Психологические типы

10. Общий обзор интровертных иррациональных типов 
Оба только что описанных типа почти недоступны для внешнего обсуждения. Так как они 
интровертны и вследствие этого имеют меньшую способность или склонность к обнаружению, то 
они дают немного данных для меткого обсуждения. Так как их главная деятельность направлена 
вовнутрь, то вовне не видно ничего, кроме сдержанности, скрытности, безучастия или 
неуверенности и, по-видимому, необоснованного смущения. Если что-либо и обнаруживается, то 
это в большинстве случаев лишь косвенные проявления подчиненных (неполноценных) и 
относительно бессознательных функций. Конечно, проявления такого рода обусловливают 
предубеждение окружающей среды против этих типов. Вследствие этого их в большинстве 
случаев недооценивают или по крайней мере не понимают. В той мере, в какой эти типы сами себя 
не понимают, ибо им в высокой степени не хватает силы суждения, они не могут понять и того, 
почему общественное мнение их постоянно недооценивает. Они не видят, что их проявляющиеся 

---

216. 
вовне достижения действительно имеют малоценные свойства. Их взор прикован к богатству 
субъективных событий. Все совершающееся до такой степени пленяет их и имеет для них такую 
неистощимую прелесть, что они совершенно не замечают, что то, что они из этого передают 
окружающей среде, содержит обыкновенно лишь очень мало из того, что они внутренне 
переживают как стоящее в связи с этим. Фрагментарный и в большинстве случаев лишь 
эпизодический характер их сообщений предъявляет слишком высокие требования к пониманию и к 
готовности окружающей среды; к тому же их сообщениям недостает лучащейся теплоты к объекту, 
которая только и могла бы иметь убеждающую силу. Напротив, эти типы очень часто 
обнаруживают грубо отталкивающее отношение к другим, хотя они совершенно не сознают этого и 
отнюдь не имеют намерения это показать. О таких людях будут судить справедливее и относиться 
к ним снисходительнее, если узнают, как трудно перевести на понятный язык то, что открывается 
внутреннему оку. Однако это снисхождение отнюдь не должно идти так далеко, чтобы вовсе не 
требовать от них сообщения. Это принесло бы таким типам самый большой вред. Сама судьба 
готовит им — быть может, даже чаще, чем другим людям, — непреодолимые внешние 
затруднения, способные отрезвить их от упоений внутренним созерцанием. Но часто лишь 
крайняя нужда способна вынудить у них наконец какое-нибудь человеческое сообщение. 
С экстравертной и рациональной точки зрения такие типы оказываются, вероятно, самыми 
бесполезными из всех людей. Но если посмотреть с высшей точки зрения, то такие люди являются 
живыми свидетелями того факта, что богатый и полный движения мир и его бьющая через край 
упоительная жизнь живут не только вовне, но и внутри. Конечно, такие типы суть лишь 
односторонняя демонстрация природы, но они поучительны для того, кто не позволяет духовной 
моде данного момента ослеплять себя. Люди такой установки суть своего рода двигатели 
культуры и воспитатели. Их жизнь поучает большему, чем их слова. Их жизнь и не в последней 
степени их величайший недостаток — неспособность к коммуникации — объясняют нам одно из 
великих заблуждений нашей культуры, а именно суеверное отношение к слову и изображению, 
безмерную переоценку обучения путем слов и методов. Ребенок, конечно, позволяет родителям 
импонировать ему громкими словами. Люди, кажется, верят даже в то, что этим импонированием 
ребенок воспитывается. В действительности же дитя воспитывается тем, как родители живут; а 
словесные жесты, которые родители прибавляют к этому, самое большее — смущают ребенка. То 
же самое относится и к учителям. Однако вера в метод так велика, что если только метод хорош, 
то и учитель, пользующийся им, кажется освященным. Малоценный человек никогда не бывает 
хорошим учителем. Но он скрывает свою вредную малоценность, тайно отравляющую ученика, за 
превосходной методикой и за столь же блестящей интеллектуальной способностью выражаться. 
Естественно, что ученик более зрелого возраста не желает ничего лучшего, как знание полезных 
методов, ибо он уже побежден общей установкой, которая верует в победоносный метод. Он уже 
знает по опыту, что самая пустая голова, способная машинально повторять метод, является 
лучшим учеником. Вся окружающая его среда показывает ему словами и жизнью, что весь успех и 
все счастье находятся вовне и что стоит лишь владеть правильным методом, чтобы достичь 
желаемого. Разве жизнь его религиозного законоучителя демонстрирует ему то счастье, которое 
излучается богатством внутреннего созерцания? Конечно, иррациональные интровертные типы не 
являются учителями совершенной человечности. Им недостает разума и этики разума, но их 
жизнь научает другой возможности, отсутствие которой мучительно чувствуется в нашей культуре.