Учебное пособие {2} Gaudeamus igitur Juvenes dum sumus! Post jucundam juventutem, Post molestam senectutem Nos habebit humus

XVII век в России характеризуется развитием различных видов искусств как самостоятельных форм индивидуальной твор­ческой деятельности. Это не могло пройти мимо художников, поэтов, мыслителей.
Ярким памятником формирования эстетической теории на Руси явился трактат Симона Ушакова «Слово к любителю иконно­го писания» (около 60-х годов XVII в.). Работа была посвящена Иоси­фу Владимирову, московскому живописцу, который считается авто­ром еще более раннего трактата об основах иконописи. Симон Ушаков (1626-1686) — ученый, художник, богослов и педагог — вы­соко ставит назначение художника, способного создавать образцы «всех умных тварей и вещей», «посредством различных художеств делать замыслимое легко видимым». Выше всех «существующих на земле художеств» Ушаков ставит живопись, она уподобляется зер­калу, отражающему жизнь и все предметы. Стремление к правде в живописном изображении легло в основу педагогического мастер­ства Ушакова. Стремясь воспитать из своих учеников истинных ху­дожников-иконописцев, он задумал издание подробного анатомичес­кого атласа. О своем замысле, который, вероятно, не был реализован, Ушаков писал: «Имея от господа Бога талант иконописательства... не хотел я его скрыть в землю... но попытался выполнить искусным иконописательством ту азбуку искусства, которая заключает в себе все члены человеческого тела... и решил их вырезать на медных дос­ках...» (История русского искусства. В 3-х тт. Т. 1 — М., 1991.— С. 104). Таким образом, XVII век включает в русскую культуру вопросы эс­тетического характера: задачи художника, его отношение к природ­ным объектам, правда и правдоподобие в живописи.
XVIII столетие характеризуется теоретическим осмыслением вопросов искусства и художественного творчества. Феофан Прокопович (1681-1736), член знаменитой «ученой дружины» Петра I, оп­ределяет «красоту физическую» как «величайшее тела благо». По его мнению, красота «людская» многообразна и субъективна. Уже Ф. Прокопович пытается определить особенности художественного
{77}
произведения: «первое, что преимущественно требуется во всяком поэтическом произведении—это вымысел, или подражание». (Про­копович Ф. Избр. соч.— М.-Л., 1961.— С. 347). Даже при описании ре­ального события поэт не может обойтись без вымысла.
Интересны эстетические поиски ученика Прокоповича Григо­рия Николаевича Теплова (1717-1779). Не случайно он назван «рус­ским Баумгартеном». Теплов высоко оценивает роль художествен­ного способа познания, считая, что последний соединяет «познание историческое» (к нему относится чувственный опыт) и «познание философское» (логическое). Отсюда и высокая оценка эстетики: Теплов рассматривает ее как теорию художественного творчества — «философию стиховедческую», которая имеет своим предметом «поэтические искусства», соединяющие с чувственным познанием философско-логическое. Для художественного творчества необхо­димы разум, природный талант, а так же «знание и наука». Рассмат­ривая вопросы восприятия художественного произведения, Теплов вводит понятие вкуса, отмечая, однако, что без знания и науки и на вкус положиться нельзя. В работах Теплова утверждается подход к творчеству как к познавательной деятельности, стремление вы­явить способность человека к эстетической оценке. Он считает ис­точником удовольствия при восприятии произведений искусства «природную к подражанию склонность человеческую».
Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) как человек науки и крупнейший деятель русского просвещения считает наиболее важным вопрос «общей пользы науки и художества». Для него кра­сота существует во множестве форм — в природе, в человеческом труде, в самом человеческом теле. Ломоносов находит красоту «в свойствах и причинах самих вещей», она характеризует продук­ты человеческой деятельности. Вот почему красота стекла нисколь­ко не меньше красоты в минералах, «приманчивым лучом блистаю­щим в глаза».
Красота приносит пользу «через увеселение». Но превыше всего Ломоносов ценит красоту просвещенного человеческого разу­ма. Отсюда и функции искусства, среди которых особенно подчерки­вается функция воспитательная. Так, в «Слове благодарственном на освящение Академии Художеств» Ломоносов последовательно и четко определяет основные задачи скульпторов и живописцев, со­стоящие в том, чтобы «представлять виды героев и героинь Россий­ских в благодарность заслуг их к Отечеству», «показать древнюю славу праотцев наших... и тем самым подать наставление в делах, простирающихся к общей пользе».
Во второй половине XVIII века усиливается внимание к субъ­ективной характеристике красоты. Такой подход к эстетическим проблемам характеризует философские поиски Александра Нико-
{78}
лаевича Радищева (1749-1802). Правда, эстетическая позиция Ради­щева двойственна. С одной стороны — это характеризует начальный период его творческих поисков — Радищев убежден в существова­нии «правоты и красоты вещей и дел», в абсолютности «истинной красоты», которая «не поблекнет никогда», будучи запечатленной в произведениях Гомера, Вергилия, Мильтона, Расина, Вольтера, Шекспира, Тассо, многих других. Их эстетическое значение будет существовать «доколе не истребится род человеческий». С другой — Радищев утверждает относительный, сравнительный характер красоты, а в известном трактате «О человеке, его смертности и бес­смертии» прямо связывает красоту со способностью человека мыс­лить и чувствовать.
В 80-е годы XVIII века в России впервые употребляется слово «эстетика» для обозначения самостоятельной дисциплины. В ано­нимной статье 1784 года (авторство приписывается выдающемуся русскому просветителю Николаю Ивановичу Новикову (1744-1818) под красноречивым названием «Об эстетическом воспитании» ут­верждается, что эстетика формируется как наука, начиная «с поло­жений вкуса» и включая в себя учение «всех изящных искусств». В этом учении с позиций философии должны быть рассмотрены и «правила красоты». Н. И. Новиков пишет о том, что образованный и просвещенный человек должен знать основы эстетики, высказы­вает надежду на развитие этой науки в России: русские сторонники этой, находящейся в стадии рождения, науки внесут свой вклад в «построение ее совершенного здания». Значительный вклад в разви­тие эстетической мысли внес Николай Михайлович Карамзин (1766-1826). Карамзину как представителю сентиментализма — художе­ственного направления, особенность которого «апелляция к чувст­ву», «возведение его в мерило добра и зла» — было идейно близко определение эстетики, данное Баумгартеном. Конкретизируя его, Карамзин пишет: «Эстетика есть наука вкуса. Она трактует о чувст­венном познании вообще... занимается исправлением чувств и всего чувственного, то есть воображения с его действиями... Эстетика учит наслаждаться изящным» (Карамзин Н. М. Письма русского путеше­ственника.— Л., 1984.— С. 63). Карамзин связывает добро, красоту, истину; при такой постановке вопроса реальное значение искусства раскрывается в утверждении этого единства. Искусство наиболее полно дает нам «впечатления изящного», которые, в свою очередь, помогают найти «в истине красоту и в красоте истину».
XVIII век по праву называют «освободительным» и «философ­ским». Опальный Радищев считает его незабвенным столетием», ко­торое дарует «радостным... смертным истину, вольность и свет». В русской культуре XVIII век показал значение антропоцентричес­кой модели мира, выдвинув в качестве идеала человека просвещен-
{79}
ного, ищущего истину, подчиняющего свои поступки пониманию до­бра, чувствующего красоту. Попытка теоретического осмысления единства этих ценностей приводит к постановке вопросов: что такое красота, каково назначение искусства и что представляет собой эстетика? Философское осмысление мира в России XVIII века реа­лизовывалось и в художественной деятельности: развивается новое изобразительное искусство, архитектура, поэзия, театр. XIX век, затмивший по своей духовной значимости век предыдущий, полу­чил от него мощное художественно-теоретическое наследие.