Случалось участливо заглянуть в лицо беспомощного, подавленного горем бедняка

Глава XXV
Через месяц Дженни сообщила, что Лестер хочет на ней жениться.
Разумеется, его визиты подготовили почву, и это показалось всем довольно естественным.
Только сам Герхардт словно бы немного сомневался.
Ему неясно было, что из этого получится.
Возможно, все будет хорошо, Лестер как будто и в самом деле неплохой человек, и в конце-концов
отчего бы ему не полюбить Дженни? Был же до него Брэндер.
Если в нее мог влюбиться сенатор Соединенных Штатов, так почему это не может случиться с сыном
фабриканта?
Остается только одно препятствие — ребенок.
— Она сказала ему про Весту? — спросил Герхардт жену.
— Нет еще, — ответила миссис Герхардт.
— Нет еще, нет еще.
Всегда какие-то недомолвки.
По-твоему он захочет жениться на ней, если узнает?
Вот, что получается, когда девушка плохо себя ведет.
Теперь ей приходится изворачиваться, как воришке.
У ребенка даже нет честного имени.
Герхардт снова уткнулся в газету, но невеселые мысли одолевали его.
Он считал, что жизнь его совершенно не удалась, и лишь надеялся поправиться настолько, чтобы
можно было найти какое-нибудь место — скажем, сторожа.
Ему хотелось быть подальше от всех этих хитростей и обманов.

---

Недели через две Дженни призналась матери, что Лестер письмом вызывает ее к себе в Чикаго.
Он не совсем здоров и не может приехать в Кливленд.
Мать с дочерью сказали Герхардту, что Дженни уезжает, чтобы обвенчаться с мистером Кейном.
Герхардт вспылил, и все его подозрения пробудились вновь.
Но ему оставалось только ворчать; нет уж, вся эта история добром не кончится.
Настал день отъезда, и Дженни пришлось уехать, не простясь с отцом.
Он до вечера бродил по городу в поисках работы, и она должна была уйти на вокзал, так и не
дождавшись его.
— Я ему оттуда напишу, — сказала она.
Снова и снова она целовала дочку.
— Лестер скоро снимет для нас дом получше этого, — весело говорила она.
— Он хочет, чтобы мы отсюда переехали.
И вот ночной поезд уносит ее в Чикаго; кончилась прежняя жизнь и начинается новая.
Любопытно, что хотя по милости Лестера семья теперь не так нуждалась в деньгах, дети и Герхардт
ничего не замечали.
Миссис Герхардт без труда обманывала мужа, покупая предметы первой необходимости, и пока что не
решалась ни на какие излишества, которые теперь можно было бы себе позволить.
Ее удерживал страх.
Но Дженни, проведя несколько дней в Чикаго, написала матери, что Лестер настаивает, чтобы они
переехали в другой дом.
Письмо показали Герхардту, который только и ждал возвращения дочери, чтобы устроить скандал.
Он нахмурился, но почему-то это предложение показалось ему свидетельством того, что все в
порядке.
Если бы Кейн не женился на Дженни, с чего бы ему помогать семье?
Пожалуй, они и в самом деле благополучно поженились.
Пожалуй, Дженни действительно достигла высокого положения и может теперь помогать родным.
Герхардт почти готов был все ей простить, раз и навсегда.
Итак, вопрос о новом доме был решен, и Дженни вернулась в Кливленд, чтобы помочь матери с
переездом.
Они вместе ходили по городу в поисках приятного, тихого квартала и наконец нашли подходящее
место.
Был снят дом из девяти комнат, с двором, сдававшийся за тридцать долларов в месяц.
Его обставили как полагается: купили удобную мебель для столовой, гостиной, хорошие стулья,
кресла, кровати и все, что нужно для каждой комнаты.
Кухня была со всеми удобствами, была даже ванная — роскошь, какой Герхардты прежде никогда не

---

знали.
Словом, дом был очень милый, хотя и скромный, и Дженни радовалась, что родным будет теперь
хорошо и уютно.
Когда настало время переезжать, миссис Герхардт была просто вне себя от радости; сбывалась ее
мечта!
Долгие годы, всю свою жизнь она ждала — и вот дождалась.
Новый дом, новая мебель, вдоволь места, прекрасные вещи, какие ей и во сне не снились, — подумать
только!
У нее блестели глаза при виде новых кроватей, столов, шкафов и прочего.
— Господи, какая прелесть! — восклицала она.
— Как красиво, правда?
Дженни, очень довольная, улыбалась, стараясь скрыть волнение, на глаза ее то и дело навертывались
слезы.
Она так радовалась за мать.
Она готова была целовать ноги Лестера за то, что он так добр к ее родным.
В тот день, когда привезли мебель, миссис Герхардт, Марта и Вероника тотчас стали ее
расстанавливать и приводить в порядок.
Большие комнаты, двор, по-зимнему пустынный, но где весной, конечно, будет так славно и зелено, и
новая превосходная мебель, привели всех в восторг.
Как красиво, как просторно!
Джордж топтался на новых коврах, Басс критически осматривал мебель.
— Шикарно, — заявил он наконец.
Миссис Герхардт блуждала по дому, как во сне.
Ей не верилось, что она и в самом деле хозяйка в этих замечательных спальнях, в красивой гостиной и
столовой.
Герхардт пришел последним.
Как он ни старался, ему плохо удавалось скрыть свое восхищение.
Вид круглого матового абажура над столом в столовой был последней каплей.
— Ишь ты, газ! — сказал Герхардт.
Он хмуро поглядел вокруг из-под косматых бровей: на ковер под ногами, на раздвижной дубовый стол,
покрытый белой скатертью и уставленный новыми тарелками, на картины по стенам, осмотрел
сверкающую чистотой кухню и покачал головой.
— Тьфу, пропасть! Вот здорово! — сказал он.
— Очень здорово. Да, очень хорошо.
Надо быть поосторожнее, чтоб чего-нибудь не сломать.

---

Так легко поцарапать вещь, а тогда уж ее хоть выбрось.
Да, даже Герхардт был доволен.
>Глава XXVI