Я вернусь…

Часть IV. ВОПРЕКИ
Иметь право думать что хочешь, думать дурно или вообще почти
не думать, право жить, как тебе нравится, быть такой, как тебе
нравится. Не могу сказать «быть самой собой», потому что я всего
только податливая глина, но иметь право отвергать навязанную тебе
форму…
Франсуаза Саган
1
…Я вернулась.
В город, где лето носит дождевик. В город неподдельный,
откровенный. Порой суровый…
Он остался там. Она оказалась здесь.
Стамбул и Москва – даже по грамматическому роду мужчина и
женщина. Такие разные…
Они любили или любят друг друга?..
Прогадала. В Москве оказалось еще холоднее, чем я
предполагала.
Лето здесь пока лишь по календарю.
Москва. Мои детство, юность, молодость.
Здесь нет необходимости смотреть на воспоминания сквозь
увеличительное стекло.
Всё как на ладони.
Здесь прошлое в самом воздухе. Стоит сделать вдох, и картинки
начнут вырисовываться перед глазами.
Как сложно здесь думать о будущем…
Город, где наслаждаются сейчас.
Ах, влюбилась? Ну и прекрасно. Люби, но только сегодня, без
перспективы, без планов на завтра.

---

Ах, купила, наконец, малиновую блузу от Jil Sander? Великолепно.
Надень быстрей, носи назло подругам-конкуренткам, но и не думай
оставлять ее на следующий сезон.
Ах, появилась возможность убраться отсюда? Неплохо.
Уезжай, но запомни: ты все равно вернешься. Moscow never dies…
Москва в твоем сердце неистребима.
Да, это город нового реализма – цинизма. И не верти головой,
малышка. Разбитое сердце – часть нашего дресс-кода…
Бесполезно исписывать именем любимого заборы – в попытке
приблизиться к нему. Здесь давно не верят во взаимность чувств.
Но здесь еще не разучились любить…
Я совсем никак не чувствую себя. Все вроде привычно и
одновременно незнакомо. Нет, это не Москва изменилась за одну
весну. Я изменилась.
…Те, которые долго здесь не были, а потом вернулись, в один
голос заявляют, что стали возвышенней. Это мода, наверно,
такая: держаться с Москвой на дистанции, посмеиваться над ее
ха-моватостью и дороговизной, уплетая при этом безвкусный
попкорн в каком-нибудь уж больно правильном уголке Европе.
Москву надо уметь понять. Она дама опытная, скупая на
проявление чувств. Никак не устанет гримироваться, прятать
лицо…
Люблю такую Москву все равно. Да, я убегала. Но не от нее, а
от боли, очаг которой до сих пор расположен здесь…
Одна весна и так много последствий.
Я больше не боюсь.
Я больше не рисую мечты.
Я, такая довольная, отважная, стою на пути к их
претворению…
Я больше не влюбляюсь в абстрактных героев, которых в моей
жизни так и не было, но которых надеялась встретить.
У меня больше нет чувства, будто я уже сильно люблю человека,
которого только мне предстоит полюбить.
Так я нашла свой Свет…

---

Впереди последняя битва.
Заключительный акт постановки худруководителя Прошлого.
Ночь в стили буги должна заканчиваться рассветом, деточка.
Вот я, femme fatale с крестьянской простою косой,
Роковой ребенок Москвы, ее блудная девочка, бледная, ладная,
На подмостках стою. А дальше – что дальше? Хорошо бы
услышать: «Камера! Мотор!»…
2