Психологические типы

сознательном контексте) формулировал ту же мысль в несвойственных ему мифологических 
выражениях: «Лишь после преодоления чудовищ становится Геркулес Мусагетом». (Мусагет — 
водитель муз, покровитель певцов и музыкантов — одно из имен Аполлона, олимпийского бога. — 
прим. ред.)] поэтому он рассматривается и «проспективно», то есть оценивается под углом 
зрения реально возможного будущего образа действия и жизни анализируемого пациента. Общее 
состояние сознания принимается при этом особенно во внимание при помощи анализа 
соотношения образа мыслей пациента в данный момент с одновременными продуктами его 
бессознательного. Юнг прежде всех других психоаналитиков начал основывать свои наблюдения и 
описания на психологических данных индивидуального сознания. Его практика и его типология 
имеют поэтому важное систематическое значение для психологической науки, взятой в ее целом. 
Психологов старой школы отвращает от психоаналитического направления венской школы то 
обстоятельство, что последнее как бы пренебрегает сознанием и занимается гипотетическим 
бессознательным, существование которого академизм склонен не признавать вовсе. Поскольку 
современные психологи и психиатры без различия направлений окажутся не в состоянии 
подорвать основы Юнговой психотипологии и опрокинуть все здание ее, постольку они обязаны 
признать, что последняя призвана водворить согласие между академическими учениями о психике 
и психоанализом, в особенности в том расширенном и углубленном его построении, которое дала 
ему аналитическая психология Юнга. 
* * * 
Предприятие, созданное лет пятнадцать тому назад друзьями цюрихской школы психоанализа, 
поставило себе в первую голову задачу издать четырехтомное собрание трудов К. Г. Юнга в 
русском переводе, справедливо полагая, что английское и французское издания, [Некоторые из 
работ Юнга появлялись сначала в английских и французских изданиях, как написанные на этих 
языках. В русском переводе вышла в свет еще до войны только одна брошюра «Психоз и его 
содержание» (см. библиографию). (Прим. Э. Метнера. Метнер, будучи в эмиграции, мог не знать, 
что в 1924 году в Москве вышло сокращенное издание «Психологических типов» под ред. И. Д. 
Ермакова. — прим. ред.)] несмотря на тяжелые времена, наверное состоятся независимо от какой-
либо поддержки. 
Застигнутый войной в Мюнхене, я был выселен из Германии в Швейцарию. Выбрав Цюрих 
своим местопребыванием, я познакомился с Юнгом и принялся за изучение его работ. По его 
предложению русское издание было поручено мне. Русское издание начало выходить в свет в 
конце 1916 года. (Имеется в виду четырехтомник. — прим. ред.) <...> Треть первых трех томов 
была отчасти набрана, отчасти уже отпечатана, когда новая русская орфография была еще только 
введена. Особенности и содержание и изложение трудов Юнга требовали не только 
основательного знания психоанализа и, в частности, его терминологии, но и углубленного 
понимания идей Юнга: кроме того, тем большего переводческого навыка, что Юнг поставил 
непременным условием авторизации: 
«Перевод, по возможности, буквальный, пусть даже в ущерб легкости, а тем более изяществу 
слога...» Кто знаком с этими делами, легко может вообразить себе все трудности данного случая, 
приняв, конечно, во внимание условия времени и места, при которых должна была выполняться 
работа. К счастью, нашлись в Цюрихе типография, держащая русский шрифт, и наборщик, 
знающий русский язык. Те или другие несовершенства издания являются результатом 
совокупности неизбежных — в данном случае — условий, при которых это издание и 
переводилось, и печаталось. 
Имеют свою судьбу книги... Не только по выходе в свет, но и задолго до предполагаемого и не 
всегда осуществимого своего появления в печати свою судьбу имело и русское издание: несколько 
лет тому назад пришлось отказаться от доведения его до конца согласно предначертанному 
плану. [То есть от одновременного выпуска четырех томов. (Т.1: все работы до книги «Либидо: его 
метаморфозы и символы». Т.II: «Либидо» и «Об энергетике души». Т. III: все остальные работы до 
и после «Психологических типов». Т. IV: «Психологические типы».) К каждому из томов было 
написано мною, согласно желанию самого автора, по обширному введению с целью не только 
внутренне объединить содержание всех в хронологическом порядке отпечатываемых трудов, но и 
вскрыть причины отпадения цюрихской школы от школы венской, сопоставить основные идеи той 
и другой, проследить генезис аналитической психологии Юнга, указать на ее соотношения с 
некоторыми другими направлениями современной психологии, а также и на то место, которое 
аналитическая психология, в том виде, как она ныне сложилась под влиянием долгой практической 

---

23. 
деятельности ее создателя, занимает в системе наук вообще. Этим введениям, конечно, нет уже 
места в новом, значительно сокращенном издании.] 
Так как намерение выпустить сразу четырехтомное издание оказалось неосуществимым, то я 
предпочел познакомить русского читателя прежде всего со вторым большим трудом Юнга, 
который я считаю и самым значительным плодом аналитической психологии, и произведением 
наиболее характерным для его автора. Начать русское издание Юнга с его «Психологических 
типов» побуждает меня еще и то обстоятельство, что это единственное из уже переведенных 
крупных произведений его, которое согласно установленной /26- Т.1. С.59/ программе «Мусагета» 
я считаю себя вправе, несмотря на несовершенство его русской передачи, издать под знаком 
«Мусагета» — без подробной мотивировки. Независимо от дальнейшей судьбы издательства 
«Мусагет», которое имеет по идее своей задание непрекращающееся и может приостанавливать 
свою деятельность лишь внешне, следует признать, что было бы жаль, если бы тема 
психоанализа в ее наиболее глубоком и в то же время многообъемлющем проведении так и не 
прозвучала бы ни разу в «Мусагете». Отрицать культуро-созидающее значение «Психологических 
типов», как подлинной психологии индивидуации, не кадящей индивидуализму, как идолу, 
немыслимо. С другой стороны, огорчаться или радоваться тому, что в этой книге все взято с точки 
зрения психологической, взято намеренно и беспощадно, было бы наивным недоразумением, 
именно смешением субъективности психического отношения к той или другой сущности с 
объективностью самой сущности. Впрочем, как раз релятивизм (точнее, реляционизм) 
«Психологических типов» не может ускользнуть даже от невнимательного читателя, и ни один из 
основополагающих трудов Юнга не служит в такой мере, как «Психологические типы», 
оправданием именно юнговского психологизма, нашедшего недавно в одной из лучших его 
публичных лекций «Душевная проблематика современного человека» следующую заостренную 
формулировку: «Мой голос есть только один из голосов — мой опыт только капля в море — мои 
знания так велики, как размеры микроскопического полезрения, — мое духовное око — зеркальце, 
отображающее один из мельчайших уголков этого мира, — наконец, моя идея есть субъективная 
исповедь». 
Проблема «Психологизма» [Под этим смутным термином я разумею здесь результат такого 
вмешательства психологии в другие области познания, которое ведет к отрицанию автономности 
этих областей, — законы их сводятся к законам психологическим. Равным образом и в том же 
смысле психологизмом является попытка «объяснить», и притом безостаточно, всякий жизненный 
процесс от прозябания до философствования психическими мотивами.] вообще, правильный 
реляционизм и антифилософский догматизм в психологии, с одной стороны, казуистика этих 
проблем в аналитической психологии Юнга, с другой стороны, это — не такие вопросы, на которые 
может быть дан краткий ответ. Вот почему я не могу не сожалеть, что напечатать мои введения 
оказалось невозможным. Жалея об этом, я имею особенно в виду сплоченное большинство тех 
критиков, которые спешат подводить свои итоги на основании дюжины прочитанных страниц. Если 
бы эти критики, поскольку они пожелали бы заявить себя противниками психологизма, могли 
познакомиться с собранным во введениях материалом соответствующих цитат из различных работ 
Юнга на протяжении 25-летия, они убедились бы, что с «психологизмом» и Юнга, и его 
аналитической психологии дело обстоит не так просто, как с психологизмами у Фрейда или, 
например, у Циэна и многих других. Юнг не занимается методологическими вопросами 
наукоучения, — как почти все эмпирические исследователи, Юнг проходит мимо или касается 
попутно, а потому иногда недостаточно осторожно тех философски принципиальных вопросов, 
которые встают на пограничных линиях между отдельными областями жизни и таковыми же 
познания. Надо прочитать все написанное Юнгом, чтобы вычертить среднюю линию уклонов его 
мысли в сторону к правильному психологизму и от него. Эти же критики увидели бы, как я, именно 
в качестве антипсихологиста, одобряю бесстрашие освободительного юнговского психологизма, 
рассматривая его выпады как борьбу с врагом его же оружием, — причем я вовсе не защищаю 
соскальзываний этого психологизма, а тем более не принимаю безусловно всего мировоззрения 
Юнга, которое стоит за его теорией. 
Четырехтомное собрание трудов Юнга уже чисто формально вышло бы из пределов 
мусагетской программы, являясь заданием специального научного издательства, — но, кроме 
того, многое, в особенности из первых работ Юнга, где он еще находился под сравнительно 
большим [Под большим влиянием Фрейда Юнг никогда не был.] влиянием Фрейда, просто по 
содержанию своему не соответствует идеям «Мусагета». Вот почему, давая в 1917 году свое 
согласие все-таки издать это собрание трудов под маркой «Мусагета», я обусловил это согласие 
помещением моих введений. От успеха «Психологических типов» будет зависеть издание других 
трех книг в том незаконченном виде, в каком их застала приостановка предприятия. <...> 
Наш перевод сделан Софией Антоновной Лорие (с первого издания) и авторизован.