Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Верхний путь: возможность выбирать
Одна знакомая жалуется мне на свою сестру, которая из-за
психического расстройства склонна к приступам ярости. Бывает, они
общаются тепло и доверительно, как вдруг сестра ощетинивается и
начинает бросаться параноидальными обвинениями.
“Каждый раз, когда я к ней приближаюсь, она ранит меня”, – говорила
моя знакомая. И она попыталась отгородиться от того, что переживала как
“эмоциональную атаку”. Она перестала немедленно перезванивать сестре и
начала проводить с ней меньше времени. А если ее голос на автоответчике
звучал гневно, то перезванивала только через день-другой, чтобы дать ей
остыть.
И все-таки она беспокоится о сестре и не хочет рвать с ней отношения.
Поэтому, когда они все-таки беседуют и сестра вдруг срывается с катушек,
моя знакомая напоминает себе о психической болезни сестры и старается
не принимать ее злобные излияния на свой счет. Так мысленное
упражнение помогает ей не заражаться токсичными эмоциями.
Хотя автоматическая природа эмоционального заражения и делает нас
уязвимыми для отрицательных эмоций окружающих, мы вполне способны
принимать стратегические решения, препятствующие заражению. Если
отношения стали деструктивными, правильные психологические тактики
помогут создать защитную эмоциональную дистанцию.
Нижний путь сверхскоростной, он действует в мгновение ока. Но мы
не обязаны отдаваться на милость обрушивающейся на нас лавине. Если
мгновенные реакции нижнего пути причиняют боль, верхний путь может
встать на нашу защиту.
Верхний путь предоставляет нам выбор действий, и делает он это в
основном благодаря подключению к цепям, “питающимся” от ОФК. Пока
одни сообщения снуют туда-сюда между центрами нижнего пути,
обеспечивая эмоциональные реакции (и в том числе банальное заражение),
ОФК направляет другой поток импульсов в высшие отделы мозга, чтобы
запустить обдумывание этих реакций. Это верхнее ответвление позволяет

---

нам реагировать взвешенно, принимая в расчет все обстоятельства. Таким
образом верхний и нижний пути управляют любым нашим общением,
а ОФК работает как стрелка, переводящая бегущие по ним потоки
сигналов.
Нижний путь с его скоростными зеркальными нейронами действует
наподобие шестого чувства, заставляя нас переживать то же, что и другой
человек. При этом мы лишь смутно сознаём, что настроились на него.
Нижний путь мгновенно погружает нас в эмоциональное состояние
собеседника, без посредничества мыслей. Такова моментальная первичная
эмпатия – сопереживание.
Верхний путь, напротив, вступает в игру, когда мы наблюдаем в себе
перемену настроения и намеренно обращаем внимание на собеседника,
пытаясь разобраться, что происходит. Так мы вовлекаем в процесс
мыслительные отделы мозга, в особенности префронтальные центры.
Верхний путь вносит поразительное разнообразие в крайне ограниченный
репертуар реакций нижнего пути: в течение миллисекунд он активирует
множество своих разветвленных нейронных цепочек, и число вариантов
реагирования возрастает экспоненциально.
Таким образом, если нижний путь дает нам мгновенное ощущение
эмоциональной близости, то верхний формирует более изощренное
восприятие социальной ситуации, которое позволяет нам реагировать
адекватно. Этой гибкостью мы обязаны возможностям префронтальной
коры, исполнительного центра нашего мозга.
В 1940–1950-х психиатры повально увлекались префронтальной
лоботомией, предполагающей хирургическое рассечение связей ОФК с
другими
отделами
мозга.
(Эта
“хирургия”
зачастую
поражала
примитивностью: вдоль глазного яблока в податливое мозговое вещество
втыкали инструмент наподобие отвертки.) В то время неврологи имели
весьма смутное представление о функциях основных зон мозга, не говоря
уже об ОФК. Однако они заметили, что буйные пациенты после лоботомии
становились смирными – а чего еще желать сотрудникам, тонущим в хаосе
огромных психлечебниц, где тогда держали больных?!
Хотя лоботомия и не вредила когнитивным способностям пациентов, у
нее
обнаружилось
два
загадочных
побочных
эффекта:
эмоции
прооперированных сильно притуплялись или вообще сходили на нет, и
в незнакомых им социальных ситуациях пациенты не знали, как себя вести.
Сегодняшняя нейробиология уже знает, отчего это происходило: ОФК
увязывает социальную реальность с нашими чувствами, тем самым
подсказывая,
как
себя
вести.
Лишенные
способностей
к
этой

---

межличностной математике, лоботомированные пациенты совершенно
терялись в новых для них обстоятельствах общения.