Ромул Ромул и Рем

Глава 15. ЛОВУШКА

Так Рема передают
Нумитору для казни.
Тит Ливий. История
Стояло яркое весеннее утро. Молодая листва ослепляла зеленью, заливались птицы, чистое небо источало тепло, хотя в затенённой обрывом лощине Четырёх пещер было ещё свежо. Три дня назад Рем и Секст вернулись из похода на юг и теперь отдыхали. Рем был доволен жизнью.
— Ну что, съездим, навестим твоего Муция? — спросил Секст. — Погода подходящая, а я давно не был в Роще Дианы.
— Как договаривались, — согласился Рем.
Они пошли к лужайке, где паслись лошади.
— Всё же, Секст, отличного ты купил коня! — сказал Рем, поглаживая светлую гриву нового скакуна. — Наверняка он кровей Ветра.
— Да, похоже, — согласился Секст.

Командир и помощник выехали из лощины, спустились на тропу и поскакали на восток, чтобы обогнув Альбанскую гору, добраться к озеру Неми. После сырости лощины было приятно оказаться на солнце. Рем ощущал радость и силу. Он мог гордиться своим конным отрядом в тридцать человек храбрых и умелых воинов. Теперь, узнав, что они провожают караван, дорожные грабители даже близко не подходили к стоянкам. А ведь часто это были отчаянные горцы, нападавшие сотнями. Но после пары плачевно закончившихся для них стычек даже само имя отряда Рема стало надёжной защитой.

Рем немного завидовал брату, управлявшему уже полутысячной командой, которая без всяких усилий с его стороны непрерывно увеличивалась. «Но Ромул, — считал он, — простак, не способный заглянуть вперёд. Что он собирается делать дальше со своими горемыками, которых превратил в рабов-землекопов и лесорубов? На что они будут способны, когда попытаются основать город и встретятся с кознями соседей? И это притом, что Ромул имеет права на альбанский престол! То ли дело я сам, — Рем мысленно улыбнулся, — готовлю ядро конной армии, которая со временем под знаменем Альбы станет грозой Лация и наведёт в нём порядок».
Миновав долину, всадники свернули на юго-запад. Наконец внизу засинела вода и показался светлый столбик храма Дианы. Друзья выехали на дорожку и двинулись вниз шагом, чтобы не нарушать священный покой этого таинственного и страшного места.
Рем не был здесь уже несколько лет и новыми глазами смотрел на круглое святилище, уменьшенную копию альбанского храма Весты, могучий древний дуб и прижавшийся к его стволу роковой падуб. На поляне перед храмом почти не было паломников. Путники привязали коней к дереву. Секст остался снаружи, а Рем вошёл в святилище.
Он оказался в высоком круглом помещении со скромной статуей Дианы-Весты. Поклонившись горевшему перед ней негасимому огню, Рем дал жертвенные деньги высокой черноволосой жрице, назвался, сказал, что он старый друг Муция, и спросил, где его можно найти. Жрица улыбнулась и попросила подождать перед храмом.
Вскоре жрица появилась и провела Рема к домам позади святилища, где жили многочисленные служительницы и единственный служитель богини. Царь Леса сидел у стены на скамье, покрытой овечьей шкурой, и, видимо, отдыхал после упражнений с мечом, который лежал рядом. У ног Муция стояло ведёрко воды с тряпицей для обтирания. Он блаженно улыбался, подставив мускулистое тело весеннему солнцу.
— Привет, — сказал Муций, не меняя позы. — Всё суетишься? Рассказывал мне Ромул о твоих подвигах! Подожди, сейчас принесут угощение.
Действительно, тут же появились две молодых служительницы, одна из которых поставила на траву складной табурет, а вторая низкий столик с дымящимися блюдами, винным кувшином и чашами. Рем сел напротив старого приятеля.
— Нет, не понять тебе ту степень довольства, какую получает добившийся в жизни всего! — говорил Муций. — Тебе и не снилось такое почитание и обожание, какое непрерывно изливается на меня. Какая это радость — ощущать власть над душами людей, которые приходят к тебе с надеждой и уходят окрылённые. Какое счастье быть близким к великой богине, ловкой, сильной, огненно-страстной! Ромул видел мой поединок; спроси его, и он подтвердит, что только помощь Дианы позволила мне победить того старого волка, прежнего жреца, которого, уж не знаю зачем, она столько времени терпела. Впрочем, у бессмертных свои понятия о сроках.
— А тебя не донимают соперники? — спросил Рем.
— Уже нет, — ответил Муций. — В первое время, пока не зажила рана, один досаждал мне, но так и не решился напасть. А теперь никто и не думает.
— Значит, ты доволен? — спросил Рем.
— Да. Кто мог подумать, что я, сын пастуха, стану Царём? Тебе-то такое и не светит!
— Кто знает? — улыбнулся Рем.
Он не стал говорить, что Царь Леса на самом деле ничем не владеет. Он пленник этой рощи, за пределы которой не может выйти, пленник обрядов, которые обязан выполнять, игрушка в руках служительниц и раб своего меча, с которым должен еженощно охранять себя и деревце падуба. Нет, счастлив только настоящий царь, который правит народом и волен вести его к избранной цели. Тогда любовь и почитание будут заслужены делами, а не победой над состарившимся соперником.

С такими мыслями Рем вернулся к Сексту, который сидел на прежнем месте. Рему показалось, что конь его встревожен и тяжело дышит.

— Что с твоим конём? — спросил он.
Секст встал, похлопал коня по шее и равнодушно ответил:
— С ним такое бывает, задремлет и увидит страшный сон, а потом ничего. Поехали? Давай вернёмся через Бовилы, у меня там друг живёт.
Рем согласился. Чтобы сократить дорогу, они поднялись на Альбанские луга и направились к южному берегу блестевшего вдали озера.
Неожиданно из-за деревьев им наперерез выскочили вооружённые всадники, окружили и велели остановиться. Посетители священной рощи, Рем и Секст, были безоружны.
— Рем? — прорычал старший, направив на юношу копьё.
— Да. А в чём дело?
— Вяжите его, он украл Ветра!
Рем оглянулся: Секст, пригнувшись к холке коня, мчался прочь. Ему мгновенно стало всё ясно. Купленный в подарок конь был не просто похож на Ветра, это был он сам, украденный сообщниками Секста. Убегавшего вора сообщник назвал именем Рема, а сегодня, пока он прохлаждался в обществе Муция, Секст успел съездить к сторожам табуна и предупредить их, что приведёт преступника. Вот почему так тяжело дышал его конь... Предатель, он решил возглавить отряд! Рем всё это понял, но уже ничего не мог сделать... Его стащили со знаменитого коня и связали.
— Пошёл! — крикнул старший, дёрнув надетую на шею пленника верёвку.

Старший конюх застал Нумитора во дворе, где старик, полулёжа на подушках, грелся под солнцем. Он доложил, что Ветер найден, а вор уличён и пойман.

— Как вам это удалось? — обрадовался царь.
— Он наглец, сам приехал к табуну на Ветре. А его дружок предупредил, что приедет.
— Хорош дружок!
— Ну, может, не дружок, а тайный враг. Он ускакал, мы не стали за ним гнаться.
— Кто вор? — спросил царь.
— Рем, сын пастуха Фаустула.
— Победитель конных состязаний? Странно. Впрочем, бывает такая страсть к коням. Он признался?
— Отчасти, — ответил конюх. — Отозвался на имя Рем. Лица похитителя, правда, никто не разглядел, коня угнали ночью, но свидетель слышал, как его напарник крикнул: «Рем, скачи сюда!» Что касается убийства пастуха и кражи коня, преступник всё отрицает.
— Его можно понять, — кивнул царь. — За такое казнят. Амулию доложили?
— Да, государь. Поскольку конь твой, он сказал, что тебе и казнить.
— Ветер в порядке?
— Да, с ним обращались хорошо.
Нумитор был рад возвращению любимого коня и поимке преступника. Но не в его обычаях было отправлять на казнь человека, даже не увидев его.
— Ладно, я займусь этим завтра, — решил он.

Весть о том, что Рем схвачен за кражу коня и убийство, дошла до Ференты поздно вечером. Фаустул был вне себя от горя.

— Бедный мальчик, как щедро он помогал нам в последнее время! — твердил пастух. — Это ошибка, не может быть, что он вор! Но мы спасём его, Плистин! Слушай, у меня есть тайна. Близнецы нам не родня, они дети Марса и Реи Сильвии, мне дал их на воспитание Гней Клелий. Нумитор — родной дед Рема! Как же он сможет его казнить?
— Не он, так Амулий, — нахмурился Плистин. — Надо звать на помощь Ромула, его люди смогут отбить Рема.
— Да, скажи Фулу, чтобы на рассвете ехал к нему.
Фаустул заметался по землянке, чуть не опрокинул лампу, и наконец извлёк из-под хлама старую обтянутую покоробленной кожей корзинку.
— Вот, вот она, циста, в которой я принёс младенцев, — стал он показывать её Плистину. — Видишь, тут клеймо Амулия. Надо скорей отнести её Нумитору.
— Успокойся, брат, — сказал Плистин. — Городские ворота давно закрыты. Я схожу к Фулу, пусть зовёт Ромула. А нам с тобой придётся подождать до утра.

Нумитор собрался выслушать конокрада утром, но это случилось раньше. После вечерней трапезы к царю явился возбуждённый Люций и сказал, что вор требует свидания. Говорит, что владеет тайной, которую не может открыть никому другому. Нумитор велел привести преступника.

Стражи ввели высокого сильного юношу со связанными за спиной руками и верёвкой на шее. Несмотря на это, преступник держался независимо, с гордо поднятой головой. Он посмотрел на Люция, потом на Нумитора, узнал царя и обратился к нему:
— Государь, прикажи меня развязать. Недостойно гражданину Альбы быть связанным.
— Развяжите, — кивнул Нумитор. — Я знаю тебя, победителя состязаний по конному бою. Скажи, что тебя толкнуло на убийство и кражу?
— Я не преступник, — ответил Рем, растирая затёкшие запястья. — Коня украли мои враги, подарили мне и обвинили в краже. Я не знал о пропаже Ветра, а причиной сходства коней посчитал их родство.
— Назови настоящих преступников, — предложил Нумитор. — Мы схватим и накажем их.
Рем замешкался. Раскрыть тайное гнездо в долине? Поставить под удар весь отряд из-за двух предателей, которые, может быть, из осторожности на время решили скрыться?..
— Я не могу их назвать, — ответил он.
— Тогда ты останешься под подозрением, — сказал Нумитор. — Лучше скажи, что за тайну ты хотел мне открыть? Надо ли нам для этого остаться наедине?
— Нет, государь, мне нужно только, чтобы первым узнал её ты. А потом пусть она перестанет быть тайной. — Рем помолчал и с расстановкой произнёс: — Я и мой брат-близнец Ромул не родные дети Фаустула. Перед смертью нам это открыла вскормившая нас Акка Ларенция. Настоящие наши родители — бог Марс и Рея Сильвия. Я твой внук, государь. Призови Фаустула, он подтвердит тебе это и доставит доказательства.
Поражённый Нумитор пристально посмотрел на юношу. Его сходство с дочерью было несомненным, а мощь и красота фигуры могли говорить о родстве с богом. Или с Асканием? Именно такими он желал видеть своих погубленных Амулием внуков, такому желал бы оставить родную Альбу. На глазах старика выступили слёзы. Бессмертные боги! На закате жизни, после бесчисленных неудач и потерь он снова может познать радость и надежду. Его первым порывом было встать и обнять юношу, но он сдержался и, сохраняя внешнее спокойствие, обернулся к Люцию:
— Помести Рема в гостевых покоях, пусть его накормят и примут с почётом. Потом возвращайся ко мне.
Рема увели, и мысли Нумитора перешли от переживаний к политике. Близнецы, пусть даже самозванцы (во что он не верил), могли стать могучим оружием против Амулия. Ко времени, когда Люций вернулся, у царя уже был готов план действий.
— Прикажи объявить, что завтра в начале первой четверти дня я созываю Народное собрание. Пусть к этому времени все граждане приходят на площадь перед храмом Юпитера. Сделай так, чтобы об этом и о появлении детей Реи узнал и Амулий, но позже всех, иначе может помешать. Завтра мы дадим ему бой.

Занятый своими заботами Ромул в последнее время почти не виделся с Ремом, у того и у другого жизнь наладилась: Рем нанимался на охрану товаров и совершал дальние походы с этрусскими караванами, Ромул продавал лес, готовил пашни, запасал брёвна для строительства городских стен, засевал первые земельные наделы. Население лагеря росло, теперь в нём было уже больше семисот человек, но и работы и пищи хватало. Ромул принимал всех, даже скрывшихся преступников и беглых рабов, но тех, кто нарушал установленный им порядок, без жалости изгонял.

В это утро он как раз думал, не послать ли к брату гонца договориться о встрече, когда в лагерь на загнанном коне влетел Фул и сообщил об аресте Рема. Он выехал на рассвете и достиг лагеря рано. Лесные люди ещё только подкреплялись после сна.
Рема надо было выручать. Ромул позвал Юлия и Квинта и рассказал о постигшей брата беде.
— Дело идёт не только о спасении Рема, — решительно заявил он. — В Альбе может начаться гражданская смута, там созывают Народное собрание, и нам нельзя остаться в стороне. Если Нумитор победит Амулия, а мы ему поможем, Альба Лонга станет нашим другом и опорой. Могут произойти и более выгодные нам события. Поступим так. Сейчас у нас только десять верховых лошадей. Я с девятью воинами немедленно скачу в Альбу. Ты, Юлий, собери отряд, человек пятьсот, вооружённых только спрятанными под одеждой ножами. Вы должны будете войти в город, не напугав горожан, поэтому не бери неопрятных и вспыльчивых. Когда соберёшь, быстрым шагом иди к воротам Альбы, там я оставлю связного с указанием, что делать дальше, либо Фула, либо кого-то из конников. А ты, Квинт, с остальными готовься к обороне лагеря. Все работы на сегодня отменяются. Если нас схватят, альбанцы могут добраться и до вас.
Через небольшое время одиннадцать всадников помчались к Альбе через сырой от росы весенний лес.