Этапы творчества Р. Киплинга

. Этапы творчества Р. Киплинга.

2. Неоромантизм и позиция Р. Киплинга в английской литературе.

3. Особенности поэтического мира Р. Киплинга.

4. Проанализировать одно из стихотворений Р.Киплинга

1 . Репутация Киплинга немало пострадала от ярлыков, которые за ним закрепила критика, отечественная и зарубежная. Что за ярлыки? Джингоист (шовинист), бард империализма, апологет Британской империи. Эти штампы оказались для него как для Мастера слова прокрустовым ложем.
Амплитуда колебаний отношения к Киплингу широка. Известность пришла к нему в 1890-е годы. Это был стремительный взлет к мировой славе молодого журналиста из английской колонии – Индии, где он родился. Это была слава и поэта, и прозаика. За его успехами с восхищением следили такие искушенные ценители литературы, как Стивенсон и Генри Джеймс. В 1907 году Киплинг был удостоен Нобелевской премии.
А уже после Первой мировой войны, во время которой он потерял горячо любимого сына, молодые властители дум, или, как их называли на родине, «высоколобые» – Т.Элиот, Э.Паунд, Р.Олдингтон, О.Хаксли – демонстративно перестали замечать былого кумира.

2. В Англии не оказалось своего Золя, натурализм здесь проявился уныло и плоско. Расцвел символизм, эстетизм. Представлен художниками и поэтами прерафаэлитами и несравненным Оскаром Уайльдом, но это искусство – для избранных, для элиты.

Между тем, в обществе росла потребность в новом герое, в новой идее, в новом консолидирующем мифе. В переломные времена всегда усиливается тоска по героике. Старший современник Киплинга неоромантик Стивенсон уловил тенденции времени и сформулировал писательскую задачу так: «К сожалению, все мы играем на сентиментальной флейте, и надо, чтобы кто-нибудь ударил в мужественный барабан». Киплинг и ударил в этот барабан. Причем если неоромантики, тоже барабанщики, – Стивенсон, Хаггард, Хенли, Конан-Дойль – обратились к романтике подвигов, увлекая читателя в экзотические страны или глубины истории, Киплинг обратился к современности.
Многие художники считали, что ХIХ столетие, или современность – прозаична и скучна. Их опроверг Бальзак, который показал, что современная жизнь «бурлит ужасно» и открыл в ней поистине шекспировские драмы. Киплинга также интересует современность. Поместив в центр своих стихов и рассказов человека действия, он нашел героя там, где до него никто не искал: в бараках, казармах, конторах, джунглях, на пыльных, прокаленных зноем дорогах Индии, под созвездием Южного Креста и в местах, где гордо развевается Юнион Джек – флаг Британской империи.

3. У Киплинга вы не найдете дешевой героики, казенного патриотизма. Многие называли его стихи и баллады «поэзией низшего сорта», но даже Томас Элиот в середине ХХ века, когда на родине начался пересмотр отношения к Киплингу, составил и издал большой том его поэзии и признал, что это настолько сильная поэзия низшего сорта, что она часто переходит в разряд высокой.

В 1896 году выходит лучший сборник стихов Киплинга «Семь морей». В стихах его концепция человека и мироздания отлилась явственнее, чем в рассказах. Такова природа поэтического слова: то, что в прозе только проступает, в стихе кристаллизируется.
Киплинг воспевает не корсаров и флибустьеров, как большинство неоромантиков, а современных представителей «джентльменского пиратского рода», тех, кто ковал мощь Британии, кто превращал ее в фабрику мира и владычицу морей.
В балладе «Мэри Глостер» предстает один из тех, кого поныне называют self-mademan. Баллада написана в виде его предсмертной исповеди – монолога.

4. «СОТЫЙ»

Бывает друг, сказал Соломон, Который больше, чем брат. Но прежде, чем встретится в жизни он, Ты ошибёшься стократ. Девяносто девять в твоей душе Узрят лишь собственный грех. И только сотый рядом с тобой Встанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой Друга не приобрести; Девяносто девять пойдут за тобой, Покуда им по пути, Пока им светит слава твоя, Твоя удача влечёт. И только сотый тебя спасти Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда Твой кошелёк и дом, И можно ему сказать без стыда, О чём говорят с трудом. Девяносто девять станут темнить, Гадая о барыше. И только сотый скажет, как есть, Что у него на душе.
Вы оба знаете, как порой Слепая верность нужна; И друг встаёт за тебя горой, Не спрашивая, чья вина. Девяносто девять, заслыша гром, В кусты убечь норовят. И только сотый пойдёт за тобой На виселицу — и в ад!


Стихотворение Киплинга «The Thousandth Man», о котором сегодня пойдёт речь, впервые было опубликовано в 1910 году в сборнике сказок «Rewards and Fairies». Вообще, этот сборник устроен так, что каждая из включённых в него сказочных историй (а всего их в сборнике одиннадцать) как бы обрамляется парой стихотворений, связь которых со сказкой установить иногда бывает довольно затруднительно. Стихотворение «The Thousandth Man» предшествует десятой истории, которая называется «Simple Simon» (в русском переводе — «Саймон Простак») О чём повествует Киплинг в своём стихотворении?.. О дружбе. О том, что включает в себя, по его мнению, понятие «друг». Взглянем на перевод — пусть и не буквально подстрочный, чуточку «приглаженный», но всё же довольно близкий по смыслу: Как известно, автором книги Екклесиаста, согласно очень древней традиции, тоже считается Соломон, так что происхождение первых двух строк стихотворения Киплинга становится нам вроде бы понятным: это Екклесиаст 7:28 и Притчи 18:24. «Вроде бы» — потому что указанные выше библейские фрагменты вырваны из общего контекста и перекликаются со стихотворением Киплинга лишь формально, поскольку соответствующие главы Екклесиаста и Притч повествуют ведь совсем не о том, о чём пишет в своём стихотворении Киплинг.
Стихотворение написано 3стопным амфирахий рифма мужская, перекрестная. Использованные тропы: повторение, сравнение, аллегория, метафора и другие