35. «Религиозное литературоведение» как проблема. "Литература и миф" в современном литературоведении

Жанр – слово французское и при обсуждении французской точки зрения совершенно естественное:
"...Самое существование жанров – исторический, социологический факт, одна из литературных институций, заслуживающих изучения. Мы ожидаем после этого заявления, что иерархия Лакомба будет историческая, социологическая; вместо того мы получаем одну из обычных банальных схем, построенных на психологических и эстетических посылках"^[6]
Похоже на то, что Веселовский избегает французского слова, поскольку вслед ему слишком явно навязывает себя французская (нормативная) точка зрения, банально-эстетическая и исполненная схематизма, едва ли годящаяся сегодня и для первокурсника.
А. Н. Веселовский внимательно следил за тем, как французы, изощренные в жанровой критике, пытались переломить старую тенденцию, но и самые смелые их попытки его не устраивали. О Ф. Брюнетьере Веселовский вспомнил во "Введении к исторической поэтике", сразу же вслед за упоминанием о Шерере и общем интересе к делу создания поэтики:
"На него, очевидно, явился спрос, а с ним вместе и попытка систематизации в книге Брюнетьера, классика по вкусам, неофита эволюционизма, завзятого, как всякий новообращенный, у которого где-то в уголке сознания в тишине царят старые боги, – книга, напоминающая тех дантовских грешников, которые шествуют вперед с лицом, обращенным назад"^[7].
Не изменил Веселовский своей оценки и спустя четыре года, когда вновь вскользь вспомнил о построениях, где одно схематично выводится из другого, "как литературные роды в теории Брюнетьера"^[8].
Что А. Н. Веселовский имел предложить взамен этих унылых последовательностей, не умеющих отойти от "параграфа школьной поэтики"? Вероятно, есть смысл реконструировать эту важнейшую, завершающую целое исторической поэтики жанровую часть теории, взглянув на нее в отбрасываемом назад свете того, что совершалось уже после Веселовского. Чаще это делают, чтобы выяснить, чего Веселовский недопонял и недодумал. Справедливее же посмотреть на это с другой точки зрения: что он безусловно предсказал и наметил.
В обновленной теории жанра стоит отметить следующие ключевые моменты.
Во-первых, разделение понятий формы и функции. Со всей определенностью поставивший этот вопрос Ю. Н. Тынянов предупреждал: "Эволюционное отношение функции и формального элемента – вопрос совершенно неисследованный"^[9]. Даже оставаясь неисследованным, но будучи поставленным, этот вопрос сделал совершенно недостаточным школьное представление о жанре только как о "типе художественного произведения". Формальный момент может сохраниться при совершенно изменившейся функции (письмо в державинскую эпоху, письмо в эпоху Карамзина).