Сравнительный анализ метафоры и метонимии в узбекском и

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МЕТАФОРЫ И МЕТОНИМИИ В УЗБЕКСКОМ И
АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
http://dx.doi.org/10.26739/2181-0850-2023-3-7
АННОТАЦИЯ
В данной статье рассматриваются проблемы лексикологии и стилистики в языкознании,
изучающем метафору, являющуюся одним из важных приемов языка. Выявляются
уникальные и универсальные черты метафоры в английском и узбекском языках.
Ключевые слова: метафора, стилистический прием, кумулятивный, экспрессивный,
перцептивный.
Jumayeva Mohinur Abubakir qizi.
Magistr, Surxondaryo, O‘zbekiston
O‘ZBEK VA INGLIZ TILLARIDA METAFORA VA METONIMIYANING QIYOSIY
TAHLILI
ANNOTASIYA
Ushbu maqola tilning muhim vositalaridan biri bo'lgan metaforani o'rganuvchi tilshunoslikning
leksikologiya va stilistika muammolariga bag'ishlangan. Ingliz va o‘zbek tillaridagi metaforalarning
o‘ziga xos va universal xususiyatlarini aniqlaydi.
Keywords: metafora, uslubiy vosita, yig‘indisi, ifodali, sezuvchi.
Jumayeva Mohinur Abubakir qizi.
Master, Surkhandarya, Uzbekistan
COMPARATIVE ANALYSIS OF METAPHOR AND METONYMY IN UZBEK AND
ENGLISH LANGUAGES
ABSTRACT
This article deals with the problems of lexicology and stylistics in linguistics which studies the
metaphor which is one of the important devices of the language. It finds out unique and universal
features of the metaphor in English and Uzbek.
Keywords: metaphor, stylistic device, cumulative, expressive, perceptive.
Метафора для большинства людей является приемом поэтического воображения, а
риторический росчерк — делом необычного, а не обычного языка. Более того, метафора
обычно рассматривается как характеристика только языка, скорее, как вопрос слов, чем мысли
или действия. По этой причине большинство людей думают, что прекрасно могут обойтись без метафор. Наоборот, мы обнаружили, что метафора широко распространена в повседневной
жизни не только в языке, но и в мыслях и действиях. Наша обычная концептуальная система,
в рамках которой мы мыслим и действуем, по своей сути метафорична. Идея использования
метафор, выдвинутая Лакоффом Г. и Джонсоном М., вдохновила многих лингвистов вновь и
осознанно погрузиться в исследование метафоры. Поскольку они действительно были правы,
когда утверждали вышеупомянутое утверждение. У все большего числа ученых и ученых
сложилось стереотипное мнение о том, что лишь ограниченный круг людей способен
обращаться с такого рода стилистическим приемом. Джонсон и Лакофф утверждают, что
«самое важное утверждение, которое мы сделали до сих пор, состоит в том, что метафора —
это не просто вопрос языка, то есть просто слов. Мы утверждаем, что, напротив, человеческие
мыслительные процессы во многом метафоричны. Именно это мы имеем в виду, когда
говорим, что концептуальная система человека метафорически структурирована и определена.
Метафоры как языковые выражения возможны именно потому, что метафоры есть в
понятийной системе человека». До недавнего времени метафора в основном изучалась
философами, риторами, литературоведами, психологами и лингвистами, такими как
Аристотель, Юм, Локк, Вико, Гердер, Кассирер, Бюлер, И. А. Ричардс, Уорф, Гудман, Макс
Блэк и другие. упомянем лишь несколько имен из числа тысяч людей, работавших над
метафорой за последние две тысячи лет. Сегодня все большее число ученых-когнитивистов, в
том числе когнитивных лингвистов, занимаются исследованиями метафоры. Причина в том,
что метафора играет роль в человеческом мышлении, понимании и рассуждениях и, помимо
этого, в создании нашей социальной, культурной и психологической реальности. Таким
образом, попытка понять метафору означает попытку понять жизненно важную часть того,
кто мы есть и в каком мире мы живем.
Метафора также была тщательно исследована узбекскими лингвистами. Некоторые
ученые посвятили свои исследования передаче общего значения («ко’хим»), в то время как
другие выбрали один конкретный тип передачи смысла, такой как метафора (иногда
называемая «истиора»). Если обратиться к Толковому словарю узбекского языка, то метафоре
дается такое определение: «употребление слова или словосочетания на основе сходства или
сравнения или употребление слова или словосочетания в этом значении, истиора, майоз,
например тюнер дутара (музыкальный инструмент) в переносном смысле называется «ухом».
Поскольку можно наблюдать, что метафорическое слово или фраза в одном языке не могут
быть соизмеримы с передачей того же значения в другом. Как и в приведенном выше примере,
мы говорим «ухо» дутара, рубаба и тому подобного, тогда как в английском языке это
называется настроечным колком, в свою очередь, есть еще и метафора, как они называют
крючок, обычно что-то, что можно на него повесить, как прищепка. Как уже упоминалось,
многие лингвисты затрагивали тему переноса значения и определяли ее более или менее по-
своему. Если мы наблюдаем некоторые из них, мы можем столкнуться с разумными
подходами. По мнению Гобулджоновой Г., лексема является важнейшей единицей языка. Он
служит для наименования объектов, существующих в мире. Он не только ограничивается
наименованием, но и имеет такие функции, как передача знаний поколениям (кумулятивный),
осознание (перцептивный), воздействие на слушателя (экспрессивный). Она также
утверждает, что в познании мира ей важна роль сравнения. Новый объект или событие всегда
сравнивается с предыдущими реализованными объектами или событиями, что приводит к
тому, что последние называют именами предыдущих. [41; 3-4]
Она также признает, что метафора считалась литературным приемом и привлекала в
основном поэтов и литературоведов. Она комментирует тот факт, что с 70-х годов ее стали
активно исследовать, и выделяет работы Миртоджиева М. Поскольку подходов к определению
метафоры и в узбекском языке очень много, она выдвигает свою версию: «Метафора – это
перенос имени предмета, атрибута, действия к названию другого предмета, атрибута, действия
соответственно на основе взаимного сходства». Также она выделяет виды метафоры, а именно
простые и расширенные по формированию, а также литературоведческие и лингвистические
метафоры. Гобулжонова также подчеркивает, что в научных исследованиях метафора
иллюстрируется в двух формах: языковая и речевая. Миртожиев, по денотатному сходству
метафор, делит их на три группы: 1) Простые метафоры; 2) Олицетворение (называние
неодушевленного предмета именем одушевленного); 3) Синестезия (феномен восприятия, при
котором стимуляция одного сенсорного или когнитивного пути приводит к автоматическим,
непроизвольным переживаниям второго сенсорного или когнитивного пути). Он также
отмечает жизненность многоточия в формировании передачи смысла. Гобулжонова в начале
своего исследования указывает на теорию Аристотеля, (она традиционна, поскольку
Аристотель впервые выдвинул исходное понятие метафоры как эпифоры): «родовой термин
для метафорической подвижности, предшествующей какой-либо объективации переносного
значения. » 4 . В соответствии с этим она утверждает, что метафора есть сопоставленное или
переведенное слово из пола в тип, или из типа в пол, или из типа в тип, не относящееся к
предмету. В качестве примера от секса к типу «Стоит лодка моего брата», в котором «стоит»
означает переносное значение; от типа к полу «тысячи великих дел совершил Одиссей…»
«тысячи» в переносном значении к «многие»; от типа к типу «медью душу теряешь…» и
«медью каплю воды режешь…» здесь метафорическими словами являются «резать» и
«терять». Комментируя недостаток этой теории, она говорит, что Аристотель дал определение
метафоры, но не объяснил, как происходит это сходство. Потебня А.А. определяет метафору
как «Метафора есть сокращенное сравнение»: Она была прекрасна и нежна, как цветок. // Она
была нежным и красивым цветком. Анализируя теории и подходы других лингвистов, она
отмечает, что многие ученые при определении метафоры включали атрибуты либо синекдохи,
либо сравнения, иногда даже метонимии. Таким образом, происходит путаница по этому
поводу. Она ссылается на это определение Аристотеля и говорит, что многие лингвисты
ссылались на него и, может быть, в результате пришли к таким выводам. Комментируя
Рахматуллаева Ш., она подчеркивает, что метафора имеет возможность использования с
другими видами передачи смысла, такими как метафора-функциональность, метафора-
метонимия, метафора-синекдоха и т.д. В качестве примера представлено крыло самолета,
которое сравнивается не только по функциональности, но и по сходству. Аналогичная
информация представлена и в одном из других источников по языкознанию узбекского языка.
Утверждается, что перенос смысла одного предмета, признака или действия на другие на
основе внешнего сходства называется метафорой. Это сходство основано на отношении
объекта к цвету, форме, действию/состоянию, признаку, месту и времени. Например, носик
чайника сравнивают с носом человека, часть моря, вдающуюся в сушу, сравнивают с
подмышкой человека. Метафора чаще всего образуется в сравнении с названиями
человеческого тела (голова, лицо, нос, рот, ухо, язык, ступня); часть ткани (фартук, воротник);
название частей тела животных, птицы, насекомых (крыло, хвост). Слово «отланмок» в
прошлом употреблялось в значении «идти куда-то на лошади» (определенно, представлялось
на лошади), однако в наши дни оно означает «отправиться куда-то», пусть это будет либо на
лошади, либо на лошади. или пешком, или на машине. Существует только внешнее подобие
действия. Сходство между предметом и событием в следующем: Сходство формы: - одамнинг
кулог’и – козоннинг кулог’и, – куш учди – одам учди; Подобие позиции: - итнинг думи –
самолетнинг думи, - ко’шни одам – ко’шни дала; Сходство содержания: - томдан йикилмок –
имтихондан йикилмок, - совук хаво –совук хабар, - кайнок сув – кайнок линия, - аччик о’т –
аччик совук, – томдан тушмок – мансабдан тушмок, – одам о’тирди – фабрика утирди ,
аккумлятор о'тирди. Как видно из вышеприведенных определений и примеров, метафора в
двух языках практически близка. Например, «давлат боши» по-узбекски, «глава государства»
по-английски»; «аччик совук» по-узбекски, «горький холод» по-английски; «qaynoq liniya» на
узбекском языке, «горячая линия» на английском языке; «лицо здания» по-английски,
«бинонинг юзи» по-узбекски, «крыло самолета» по-английски соответствует «самолёт
каноти». В этих примерах есть смысловое и словесное соответствие между узбекским и
английским языками. Однако есть слова, которые в одном языке являются метафорой, а во
втором нет. Как пример «чойнакнинг бурни» это метафора в узбекском языке, но это не
метафора в английском языке, так как есть слово его обозначающее (носик), это будет звучать
несуразно если будет сказано «нос чайника» ; «совук хабар» в узбекском языке является
метафорой, однако в английском языке нет холодной новости или холодной информации
(скорее говорят, плохая новость, ужасная новость и т. д.); метафора «qozonning qulog’i» в
узбекском языке не может быть метафорой в английском языке, так как называют ее ручкой,
а не ухом. Как видно из вышеприведенных определений и примеров, метафора в двух языках
практически близка. Например, «давлат боши» по-узбекски, «глава государства» по-
английски»; «аччик совук» по-узбекски, «горький холод» по-английски; «qaynoq liniya» на
узбекском языке, «горячая линия» на английском языке; «лицо здания» по-английски,
«бинонинг юзи» по-узбекски, «крыло самолета» по-английски соответствует «самолёт
каноти». В этих примерах есть смысловое и словесное соответствие между узбекским и
английским языками. В заключение мы попытались изучить метафору, которая является
одним из важных приемов поэтического воображения и риторического росчерка, — предмет
скорее экстраординарного, чем обыденного языка. Мы будем глубоко исследовать метафору
в следующих исследованиях в будущем.