Введение в морфологию

Категория числа

1. Грамматическая категория числа. 2. Способы выражения категории числа. 3. Из истории грамматической категории числа в русском языке. 4. Существительные singularia tantum. 5. Существительные pluralia tantum. 6. Синонимия форм числа в русском языке.


Категория числа — словоизменительная категория, выражающая противопоставление единичности–множественности предметов. В современном русском языке различаются формы единственного и множественного числа: сестра — сестры; земля — земли; волк — волки; ключ — ключи; место — места; море — моря; лошадь — лошади и т. д.
Категория числа выражается в основном морфологически, т. е. при помощи окончаний. Однако дополнительно используются и другие средства:
1. Изменения в основе существительного (усечение, наращение, чередование суффиксов):
вологжанин — вологжане; сын — сыновья; брат — братья; козленок — козлята.
2. Ударение:
город — города; учитель — учителя; волна — волны; озеро — озёра, колесо — колёса, дерево — деревья.
3. В редких случаях супплетивизм основ:
человек — люди; ребёнок — дети.
Показателем числа являются и формы согласуемых слов (прилагательных, местоимений и причастий): новая куртка — новые куртки; красивое платье — красивые платья; прилежный ученик — прилежные ученики. Только при помощи этих слов, т. е. синтаксически выражается число несклоняемых существительных: маленький колибри — маленькие колибри; резвый шимпанзе — резвые шимпанзе и т. п.
В древнерусском языке категория числа была трехчленной: помимо ед. и мн. числа выделялось еще и двойственное, т. е. когда речь шла о двух предметах, использовались особые формы: столh (ед. ч.) — стола (дв. ч.), столи (мн. ч.); село (ед. ч.) — селh (дв. ч.), села (мн. ч.); сестра (ед. ч.) — сестрh (дв. ч.) — сестры (мн. ч.) и т. д. Формы дв. ч. широко используются в памятниках письменности и в произведениях древнерусской литературы, например, в “Слове о полку Игореве”: Ту ся брата разлучиста на брезh быстрый Каялы (тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы). Но уже в XIV-XV вв. двойственное число, заменяясь формами множественного числа, утрачивается. Таким образом, противопоставление единичности / парности / множественности уступает место противопоставлению единичности любой множественности предметов, что свидетельствует о более высокой ступени абстракции.
Однако следы дв. ч. в русском языке довольно значительны. Так, формы им. п. мн. ч. берега, рукава, бока, глаза являются по происхождению формами им. п. дв. ч. Эти существительные, обозначающие парные предметы, исключительно редко употреблялись по отношению к множеству предметов (обычно имеются в виду два берега, два рукава и т. д.), поэтому мн. число от них (рукави > рукавы и т. п.) не сохранились, а после утраты двойственного числа и его забвения в языковом сознании говорящих формы на – а стали восприниматься именно как формы мн. ч. То же самое произошло и с существительными ср. р. плечо, колено, ухо, око, которые в им. п. мн. ч. закрепились с окончанием двойственного числа – и (из h) вместо закономерных для слов ср. р. форм на – а: плеча, колена и т. д. Впрочем, в художественной литературе формы с окончанием –а, архаические и нежизнеспособные, изредка встречаются: И пал без чувств он на колена, достойный казни ждет измена (А. С. Пушкин); Соболью шубу на плеча накинул он – в руке свеча (М. Ю. Лермонтов); Вынувши шинель, он весьма гордо посмотрел и, держа в обеих руках, набросил весьма ловко на плеча Акакию Акакиевичу (Н. В. Гоголь).
Наречие воочию – это бывшее сочетание предлога в с род.– местн. пад. дв. ч. слова око.
С историей дв. ч. связано употребление род. п. ед. ч. в сочетаниях существительных с числительными два, три, четыре: два стола, три друга, четыре окна. Действительно, с точки зрения здравого смысла использование ед. ч. здесь неуместно. Первоначально после слова два существительные имели формы дв. ч. (два стола), а после слов три, четыре – формы множественного (три столи, четыре столи). Однако после утраты дв. ч. формы типа стола стали осознаваться как род. п. ед. ч., а затем окончание – а закрепилось у существительных и после слов три, четыре, поскольку числительные два, три, четыре во многом имели общую судьбу (см. об этом ниже).
Особенностью древнерусского языка было то, что категория числа была универсальной, т. е. охватывала все существительные, включая отвлеченные, вещественные и собирательные. В современном русском языке дело обстоит иначе: многие существительные имеют форму только одного из чисел, что зависит от семантики слова, принадлежности его к тому или иному лексико–грамматическому разряду.
Только формой ед. ч. обладают следующие слова (их называют singularia tantum):
1) вещественные имена существительные (обозначающие вещество, материал): молоко, масло, мясо, сахар, мёд, вино, вода, золото, серебро, нефть и т. д.;
2) собирательные существительные, т. е. слова, обозначающие совокупность лиц или предметов: учительство, студенчество, детвора, молодежь, профессура, беднота, бельё, листва, вороньё и т.п.;
3) имена существительные отвлечённые (абстрактные): белизна, синева, красота, радость, печаль, любовь, ненависть, доброта, ходьба, бегство, влажность и т. п.;
4) имена собственные, употребляющиеся как индивидуальные названия предметов или лиц: Европа, Москва, Волга, Владимир и т. д.
Вещественные, отвлеченные и собственные имена существительные в некоторых случаях все же могут употребляться во множественном числе, однако при этом у них происходят изменения в семантике.
Так, например, вещественные существительные во множественном числе могут обозначать не само вещество, а его сорта, марки³ (масло — маслá: животные, растительные, технические и т. д.). Или: не само вещество, а площади, занятые этим веществом (песок — пески. Ср.: дети играли в песке — экспедиция заблудилась в песках пустыни).
Абстрактные (отвлеченные) имена существительные во множественном числе конкретизируют свою семантику. Ср.: чтение — ‘процесс’ и Ломоносовские чтения — ‘посвященные кому-либо” и т. п.