. Колесики и винтики, предназначенные для вполне определенных функций, прокручиваются вхолостую, какие-то с треском ломаются, и весь механизм звенит, бренчит и «идет вразнос».
Именно бездушная машина является своего рода символом города, и именно в этом контексте само название поэмы - «Мертвые души» - приобретает новое звучание. Вполне очевидно, что все сплетни, пустословие и пустомыслие в городе происходят от праздности ума и души, что чиновники - уже даже не карикатуры (так как карикатуру можно рисовать на какое-либо определенное лицо), но своего рода маски, за которыми проглядывает бездушная бюрократическая машина со всеми своими особенностями и издержками - кумовством, бесхозяйственностью и взяточничеством. Характерно, что каждый из чиновников занимается не своим делом - ни об одном из них не сказано, что он хорошо справляется со своей работой (Председатель палаты примечателен не тем, что он хороший председатель, но тем, что знает наизусть «Людмилу», Почтмейстер знаменит тем, что уснащает речь массой слов-паразитов и т. п.), лишь один из чиновников описан как более или менее цельная натура - Иван Антонович Кувшинное Рыло - за что, вероятно, и удостоился персонального имени (его профессионализм проявляется в том, что он мастерски берет взятки и выполняет взятые на себя обязательства).,Гоголь как бы задает вопрос - если первые люди в городе таковы, то каковы же все остальные? Где тот положительный идеал, который явится примером для нового поколения?
Если город - бездушная машина, убивающая в людях все живое, чистое, уничтожающая самую человеческую суть, лишающая их всех человеческих чувств и даже нормального имени, превращающая сам город в «кладбище» мертвых душ, то в конечном итоге и вся Россия может принять подобный облик, если не найдет в себе силы отторгнуть всю эту «мертвечину» и вызвать на поверхность национальной жизни положительный образ - деятельный, с подвижным умом и воображением, рачительный в делах и главное - освященный заботой об общем благе.

.3 Лирические отступления «Мертвых душ» и их идейное наполнение

Лирические отступления - очень важная часть любого произведения. По обилию лирических отступлений поэму «Мертвые души» можно сравнить с произведением в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Такая особенность этих произведений связана с их жанрами - поэма в прозе и роман в стихах.

Лирические отступления в «Мертвых душах» насыщены пафосом утверждения высокого призвания человека, пафосом больших общественных идей и интересов. Высказывает ли автор свою горечь и гнев по поводу ничтожества показанных им героев, говорит ли он о месте писателя в современном обществе, пишет ли он о живом, бойком русском уме - глубоким источником его лиризма являются думы о служении родной стране, о ее судьбах, ее печалях, ее скрытых, придавленных гигантских силах.
Гоголь создал новый тип прозы, в котором неразрывно слились противоположные стихии творчества - смех и слезы, сатира и лирика. Никогда прежде они, как уже установлено, не встречались в одном художественном произведении.
Эпическое повествование в «Мертвых душах» то и де­ло прерывается взволнованными лирическими монолога­ми автора, оценивающего поведение персонажа или размышляющего о жизни, об искусстве. Подлинным лирическим героем этой книги является сам Гоголь. Мы постоянно слышим его голос. Образ автора как бы непременный участник всех событий, происходящих в поэме. Он внимательно следит за поведением своих героев и активно воздействует на читателя. Причем голос автора совершенно лишен дидактики, ибо образ этот воспринимается изнутри, как представитель той же отраженной действительности, что и другие персонажи «Мертвых душ».
Наибольшего напряжения достигает лирический голос автора на тех страницах, которые непосредственно посвящены Родине, России. В лирические раздумья Гоголя вплетается еще одна тема - будущее России, ее собственная историческая судьба и место в судьбах человечества.
Страстные лирические монологи Гоголя были выражением его поэтической мечты о неискаженной, правильной действительности. В них раскрывался поэтический мир, в контрасте с которым еще острее обнажался мир наживы и корысти. Лирические монологи Гоголя - это оценка настоящего с позиций авторского идеала, который может быть осуществлен лишь в будущем.
Гоголь в своей поэме выступает, прежде всего, как мыслитель и созерцатель, пытающийся разгадать таинственную птицу-тройку - символ Руси. Две важнейших темы размышлений автора - тема России и тема дороги - сливаются в лирическом отступлении: «Не таки ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься? ...Русь! куда ж несется ты? дай ответ. Не дает ответа» [9, V, с. 356].
Тема дороги - вторая важнейшая тема «Мертвых душ», связанная с темой России. Дорога - образ, организующий весь сюжет, и себя Гоголь вводит в лирические отступления как человека пути. «Прежде, давно, в лета моей юности... мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту... Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно,.. и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! О моя совесть!» [9, V, с. 255]
Наибольшее значение имеют лирические отступления о России и русском народе. На протяжении всей поэмы утверждается идея автора о положительном образе русского народа, которая сливается с прославлением и воспеванием родины, в чем выражается гражданско-патриотическая позиция автора: настоящая Россия - это не собакевичи, ноздревы и коробочки, а народ, народная стихия. Так, в пятой главе писатель славит «живой и бойкий русский ум», его необыкновенную способность к словесной выразительности, что «если наградит косо словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собой и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света». На такие рассуждения Чичикова навел его разговор с крестьянами, которые называли Плюшкина «заплатанным» и знали его только потому, что он плохо кормил своих крестьян.
В тесном соприкосновении с лирическими высказываниями о русском слове и народном характере находится и то авторское отступление, которое открывает шестую главу.
Повествование о Плюшкине прерывается гневными словами автора, имеющими глубокий обобщающий смысл: «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!» [9, V. с. 268]
Гоголь чувствовал живую душу русского народа, его удаль, смелость, трудолюбие и любовь к свободной жизни. В этом отношении глубокое значение имеют рассуждения автора, вложенные в уста Чичикова, о крепостных крестьянах в седьмой главе. Здесь предстает не обобщенный образ русских мужиков, а конкретные люди с реальными чертами, подробно выписанными. Это и плотник Степан Пробка - «богатырь, что в гвардию годился бы», который, по предположению Чичикова, исходил всю Русь с топором за поясом и сапогами на плечах. Это и сапожник Максим Телятников, учившийся у немца и решивший разбогатеть враз, изготавливая сапоги из гнилушной кожи, которые расползлись через две недели. На этом он забросил свою работу, запил, свалив все на немцев, не дающих житья русскому человеку.
В лирических отступлениях предстает трагическая судьба закрепощенного народа, забитого и социально приниженного, что нашло отражение в образах дяди Митяя и дяди Миняя, девчонки Пелагеи, которая не умела отличить, где право, где лево, плюшкинских Прошки и Мавры. За этими образами и картинами народной жизни кроется глубокая и широкая душа русского народа.
Образ дороги в лирических отступлениях символичен. Это дорога из прошлого в будущее, дорога, по которой идет развитие каждого человека и России в целом.
Произведение завершается гимном русскому народу: «Эх! тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла родиться...» [9, V, с. 378] Здесь лирические отступления выполняют обобщающую функцию: служат для расширения художественного пространства и для создания целостного образа Руси. Они раскрывают положительный идеал автора - России народной, которая противопоставлена Руси помещичье-чиновной.
Для воссоздания полноты образа автора необходимо сказать о лирических отступлениях, в которых Гоголь рассуждает о двух типах писателей. Один из них «не изменил ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, а другой дерзнул вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи» [9, V, с. 254].
Удел настоящего писателя, дерзнувшего правдиво воссоздать действительность, скрытую от всенародных очей, таков, что ему, в отличие от писателя-романтика, поглощенного своими неземными и возвышенными образами, не суждено добиться славы и испытать радостных чувств, когда тебя признают и воспевают. Гоголь приходит к выводу, что непризнанный писатель-реалист, писатель-сатирик останется без участия, что «сурово его поприще, и горько чувствует он свое одиночество» [7].
Все это воссоздает лирический образ автора, который долго будет еще идти рука об руку со «странным героем, озирать всю громадно-несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы!».
На протяжении всей поэмы лирические места вкраплены в повествование с большим художественным тактом. Вначале они носят характер высказываний автора о его героях, но по мере развертывания действия их внутренняя тема становится все более широкой и многогранной.
Можно сделать вывод, что лирические отступления в «Мертвых душах» насыщены пафосом утверждения высокого призвания человека, пафосом больших общественных идей и интересов. Высказывает ли автор свою горечь и гнев по поводу ничтожества показанных им героев, говорит ли он о месте писателя в современном обществе, пишет ли он о живом, бойком русском уме - глубоким источником его лиризма являются думы о служении родной стране, о ее судьбах, ее печалях, ее скрытых, придавленных гигантских силах.
Итак, художественное пространство поэмы «Мертвые души» составляют два мира, которые можно обозначить как мир реальный и мир идеальный. Реальный мир Гоголь строит, воссоздавая современную ему действительность, вскрывая механизм искажения человека как личности и мира, в котором он живет. Мир идеальный для Гоголя - это та высота, к которой стремится душа человека, но в силу своей поврежденности грехом не находит пути. Представителями антимира и являются фактически все герои поэмы, среди которых особо яркими видятся образы помещиков во главе с главным персонажем Чичиковым. Глубоким смыслом названия произведения Гоголь дает читателю ракурс прочтения своего произведения, логику видения созданных им персонажей, в том числе и помещиков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Поэма «Мертвые души» является одним из самых замечательных произведений русской литературы. Великий писатель-реалист Николай Васильевич Гоголь показал всю современную Россию, сатирически изобразив поместное дворянство и губернское чиновничество. Но если присмотреться, отвратительные и жалкие черты гоголевских персонажей не изжиты до сих пор и ярко проявляются и сегодня, на рубеже нового века. Смех Гоголя включал в себя и чувство острой скорби, рожденное картинами духовного угасания, «омертвения» человека, его унижения и подавления, явлениями социального застоя. Недаром писатель говорил о том, что ему приходится озирать жизнь «сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы». И вместе с тем смех Гоголя не вызывает разочарования, он пробуждает энергию сопротивления и протеста, энергию действия.

Н.В. Гоголь много размышлял о судьбе России, каждая строчка пропитана любовью к стране, глубокими переживаниями. «Не так ли ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?.. Русь, куда же несешься ты, дай ответ. Не дает ответа!» В образе тройки воплотилась вся Россия, и на вопрос «Куда ж ты несешься?» - не дает ответа, к сожалению и сам писатель не знает, куда она приедет, если править ей будут люди, подобные Чичикову, Манилову, Плюшкину.
Белинский весьма выразительно сформулировал основную особенность «слога» Гоголя, то есть его языка и стиля: «Гоголь не пишет, а рисует; его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко, определенно, рельефно выражает у него мысль, и тщетно бы хотели вы придумать другое слово или другую фразу для выражения этой мысли» [3, V, с. 121].
Точное соотношение слова и мысли сочетается у Гоголя с живописностью слова, с наглядностью, изобразительностью образа. Слово, речевая характеристика у Гоголя прочно соотнесены с образом персонажа, раскрывают его сущность, его характер.
В языке Гоголя нашла свое выражение вся тогдашняя Россия - все ее социальные слои, профессии, самые разнообразные стили. Но в основе его работы над язы­ком лежало стремление к максимальной демократиза­ции речи, к включению в литературный язык всего бо­гатства языка общенародного, к уничтожению граней между ними. Эта демократизация речи особенно отчетливо чувствовалась современниками.
Гоголь, как видим, одним из первых сделал попытку не только поставить важнейшие проблемы, над которыми будут потом биться писатели последующих эпох, включая и нашу, но и решить их единолично в своем грандиозном замысле поэмы-эпопеи. Но это оказалось не под силу даже гениальному художнику, каким был Гоголь. И тем не менее подвижническим творческим трудом, ценою бесконечных проб и ошибок, поисков и находок он своей поэмой пролагал дорогу жанру русского социально-психологического и нравственно философского романа, ставшего ведущим в русской литературе 2-й половины XIX столетия, заслуженно принесшего ей мировую славу.
Николай Васильевич Гоголь развил и углубил традиции Пушкина в прозе и в драматургии, означив вместе с тем новое направление русской литературы, которое получило благодаря революционно-демократической эстетике название «критический реализм». Однако Гоголь менее всего был озабочен критикой действительности, хотя в его произведениях были высмеяны многие стороны русской жизни. Все творчество Гоголя было одушевлено идеалом возвышенного. Он мечтал видеть Россию и русского человека свободными от всех нравственных искажений и указывающими путь всему человечеству к божественно-прекрасной и величественной жизни. Изживание пороков через смех и торжественная устремленность к духовному совершенству - таковы слагаемые Гоголя, в котором соединились писатель и пророк.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Андре Н. Окара Творчество Гоголя как явление «общерусской культуры» /Н. Андре Окара // http:// www. library.ru.

. Анненский И. Эстетика «Мёртвых душ» и её наследие /И. Анненский // http:// www. library.ru.
. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений /В. Г. Белинский. - М.: Академия наук СССР в 10 т., 1981г.
. Белый А. Мастерство Гоголя /А. Белый. - М.: Художественная литература, 1996. - 324 с.
. Бочаров С. Г. О стиле Гоголя /С. Г. Бочаров // Теория литературных стилей. Типология стилевого развития нового времени. - М.: Художественная литература, 1976. - 412 с.
. Бурков И.А. Николай Гоголь /И. А. Бурков. - М.: Просвещение, 1989. - 549с.
. Воропаев В. Статьи о Гоголе /В. Воропаев // http: // www. library.ru.
. Гиппиус В. Гоголь: Воспоминания. Письма. Дневники / В. Гиппиус.- М.: Аграф, 1999. - 461 с.
. Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 6 томах /Н. В. Гоголь. - М.: Художественная литература, 1950
. Заслонов В.А. Николай Гоголь. Опыт духовной биографии / В. А. Заслонов. - М.: Просвещение, 1980. - 120 с.
. Кривкевич А.М. Комментарии к поэме «Мертвые души» / А. М Кринкевич. - Мн.: Высшая школа, 2005. - 659с.
. Лотман Ю. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь / Ю. Лотман. - М.: Просвещение, 1982. - 352 с.
. Мажинский С. Художественный мир Гоголя /С. Мажинский. - М.: Просвещение, 1971. - 437 с.
. Манн Ю. В. В поисках живой души / Ю. В. Манн. - М., Художественная литература, 1987. - 325 с.
. Манн Ю. В. Смелость изобретения. Черты художественного мира Гоголя /Ю. В. Манн. - М.: Художественная литература, 1985. - 225 с.
. Манн Ю. М. Поэтика Гоголя /Ю. М. Манн. - М.: Художественная литература, 1995. - 413 с.
. Машинский С. Н. В. Гоголь в русской критике и воспоминаниях современниках. М.: Просвещение, 1959. -367 с.
. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев [пер. с анг. и предислов. Ив. Толстого] - М.: Изд-во «Независимая газета», 1998. - 440 с. (литературоведение)
. Нечипоренко Ю. Космогония Гоголя /Ю. Нечипоренко // www. library.ru.
. Николаев П. А. Художественные открытия Гоголя /П. А. Николаев // http://www. library.ru.
. Николаев Д.П. Сатира Гоголя/ Д. П. Николаев. - М.: Художественная литература, 1984. - 367 с.
. Петров В. Живые люди Достоевского и мёртвые души Гоголя /В. Петров // http:// www. library.ru.
. Смирнова Е. А. Поэма Гоголя «Мертвые души» / Е. А. Смирнова. - Л.: Художественная литература. - 1987. - 355 с.
. Соколянский М. Г. Гоголь: грани творчества. Статьи. Очерки /М. Г Соколянский. - М.: Астропринт, 2009. - 455 с.
. Степанов Н.Л. Н.В. Гоголь. Жизнь и творчество /Н. Л. Степанов. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. - 510 с.
. Удодов Б. Т. Русская литература XIX века /Б. Т. Удодов. - Воронеж, Родная речь, 1995. - 136 с.
. Храпченко М. Б. Н. Гоголь. Литературный путь. Собрание сочинений в 4-х томах, Т. 1. /М. Б. Храпченко. - М.: Художественная литературы, 1980.