Творчество К. Р.: Эстетика и поэтика

EzAFpc9pY3K9
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ (ЧАСТЬ АВТОРЕФЕРАТА)на тему «Творчество К. Р.: Эстетика и поэтика»
Наследие Константина Константиновича Романова (1858-1915) представляет собой особый эстетический феномен. Приверженность к традиционным для «чистого искусства» жанрам, стилистическим приемам, сдержанность художественных средств сочетаются в его творчестве с тенденциями, характерными для последующих поэтических поколений.
По общепринятому мнению, произведения K.P. (именно под этим криптонимом печатался поэт) относятся к литературе «второго ряда». Тем не менее, он внес заметный вклад в развитие русской поэзии. Не случайно его самобытное творчество находило отзвук в сердцах современников. Уже тогда большинство критиков отмечало «сладость, чистоту слога, целомудренность, глубину содержания, задушевность» произведений поэта [128; 15].
На первый взгляд, его стихотворения могут показаться слишком безыскусными, «однотонными» [112; 12]. По этому поводу А.И. Куприн в своем очерке о K.P. совершенно справедливо заметил: «Что ныне может быть труднее и непонятнее глубокой простоты?» [141; 11].
По своему происхождению Константин Константинович Романов принадлежал к высшей российской аристократии. Сын великого князя Константина Николаевича, внук самодержца Николая I. Огромные сословные преимущества не только гарантировали ему материальные блага, но и обеспечили высочайший уровень образования. Среди его преподавателей были С.М. Соловьев, К.Н. Бестужев-Рюмин, Г.А. Ларош.
Основной обязанностью великих князей считалось служение престолу и отечеству. Поэтому уже в 12 лет Константин Константинович находился в учебной команде Морского училища. В 1877 году девятнадцатилетним юношей он участвовал в военных действиях на Дунае около Силистрии. К январю 1884 года великий князь совершил 13 плаваний.
В августе 1878 года Константин Константинович был направлен флигель-адъютантом в свиту императора. С января 1880 года по апрель 1891 года он являлся командиром роты Его Величества Измайловского полка. В 1900 году стал главным начальником военно-учебных заведений России, а в 1910 году - генерал-инспектором военно-учебных заведений.
Кроме того, великий князь состоял почетным членом, попечителем десятков обществ, комитетов, комиссий. В 1889 году его назначили президентом Императорской Академии наук. Занимаемые посты и должности требовали предельной сосредоточенности, отнимали много сил. И все же Константин Константинович находил время для творческой деятельности.
Он обладал артистическими способностями, занимался драматургией, музыкой, литературной критикой. В возрасте 21 года великий князь написал свое первое стихотворение («Задремали волны.» [10,1; 9]). В 1882 году в журнале «Вестник» появилась первая публикация молодого поэта («Псалмопевец Давид» [10,2; 7]). В 1886 году вышел первый стихотворный сборник K.P.1
Великий князь занимался поэтическим творчеством около 35 лет. Он создал более 200 оригинальных стихотворений, перевел «Гамлета» У. Шекспира, «Мессианскую невесту» И. Шиллера, «Фауста» И. Гете, отрывок из «Манфреда» Д. Байрона. Переложил на русский язык некоторые поэтические тексты Виктора Гюго, Франсуа Сюлли-Прюдома, Альфреда де Мюссе и др. Написал поэму «Севастиан-Мученик» и драму «Царь Иудейский». Его творения неоднократно переиздавались. Причем не только в виде дорогих томов, но и в так называемых «народных книжках».2
При жизни K.P. публиковалось множество рецензий на его произведения. Большинство работ такого рода написано в форме кратких заметок. Чаще всего это восторженные эмоциональные отзывы: «Поэт живых и светлых упований» А. Круковского [136], «К. Р. - поэт любви и красоты»
Н. Кузьминского [139] и др. О содержании статей можно судить уже по заголовкам. Иногда встречались осторожно-нейтральные и даже критические оценки. В частности, в работе Б. Никольского «Благородное двадцатилетие» [167] указывается на посредственность произведений K.P., на склонность поэта к заимствованию, подражанию. К сожалению, большая часть статей носила политизированный характер: кто-то ограничивался льстивыми одобрениями, кто-то обличал в лице великого князя всю царскую фамилию.
На фоне подобных заметок выделяются две более или менее корректные работы, которые, правда, также рассчитаны на широкую читательскую аудиторию. Они содержат тематический обзор творчества поэта и не являются научными исследованиями. В «Критико-биографическом этюде» Г. Нелюбина [163] отмечается яркий талант, гладкость стиха K.P. Он называется последователем пушкинской поэзии, «одним из самых выдающихся художников группы «чистого искусства» [163; 211-212].
Д. Михайлов в работе «Лирика K.P. в связи с историей русской поэзии во второй половине XIX века» [161] делает попытку сравнительно-исторического анализа творчества великого князя. Вывод аналогичен: K.P. воскрешает традиции предшественников (В.А. Жуковского, A.C. Пушкина, A.A. Фета). На наш взгляд, Д. Михайлов достаточно справедливо судит о художественной ценности произведений поэта, не останавливается перед критикой отдельных текстов (см., например, разбор стихотворения «На площади Святого Марка» [161; 93]).
Того же мнения придерживается и Е. Гаршин. В критическом этюде «Три поэмы» [85] отмечается верность K.P. «пушкинским представлениям», доказывается «новоромантический характер» его творчества. «Преемником Фета, Майкова, Тютчева» называет великого князя А.Ф. Кони [128].
После смерти K.P. в свет выходит множество работ панегирического содержания. Это статьи Н. Бернштейна «Памяти великого князя Константина Константиновича» [70], JL Ильинского «Памяти великого князя Константина Константиновича» [113], Н. Котляревского «Памяти K.P.» [132], Н. Сергиевского «Памяти августейшего поэта» [193], А. Кони и С. Оль-денбурга «Две речи, произнесенные 2 декабря 1915 года в полугодовой день кончины августейшего президента Императорской Академии наук» [127] и др. Планируется выпуск монографии Г. Нелюбина «Великий князь Константин Константинович. Жизнь и творчество». Замысел остается неосуществленным из-за февральских событий 1917 года.
Затем имя поэта практически перестает упоминаться. Крайне редко в специальных работах встречаются тенденциозные осуждающие оценки: «Письма великому князю Константину Константиновичу в связи с отменой выборов М. Горького в почетные академики» [177], «Он состоит под следствием (Документы о кассации выборов Горького в Академию наук)» [171], «Максим Горький и императорская Академия наук (По неофициальным документам)» [137]. Одна из немногих работ литературоведческого характера - статья B.C. Нечаевой «Эпигоны «светского» стиля в русской поэзии XIX века» [166]. Творчество великого князя рассматривается в ней как бесперспективное с точки зрения научных разысканий.
Даже в академическом издании «Истории русской литературы» [97] поэту посвящены всего три фразы. К.Н. Григорьян пишет, что лирика К. Р. носит «дилетантский и сугубо личный характер». В ней «преобладают меланхолическое настроение, воспевание тихого безмятежного чувства, изредка омрачаемого разлукой с близкими или иными житейскими обстоятельствами» [97; 105-106].
Показательно отношение к наследию K.P. В архиве поэта хранился дневник, в котором содержались записи за 45 лет. По завещанию в течение ста лет после смерти великого князя они не должны были оглашаться. Видимо поэтому личные записи Константина Константиновича, в отличие от других бумаг царской семьи, всегда оставались в ЦГАОРе доступными для читателей - вопреки распоряжению [142; 362].
Эмигрантские публикации о K.P. носят мемуарный характер и также не позволяют объективно оценить его творчество. Например, В. Клепацкий в статье «Великий князь» [117] описывает несколько эпизодов из жизни «любимого августейшего начальника, такого дорогого, такого близкого кадетской душе», подробно останавливаясь на сценах вроде «подушечного боя» между Константином Константиновичем и малышами из кадетского корпуса.
Определенный интерес представляет очерк А.И. Куприна, написанный в эмиграции в 1926 году [141]. Писатель отмечает, что «самый расцвет таланта K.P. совпал с тем пустозвонным временем. когда нами, едва осмысливающими грамоту словесного творчества, вдруг овладело, как обезьянство с французских образцов неумное. стремление к новым формам и идеям. Весь этот ненужный и крикливый мусор опошлил вкусы и оглушил тонкость русского вкуса». Вот в чем А.И. Куприн видит причину непонимания и «косного замалчивания чистой, искренней поэзии K.P.» [141; 11].
Во второй половине 1980-х годов в России изменяется политическая ситуация, снимается запрет на многие темы. Августейшие особы оказываются в центре внимания. Сначала произведения K.P. включаются в различные сборники (например: «Песни русских поэтов» [11], «Сонеты серебряного века» [12] и др.). Затем начинают издаваться книги, полностью посвященные поэту: «Избранное. Стихотворения, переводы, драма» [13], «Времена года: Избранное» [14], «Стихи разных лет. Личность. Творчество» [15] и др.
Несмотря на завещание великого князя, активно печатаются архивные записи: «Дневник» [21], «Из дневников» [22], «Дневник 1906 года» [23], «Отрывки из дневников» [24], «Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма» [25].
Описываются те или иные эпизоды из жизни великого князя, его интересы, склонности (В. Афанасьев «Августейший поэт K.P. и его дети в свете алпаевской трагедии» [57]; В. Несин, Г. Сауткина «Павловск в собственности поэта K.P.» [165]; В. Соболев «Августейший президент: Великий князь Константин Константинович во главе Императорской Академии наук» [197] и т.д.). Подчас публикации приобретают откровенно скандальный характер (заметка С. Мироненко в «Московском комсомольце» [24], статья в газете «НЛО» [66], отрывки из книги К. Ротикова «Другой Петербург» [188]).
Достаточно подробно освещается переписка великого князя с современниками: М.И. Ростовцевым [111], A.A. Фетом [34], [35], П.И. Чайковским, А.Н. Майковым, ЯЛ. Полонским [34] и др. Акцент в основном делается на их дружеских связях.
Поэтическому творчеству K.P. не уделяется должного внимания. Главным образом повторяется то, что уже отмечалось ранее. Практически все исследователи утверждают, что он «наследует традицию, восходящую к поэтической культуре прошлой эпохи»: В. Коровин [130], 3. Афанасьев [58], М. Эльзон [229] и др. А. Иванов пишет: «Основной стилеобразующий прием K.P. - гармония старых классических созвучий. Отсюда некоторая старомодность, строгость и, если так можно выразиться, целомудренность письма» [112; 12].
Многие особенности поэтики произведений K.P. объясняются его пристрастием к «чистому искусству»: «мелодичность языка», «простота формы» (Э. Матонина [157; 5]), «напевность» (А. Муратов [162; 23]). М. Гаспаров относит творчество поэта к «позднему романтизму» [86; 33]. Е. Осетров называет K.P. «антологистом-неоромантиком» [172; 10].
А. Иванов замечает: «Суть поэзии K.P. может быть выражена лучше всего словом «пристойность» (самоотверженность в служении отечеству, культ красоты, сострадание)» [112; 12]. В. Коровин считает, что «наибольших творческих удач K.P. добился в искренних, безыскусных стихах о любви, о счастье, о природе» [130; 10]. В. Вомперский выделяет пейзажную лирику великого князя [84; 27].
JL Кузьмина связывает «пушкинское начало, наличествующее в поэзии K.P., с христианским ладом и миром» [Цит. по изд. 104; 266]. В. Пет-роченков утверждает, что особенная религиозность Константина Константиновича проявлялась во всем. Он отмечает его «тяготение к монастырской жизни, нелюбовь к политике, стремление окружать себя людьми, объединенными идеей служения» [Цит. по изд. 105; 266]. «Религиозным поэтом» считает K.P. М. Дунаев [106; 5]. В. Коровин заявляет, что «вера придает стихам K.P. жизнерадостность, умиляющую и трогательную прелесть» [130; 10]. Э. Матонина называет великого князя «зачинателем религиозного Ренессанса в России» [157; 11]. Следует, однако, заметить, что к религиозным темам обращалось большинство поэтов XIX века, а потому мнение Э. Матониной не представляется научно обоснованным.
Не все исследователи столь благосклонны к K.P. В. Соболев, создавший монографию об августейшем президенте Академии наук, тем не менее, признается, что «не поклонник его поэзии» [197; 83]. В. Баевский убежден, что K.P. - «поэт третьего ряда. эпигон А. Фета и А. Майкова» [60; 171]. Очень иронично отзывается о творчестве великого князя О. Кушлина, объясняя свой «ёрнический тон» слишком высокой «концентрацией верноподданнических чувств и благоговейного трепета в публикациях» [142; 364].
Об обостренном внимании к фигуре K.P. свидетельствуют конференции, проведенные в Российской Академии наук. 29 сентября 1995 года состоялись первые в России Чтения, посвященные памяти поэта. На них выступили В.В. Петроченков, Л.И. Киселева, Е.В. Соболева, Э.Д. Фролова, И.П. Медведев, А.Н. Цамутали. Творческой деятельности великого князя был посвящен доклад Л.И. Кузьминой [105].
1 сентября 1998 года прошла научная конференция, посвященная 140-летию со дня рождения Константина Константиновича. Большинство докладчиков остановилось на проблеме литературных заимствований в поэзии K.P. Т.Г. Браже были приведены примеры «творческой переклички» с М.Ю. Лермонтовым. H.H. Лаврова сделала доклад о переписке между K.P. и А.Н. Майковым, а A.B. Дубровинский - между K.P. и И.А. Гончаровым. Т.Г. Иванова рассказала об отношении поэта к творчеству современников (П. Соловьевой, В. Рудич, A.A. Голенищева-Кутузова, В.Я. Брюсова, Ф.К. Сологуба, Д.С. Мережковского) [143].
Из обилия всевозможных публикаций и выступлений хотелось бы выделить работы трех современных исследователей: А.Б. Муратова, Л.И. Кузьминой, Т.В. Ковалевой. А.Б. Муратов [162] один из первых делает попытку литературоведческого анализа ряда текстов K.P. Л.И. Кузьмина в своей монографии о великом князе [138] не только прослеживает параллели между стихотворениями K.P. и творчеством A.C. Пушкина, Ф.И. Тютчева, A.A. Фета, но и находит реминисценции из его поэзии в произведениях Б.Л. Пастернака, М.В. Исаковского, K.M. Симонова. Ценно также замечание ученого по поводу его провидческих строк. Т.Б. Ковалева в диссертации «Русский стих 80-90 годов XIX века» [119], анализируя особенности стихосложения этого периода на обширном литературном материале, обращается и к лирике K.P. Она считает, что великий князь в числе других последователей «чистого искусства» «во многом подготовил и способствовал целенаправленному поиску ранних модернистов» [119; 173]. Эта мысль позволяет по-новому взглянуть на его творчество и является определяющей для данной научной работы.
В настоящем исследовании предпринимается попытка целостного анализа лирики K.P. в контексте общего литературного процесса 1880-1890 годов. Указанный путь представляется наиболее плодотворным. Тем более что в результате не только выявляется художественное своеобразие поэта, но и корректируются некоторые устоявшиеся взгляды.
Актуальность темы обусловлена недостаточной изученностью поэтического наследия К.Р. Системный анализ его творчества поможет более объективно охарактеризовать эпоху 1880-1890 годов. Постижение целостной картины развития поэтической традиции - одна из первостепенных задач современного литературоведения.
В советском литературоведении сложилось устойчивое представление о данном периоде. Еще до 1917 года Е. Соловьев писал, что в это время «старые принципы, вдохновлявшие «отцов», выдохлись, новых не было» [199; 524]. С. Венгеров характеризовал 1880-1890 годы как «полосу полного, абсолютного уныния» [78; 126].
С изменением государственной системы такая точка зрения стала считаться единственно верной. «Период исключительно тяжелой реакции, понижения общественной активности, распространения упаднических идей и настроений», - читаем мы в академическом издании «Истории русской поэзии» [71; 227].
В отношении формы литературных произведений наблюдается некоторая множественность мнений. Н.В. Банников пишет: «Большие таланты в поэзии будто вымерли навсегда» [61; 3]. В.И. Коровин отмечает «ощущение творческой вторичности» [130; 5]. К.Н. Григорьян склонен считать это «переходным этапом» [97; 91]. В.В. Кожинов, с одной стороны, относит данный период к «поэтическому безвременью», когда идет «ретроспекция. накопленных. за целый век поэтических ценностей», с другой, - отмечает «вызревание элементов «новой» поэзии: еще не расчлененные элементы декадентского и модернистского искусства» [123; 218]. Е.Б. Та-гер доказывает, что осуществляется «переход от традиционного, рационально мотивированного развития лирической темы к импрессионистиче-ски-разорванной поэтической системе» [211; 200].
В характеристике доминирующих настроений исследователи единодушны. «Мотивы усталости, опустошенности, глубокого уныния пронизывали все, что появилось в поэзии тех лет» (Н.В. Банников [61; 3]). «Болезненно-ностальгическая нота» в лирике 1880-1890 годов (В .И. Коровин [130; 5]). «Основные черты жизненной и поэтической атмосферы: бессилие, уныние, растерянность, раздробленность, хаотичность. Преобладающая нота стихов - усталость, апатия, бессильная тоска» (В.В. Кожинов [123; 219]). Главенствует «эстетика идеала, противопоставленного тотальной и низменной действительности» (Е.Б. Тагер [211; 200-201]).
Объектом исследования настоящей диссертации является лирика K.P., творчество поэтов-современников (А.Н. Апухтина, С.А. Андреевского, A.A. Голенищева-Кутузова, К.К. Случевского, K.M. Фофанова и др.).
Предмет исследования - особенности эстетики и поэтики K.P. в соотнесении с тенденциями развития русской поэзии 1880-1890 годов.
Цель диссертационной работы - определить идейное и художественное своеобразие лирики K.P., место поэта в литературном процессе эпохи. В соответствии с целью формулируются следующие задачи'. исследовать роль K.P. в обновлении проблематики философской поэзии 80-90 годов XIX века; выявить своеобразие религиозной лирики поэта; рассмотреть, как соотносятся традиции и новаторство в любовных^ и пейзажных стихотворениях K.P.; установить доминирующие жанры его лирики; охарактеризовать способ компоновки текстов K.P. в циклах, соотнести его с общей картиной лирической циклизации, характерной для рассматриваемого периода.
Научная новизна данной диссертации состоит в том, что пересматривается стереотип понимания данного периода как «застойного», обосновывается точка зрения, согласно которой стабилизация общественной ситуации способствовала обращению к экзистенциальному осмыслению жизни, к духовным основам. Впервые лирика K.P. исследуется системно. Проблема трансформации поэтического жанра еще не рассматривалась на примере творчества этого поэта, поскольку большинство ученых относило его к числу «традиционалистов».
Теоретическое значение. Результаты исследования существенны для понимания динамики литературного процесса, способов трансформации лирических жанров на различных уровнях структуры поэтического текста.
Практическая значимость. Конкретные наблюдения и выводы диссертации могут быть использованы при создании научной истории русской поэзии XIX века, а также при дальнейшем изучении творчества K.P., при проведении спецсеминаров и спецкурсов, посвященных проблеме трансформации поэтических жанров.
Материалом для исследования послужило авторское собрание стихотворений K.P., его критические статьи и дневники.
Специфика изучаемого материала и многоаспектность его рассмотрения определили в качестве методологической основы системный подход, предполагающий изучение художественного произведения как целостного образования. В исследовании сочетаются сравнительно-типологический метод, важнейшие положения которого сформулированы в работах по исторической поэтике А.Н. Веселовского, и структурный анализ, разработанный Ю.М. Лотманом.
Поэтический текст представляется как органическое целое, каждый из элементов которого реализуется лишь в отношении к другим элементам. Используются идеи Ю.Н.Тынянова (о тесноте стихового ряда), В.М. Жирмунского (об интонационных типах поэзии), М.М. Бахтина (о диалогической природе художественного произведения). В работе применяется прием статистического учета метрического репертуара стиха, предложенный M.JI. Гаспаровым.
На защиту выносятся следующие положения:
1. K.P. обновляет проблематику русской философской поэзии. В центре внимания оказываются экзистенциальные темы, выделяется трагический аспект существования. Многие образы возникают под воздействием идей Шеллинга, Шопенгауэра, в полемике с теорией Ницше и некоторыми другими, популярными в то время учениями. Сходные процессы наблюдаются в творчестве А.Н. Апухтина, С.А. Андреевского, A.A. Голеншцева-Кутузова, К.К. Случевского, K.M. Фофанова.
2. Религиозные начала в поэзии K.P. - это проявление общей тенденции к возрождению традиционных национальных ценностей в 1880-1890 годы. Христианская основа ощущается практически во всех его произведениях. Автор дает собственную интерпретацию библейского текста, избирая психологически неоднозначные сюжеты, избегая натурализма описаний.
3. Любовная и природная лирика K.P. продолжает традиции «чистого искусства», упрочившего свои позиции к концу XIX века. За счет аллюзий стихотворения приобретают особую эмоциональную и символическую значимость. «Нехарактеристичность» образа возлюбленной, тяготение к идиллическому пейзажу позволяют говорить об особой содержательности рисуемых картин, о «поэтике Божественного откровения», которая предвосхищает достижения символизма.
4. Поэт сознательно трансформирует лирические жанры. Его элегии и военно-патриотические стихотворения несут на себе печать умиротворенности, оды и антологические тексты по своей идейной направленности близки к религиозным стихотворениям. Центральное место занимают жанры, сочетающие в себе точность конкретного факта с многозначной туманностью смысла (философская и медитативная поэзия, романсы). Это также соотносится с общей поэтической картиной того времени.
5. Циклическая система позволяет K.P. совместить свою телеологическую концепцию с общей тенденцией к дискретности. Как и его предшественники, поэт компонует тексты в соответствии с тематическими принципами, опирается на событийную основу или на хронологию создания стихотворений. Однако наиболее важной для K.P. оказывается внутренняя логика переживаний лирического субъекта. Композиционная стройность цикла определяется идейной установкой.
Апробация. Фрагменты глав исследования представлялись в качестве докладов на научных конференциях в Астраханском государственном педагогическом университете (23.04.96, 29.04.97, 29.04.98, 22.04.99), на научно-практической конференции, посвященной 200-летию A.C. Пушкина (30.03.99), отражены в ряде публикаций, использованы на практических занятиях по курсу «История русской литературы XIX века». Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедр русской литературы Астраханского государственного педагогического университета и Волгоградского государственного педагогического университета, была рекомендована к защите.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка научной литературы. Общий объем диссертации составил 220 страниц. Список использованной литературы включает 237 наименований.