Франц Кафка «Процесс»

Франц Кафка «Процесс» 
100 лучших книг всех времен: 
www.100bestbooks.ru
 
– А что тут можно сказать? – ответил К. Ему докучало, что фройляйн Монтаг 
уставилась на его губы. Она словно предвосхищала все, что он хотел сказать. – Очевидно, 
фройляйн Бюрстнер не соблаговолила встретиться со мной для личного разговора, как я ее 
просил. 
– Да, это так, – сказала фройляйн Монтаг. – Или, вернее, все это вовсе не так. Вы 
слишком резко ставите вопрос. Вообще на такие разговоры и согласия не дают, и отказа не 
бывает. Но случается, что разговор просто считают бесполезным, и в данном случае так оно 
и есть. Теперь, после вашего замечания, я могу говорить откровенно. Вы просили мою 
приятельницу объясниться с вами письменно или устно. Но моя приятельница, как я 
предполагаю, отлично знает, о чем будет разговор, и по неизвестным мне причинам уверена, 
что такое объяснение никому пользы не принесет. Вообще же она мне рассказала об этом 
только вчера, и то совсем мимоходом, причем пояснила, что и для вас этот разговор 
совершенно неважен, потому что вы только случайно напали на эту мысль и сами поймете, а 
может быть, уже и поняли без особых разъяснений, всю нелепость своей затеи. Я ей 
ответила, что, быть может, все это и верно, но для полной ясности я считаю небесполезным 
дать вам исчерпывающий ответ. Я вызвалась передать ее ответ, и после некоторых 
колебаний моя приятельница согласилась. Надеюсь, что я действовала и вам на пользу, ведь 
всякая неизвестность, даже в самом пустячном деле, всегда мучительна, и если ее можно, как 
в данном случае, легко устранить, то надо это сделать без промедления. 
– Благодарю вас, – тут же сказал К., медленно встал, поглядел на фройляйн Монтаг, 
потом на стол, потом в окно – дом напротив был озарен солнцем – и пошел к двери. 
Фройляйн Монтаг пошла было следом за ним, словно не совсем ему доверяла. Но у выхода 
им обоим пришлось отступить: дверь распахнулась, и вошел капитан Ланц. К. впервые 
увидал его вблизи. Это был высокий мужчина лет сорока, с загорелым до черноты мясистым 
лицом. Он сделал легкий поклон, относившийся и к К., потом подошел к фройляйн Монтаг и 
почтительно поцеловал ее руку. Двигался он очень легко и ловко. Его вежливое обращение с 
фройляйн Монтаг резко отличалось от того, как с ней обращался сам К. Но фройляйн 
Монтаг, повидимому, не обижалась на К., она, как заметил К., даже собиралась представить 
его капитану. Но К. вовсе не хотел, чтобы его кому-то представляли, он все равно не мог бы 
заставить себя быть любезным ни с фройляйн Монтаг, ни с капитаном, а то, что капитан 
поцеловал ей руку, сразу сделало их в глазах К. сообщниками, которые, притворяясь в 
высшей степени безобидными и незаинтересованными, мешают ему встретиться с фройляйн 
Бюрстнер. Но К. считал, что он не только это понял; он понял также, что фройляйн Монтаг 
выбрала неплохой, хотя и обоюдоострый способ. Она преувеличила значительность тех 
взаимоотношений, которые создались между К. и фройляйн Бюрстнер, а главное – она 
преувеличила значение того разговора, которого добивался К., и при этом старалась так 
повернуть дело, что выходило, будто сам К. придает всему слишком большое значение. 
Тут-то она и ошибалась: К. вовсе не желал ничего преувеличивать, он отлично знал, что 
фройляйн Бюрстнер просто жалкая машинисточка, которая не сможет долго сопротивляться 
ему. При этом он нарочно не принимал во внимание то, что он узнал про фройляйн Бюрстнер 
от хозяйки. Все это мелькнуло у него в голове, когда он выходил из столовой с небрежным 
поклоном. Он хотел сразу пройти к себе в комнату, но тут в столовой за его спиной раздался 
смешок фройляйн Монтаг, и у него мелькнула мысль, что, может быть, ему удастся удивить 
и капитана, и фройляйн Монтаг. Он огляделся вокруг, прислушался, не помешает ли ему 
кто-нибудь из соседних комнат, но везде было тихо, слышался лишь разговор из столовой, да 
из коридора, ведущего на кухню, доносился голос фрау Грубах. Обстановка показалась К. 
благоприятной, и, подойдя к двери фройляйн Бюрстнер, он тихо постучал. Но ответа не 
было. Он постучал еще раз – и снова ему не ответили. Неужели она спит? А может быть, ей и 
вправду нездоровится? Или она нарочно не открывает, зная, что только К. может стучать так 
тихо? К. решил, что она нарочно прячется, и постучал сильнее, а когда на стук никто не 
отозвался, К., чувствуя, что поступает не только плохо, но и совершенно нелепо, осторожно 
приоткрыл дверь. В комнате никого не было. Да ничто и не напоминало знакомую комнату. 

---