Франц Кафка «Процесс»

Франц Кафка «Процесс» 
100 лучших книг всех времен: 
www.100bestbooks.ru
 
От этого вопроса Блок, уже подошедший довольно близко, зашатался так, будто его 
толкнули в грудь, а потом в спину, скрючился в поклоне и проговорил: 
– К вашим услугам. 
– Чего тебе надо? – спросил адвокат. – Опять пришел некстати. 
– Но меня как будто звали? – спросил Блок, не столько у адвоката, сколько у себя 
самого, и, вытянув руки, словно для защиты, уже приготовился бежать. 
– Да, звал! – сказал адвокат. – И все равно ты пришел некстати. – И, помолчав, добавил: 
– Ты всегда приходишь некстати. 
С той минуты, как адвокат заговорил, Блок уже не смотрел на кровать, он уставился 
куда-то в угол и только вслушивался в голос, как будто боялся, что не перенесет 
ослепительного вида того, кто с ним разговаривает. Но и слышать адвоката было трудно, 
потому что он говорил в стенку и притом очень быстро и тихо. 
– Вам угодно, чтобы я ушел? – спросил Блок. 
– Раз уж ты тут – оставайся, – сказал адвокат. 
Можно было подумать, что адвокат не то чтобы исполнил желание Блока, а, наоборот, 
пригрозил его выпороть, что ли, потому что при этих словах Блок задрожал всем телом. 
– Вчера я бы у третьего судьи, – сказал адвокат, – у моего друга, и постепенно навел 
разговор на тебя. Хочешь знать, что он сказал? 
– О да, прошу вас! – сказал Блок. Но так как адвокат ответил не сразу, Блок опять 
повторил свою просьбу и совсем согнулся, будто хотел стать на колени. Но тут К. закричал 
на него. 
– Что ты делаешь?! – крикнул он. Лени хотела остановить его, тогда он схватил ее и за 
другую руку. Отнюдь не в порыве любви, он крепко сжал ее руки, и Лени, вздыхая, 
попыталась их отнять. А за выходку К. расплатился Блок, потому что адвокат сразу спросил 
его: 
– Кто твой адвокат? 
– Вы, – ответил Блок. 
– А кроме меня кто еще? – спросил адвокат. 
– Кроме вас никого, – ответил Блок. 
– Так ты никого и не слушай, – сказал адвокат. 
Блок понял его и, сердито взглянув на К., решительно затряс головой. Если бы 
перевести этот жест на слова, они прозвучали бы грубой бранью. И с таким человеком К. 
собирался дружески обсуждать свое дело! 
– Не буду тебе мешать, – сказал К., откидываясь в кресле. –Ползай на брюхе, становись 
на колени, – словом, делай что хочешь. Я вмешиваться не буду. 
Но у Блока, как видно, осталось еще какое-то самолюбие, во всяком случае по 
отношению к К., потому что он надвинулся на него, размахивая кулаками, и, еле сдерживая 
голос из страха перед адвокатом, закричал: 
– Не смейте так со мной разговаривать! Это недопустимо! За что вы меня обижаете? Да 
еще при господине адвокате! Тут нас обоих, и меня и вас, терпят только из милости! Вы 
ничуть не лучше меня, вы такой же обвиняемый, и против вас тоже ведется процесс! А если 
вы считаете себя важным господином, так я такой же важный, может, еще важнее вас! И 
потрудитесь со мной так не разговаривать, да, вот именно! Может, вы считаете себя 
привилегированным оттого, что сидите тут, в кресле, а я должен, как вы изволили 
выразиться, ползать на брюхе? Так разрешите мне напомнить вам старую судебную 
поговорку : для обвиняемого движение лучше покоя, потому что если ты находишься в 
покое, то, может быть, сам того не зная, уже сидишь на чаше весов вместе со всеми своими 
грехами. 
К. ничего не сказал, только тупо уставился на этого обезумевшего человека. Как он 
изменился в течение одного только часа! Неужели процесс так его издергал, что он потерял 
способность понимать, кто ему друг, кто враг? Неужели он не видит, что адвокат нарочно 
унижает его, и на этот раз лишь с с одной целью – похвалиться своей властью перед К. и, 

---