Ritzer modern sociological theory fifth

Коммуникация
Хабермас различал предварительно обсужденную коммуникативную деятель- ность и дискурс. Если коммуникативная деятельность происходит в повседнев- ной жизни, то дискурс — это
та форма общения, которая не связана с контекстом опыта и деятельности и структура которой уверяет нас: заключенная в скобки обоснованность утверждений, рекомендаций или предупреждений являются особыми предметами дискуссии; участники, темы и сте- пень активности не ограничиваются, за исключением тех моментов, которые имеют не- посредственное отношение к проверке обоснованности обсуждаемых утверждений; нет
180


лучшей силы, чем обоснованный аргумент; любые другие мотивы, кроме желания со- вместно доискаться до истины, исключаются (Habermas, 1975, р. 107-108).
Теоретически мир дискурса, в основе которого также лежит скрытый мир ком- муникативных действий, есть «идеальная речевая ситуация», в которой сила или власть не решают, какой аргумент добивается успеха; победу одерживает луч- ший аргумент. Степень доказательности и аргументации определяет, что счита- ется обоснованным или истинным. Аргументы, которые возникают на основе по- добных дискурсов (и с которыми соглашаются участники), истинные (Hesse, 1995). Таким образом, Хабермас признает общепринятую теорию истины (а не подражание [или «истинность»] теории истины [Outhwaite, 1994, р. 41]). Эта истина — часть коммуникации, и ее полное выражение является целью эволю- ционной теории Хабермаса. Как говорит Мак-Карти: «Идея истины указывает в конечном счете на форму взаимодействия, свободную от всех искажающих вли- яний. "Хорошая и правдивая жизнь", ставшая целью критической теории, при- суща представлениям истины; она прогнозируется в каждом речевом акте» (Mc- Carthy, 1982, р. 308).
Согласие возникает теоретически в дискурсе (и дотеоретически в коммуника- тивной деятельности), когда взаимодействующими лицами принимаются на об- суждение и признаются четыре типа утверждений обоснованности. Во-первых, дикция говорящего считается понятной, вразумительной. Во-вторых, утвержде- ния, предлагаемые говорящим, истинны; это означает, что говорящий предлагает надежные знания. В-третьих, говорящий правдив (достоверен) и искренен, пред- лагая утверждения; говорящий надежен. В-четвертых, говорящий может правиль- но и пристойно произносить подобные утверждения; он или она имеют для этого нормативную базу. Согласие возможно, когда все эти утверждения обоснованно- сти присутствуют и принимаются участниками дискурса; оно разрушается, когда одно или более ставятся под сомнение. Возвращаясь к более ранним пунктам, в современном мире существуют силы, которые искажают этот процесс, предот- вращают возникновение согласия и которые следует преодолеть, чтобы прийти к идеальному обществу Хабермаса.
Критическая теория в наши дни
Хотя Хабермас и признан самым выдающимся из мыслителей наших дней, он не одинок в борьбе за развитие критической теории, которая бы наилучшим образом отвечала условиям современной действительности (в качестве примера см. раз- личные очерки Wexler, 1991; Antonio and Kellner, 1994). Кастелс (Castels, 1996b) выступает за необходимость критической теории нового «информационного об- щества». В качестве иллюстрации этих непрекращающихся усилий мы кратко рас- смотрим попытку Келлнера (Kellner, 1989с) создать критическую теорию так называемого «технокапитализма».