Виноваты звезды

* * *
В крошечный лифт мы втиснулись вместе. Каждая поверхность,
включая пол, была зеркальной. Дверь полагалось закрывать вручную, и
старенький агрегат со скрипом медленно поехал на второй этаж. Уставшая,
вспотевшая, я боялась, что выгляжу и пахну ужасно, но, несмотря на страх,
я поцеловала Огастуса в лифте, а он, чуть отодвинувшись, показал на
зеркало:
— Смотри, бесконечность из Хейзел.
— Некоторые бесконечности больше других бесконечностей, —
прогнусавила я, передразнивая ван Хутена.
— Вот сволочь, клоун идиотский! — сказал Огастус, а между тем мы
все ехали на второй этаж. Наконец лифт рывком остановился, и Гас взялся
за зеркальную дверь. Приоткрыв ее наполовину, он вздрогнул от боли и
отпустил ручку.
— Ты что? — испугалась я.
Через секунду он произнес:
— Ничего, ничего, просто дверь тяжелая.
Он снова толкнул ее от себя, и на этот раз все получилось. Он,
разумеется, пропустил меня вперед, но я не знала, в какую сторону идти по
коридору, поэтому я стояла у лифта, и Гас тоже остановился. Лицо его
исказила гримаса боли. Я снова спросила:
— Тебе плохо?
— Совсем потерял форму, Хейзел Грейс. Все в порядке.
Мы стояли в коридоре, он не вел меня к себе в номер, а я не знала, где
он живет. Патовая ситуация затягивалась, и мне уже казалось, что он
пытается придумать отговорку, чтобы со мной не связываться, и не надо
мне было вообще такого предлагать, это неблагородно и невоспитанно и
оттолкнуло Огастуса Уотерса, который стоит и, моргая, смотрит на меня,
ломая голову, как вежливо отделаться. Спустя целую вечность он
произнес:
— Это выше колена и немного болтается, но там не просто кожа, там
уродливый шрам, выглядит как…
— Ты о чем? — не поняла я.
— О ноге, — уточнил он. — Чтобы ты была готова на случай, ну, то
есть если вдруг ты ее увидишь или там…
— О, да пересиль ты себя. — Я сделала два шага, преодолев