Языковая игра в произведениях художественной литературы

1.1 ЯЗЫКОВАЯ ИГРА В РАЗЛИЧНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ СФЕРАХ ЯЗЫКА
Начало разработки теории игры обычно связывается с именами таких ученых XIX в., как Ф. Шиллер, Г. Спенсер, В. Вундт. Разрабатывая свои философские, психологические и, главным образом, эстетические взгляды, они только попутно в нескольких положениях, касались и игры как одного из самых распространенных явлений жизни, связывая происхождение игры с происхождением искусства.
В работах Э. Хейзинги представлена концепция игры как изначальной формы деятельности человека. Исследования привели его к осознанию взаимосвязи игры и искусства как видов деятельности, имеющих общую генетическую основу. Э. Хейзинга также пришел к выводу о всеобщности игрового принципа в культуре, распространяющегося на различные сферы человеческой деятельности. Язык рассматривается им как объект, открытый для игрового воздействия.
В настоящий момент существуют различные направления в изучении феномена игры. Игра является объектом исследования многих наук. В педагогике игра рассматривается с позиции влияния на развитие творческого потенциала и на способность к интеграции личности в общество (Л.С. Выготский, Ж. Пиаже, Д.Б. Эльконин и др.). Психологи изучают игру как компонент поведения личности в различных ситуациях (рефлексивные, ролевые игры - Э. Берн, И.С. Кон и др.). Социологические концепции связывают феномен игры с функционированием человека в определенных ролях, которые он играет в жизни (И. Гофман, Ю.А. Левада, Р. Липтон, Дж. Мид и др.). Неотъемлемым объектом исследования становится игра и при изучении драматического искусства (ЮМ. Логман, В.Э. Мейерхольд, К.С. Станиславский и др.). В философских и культурологических трудах анализируется роль игры в обществе, ее значение в развитии культуры, соотношение категорий Игры и Бытия (ХX. Гадамер, Ю.М. Лотман, Л.Т. Ретюнских, Й. Хейзинга и др.).
Термин «языковая игра» возник в середине XX века, его ввел немецкий философ Л. Витгенштейн. Языковую игру Л. Витгенштейн представлял как всю человеческую, в том числе и речевую деятельность. В текстах исследователя встречаются три дополняюшдх друг друта основных понимания языковой игры. Во-первых, это исходные лингвистические формы, с которых начинается обучение языку путем включения обучаемого в определенные виды деятельности. Во-вторых, «игры» рассматриваются как упрощенные, идеализированные модели употребления слов, последовательное усложнение которых демонстрирует динамику языка. В понятии форм жизни отражен социокультурный аспект «игр».
Л. Витгенштейн называет употребление языка в нашей жизни языковыми играми. Языковая игра, по его мнению, - это всеобъемлющее явление, присущее не только мышлению, но и способу существования человека в мире. Эти философские посылки, в том числе и представление о символических, ассоциативных основах мышления, были использованы в последующих филологических теориях языковой игры.
Языковая игра в лингвистике понимается гораздо уже, чем у Л. Витгенштейна, ее трактуют как признак отдельных высказываний, имеющих особую коммуникативную окраску.
Языковая игра - это термин, в который разные авторы вкладывают не вполне одинаковое содержание. Это объясняется сложностью самого обозначаемого феномена, так как «многоплановость языковой игры делает затруднительным ее непротиворечивое и исчерпывающее определение». У современных исследователей под этим термином понимается прежде всего проявление творческого отношения человека к языку, сознательная деструкция индивидуумом языковой нормы. представляющей собой совокупность «наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации».
Трактовка языковой игры как отклонения от языковой нормы имеет место фактически у всех исследователей этого явления в русской речи: Н.Д. Арутюновой, Т.А. Гридиной, Е.А. Земской, Б.Ю. Нормана, В.З. Санникова и др. При данном истолковании языковой игры противопоставляются два типа отклонений от языковой нормы; - непреднамеренное отклонение, которое квалифицируется как речевая ошибка; - преднамеренное, сознательное отклонение в целях создания определенного стилистического эффекта, что является уже проявлением языковой игры. В некоторых работах отмечается стремление дополнить представление о языковой игре как преднамеренном отклонении от языковой нормы теми или иными новациями. По мнению Т.А. Гридиной, при языковой игре происходит ломка нормативных стереотипов посредством включения слова в новый ассоциативный контекст. Исследователь утверждает, что языковая игра — это креативная речевая активность языковой личности, процесс выполнения лингвистических операций эвристического характера. Однако при таком истолковании языковая игра охватывает только явления лексического уровня.
Т.В. Булыгина, Б.Ю. Норманн, В.З. Санников, А.Д. Шмелев включают в сферу языковой игры явления, представленные как на различных ровнях языковой системы, так и в аспекте логических категорий, что существенно изменяет содержание термина «языковая игра».
В.З. Санников рассматривает соотношение терминов «языковая игра» и «речевая игра» и делает свой выбор в пользу первого, так как он основан «на знании системы единиц языка, нормы их использования и способов творческой интерпретации этих единиц», а термин «речевая игра» подразумевает окказиональность, единичность результата. Вместе с тем термин «языковая игра» также признан им недостаточно точным. В.З. Санников пишет: «Более определенно выделяется тот вид языковой игры, целью которого является создание комического эффекта, — языковая шутка. Кроме определенности языковая шутка имеет еще одно важное свойство... Мы имеем в виду отмечаемую многими исследователями смысловую и грамматическую законченность шутки». В состав языковой шутки автор вводит балагурство и остроту. Исследователь акцентирует внимание на коммуникативной стороне восприятия шутки; «Это обычно языковая неправильность (или неточность), намеренно допущенная говорящим и именно так и понимаемая слушающим». Исследователь подчеркивает, что между понятиями языковой шутки и языковой игры невозможно провести четкую грань. В. 3. Санников отмечает; «Языковая шутка — это цельный текст ограниченного объема (или автономный элемент текста) с комическим содержанием» [там же]. Между тем при последовательном употреблении термина «языковая игра» достаточно очевидно следующее: к языковой игре при подобной трактовке можно отнести только такую шутку, в которой имеет место отклонение от языковой нормы.