I. Литературная теория в Древней Греции

Актуальность. В сложившейся ситуации актуален призыв вернуться к научно вы­веренной методологии, берущей свое начало в античности. Настала неот­вратимая потребность восстановить подлинную суть сказанного корифея­ми теоретической мысли, понять эволюцию их эстетической концепции.
Предметом исследования данной курсовой работы является изучение эстетических концепций выдающихся представителей античной литературы.
Объектом данного исследования являются истоки литературоведения, в частности ее античный период.
Цель - рассмотреть концепции литературной теории в эпоху античности.
Задачи: 1) рассмотреть литературную теорию в эпоху античности;
2) выявить особенности эстетических концепций представителей данного периода
3) исследовать взгляды выдающихся представителей античной литературы.
Методологические основы данной работы состоят из анализирования и синтезирования источников.
Материал работы: учебники, учебные пособия, статьи, монографии
Структура курсовой работы определяется её исследовательскими целями и задачами. Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Глава I. Литературная теория в Древней Греции

1.1. Архаический период

Первые попытки осмысления специфики словесного искусства появляются в архаический период развития культуры Древней Гре­ции. Н. П. Гринцер называет данный временной промежуток, для­щийся до начала V в. до н. э., временем возникновения своеобраз­ной «протопоэтики», складывающейся как авторефлексия самих поэтов. Особый интерес представляют рассуждения о словесности Гомера, Гесиода, Ксенофана, Пиндара, которые содержатся в их художественных текстах.
Уже в первых памятниках европейской литературы — поэмах Гомера (ок. VIII в. до н. э.) «Илиада» и «Одиссея» — появляются об­разы певцов, которые своим искусством дарят наслаждение слуша­телям. Так, в «Илиаде» после ссоры с Агамемноном Ахилл удаляется с поля боя в свой стан, где, играя на лире, воспевает подвиги героев.
В «Одиссее» воссозданы образы профессиональных певцов — аэ- дов Фемия и слепого Демодока, увеселяющих участников пира. Они правдиво воспевают жизнь и деяния героев, демонстрируя воздей­ствие поэзии на душу человека.
В понимании Гомера поэт не придумывает темы своих песен, они подсказываются ему вездесущими божествами:
Муза внушила певцу возгласить о вождях знаменитых, Выбрав из песни, в то время везде до небес возносимой, Повесть о храбром Ахилле и мудром царе Одиссее.
Именно покровители искусства Музы и Аполлон, наделенные особым знанием, вдохновляют певцов на сочинение и исполнение песен. Этим обстоятельством обусловлен высокий статус гомеров­ских поэтов. Так, певец Фемий, обращаясь к Одиссею, говорит:
Пению сам я себя научил: вдохновением боги
Душу согрели мою.
Как известно, «Илиада» и «Одиссея» начинаются с обращения к Музе, что в последующей литературной традиции станет отличи­тельной чертой эпического текста. Словесное искусство в представ­лении Гомера тесно связано с жизнью, упорядочено, последователь­но излагает описываемые события.
Обращение к Музам присутствует и в зачине поэм Гесиода (ко­нец VIII — начало VII в. до н. э.) «Теогония» и «Труды и дни». Так, в «Теогонии» автор говорит о том, что именно дочери Мнемозины научили его сочинять прекрасные песни. В этом тексте обнаружи­вается новая трактовка образов древнегреческих богинь — покро­вительниц различных искусств. Если в гомеровских поэмах Муза была активным началом, а поэт лишь говорил ее устами, то у Ге­сиода намечена проблема обучения поэтическому мастерству. Ав­тор обращает особое внимание читателя на наслаждение, даруемое человеку поэзией. Поэтическое искусство зачаровывает слушателя, освобождает его от забот; неоднократно в произведении на первый план выходит мотив сладости поэтического слова. В поэме автор делает попытку проследить родословную поэтов: все они, по мысли автора, произошли от Муз и Аполлона. В «Теогонии» впервые в ев­ропейской литературе говорится о присутствии в поэзии как прав­ды, так и вымысла:
Прежде всего обратились ко мне со словами такими
Дщери великого Зевса-царя, олимпийские Музы:
«Эй, пастухи полевые. — несчастные, брюхо сплошное!
Много умеем мы лжи рассказать за чистейшую правду.
Если, однако, хотим, то и правду рассказывать можем!»
Так мне сказали в рассказах искусные дочери Зевса.
Родоначальник философской элейской школы поэт и рапсод Ксе­нофан Колофонский (ок. 570—479 гг. до н. э.), порицая религи­озные верования современников, утверждает, что люди наделяют бессмертных богов собственными чертами и свойствами. В свете данной концепции он впервые в истории европейской литературы подвергает критике произведения Гомера и Гесиода, осуждая из­вестных эпических поэтов за то, что те приписывают богам отрица­тельные человеческие качества:
Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою —
То на богов возвести ваш Гомер с Гесиодом дерзнули:
Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро.
Главным качеством своего поэтического творчества Ксенофан считает мудрость, которая, по его мнению, обладает большей цен­ностью, чем физическая сила победителя на спортивных состяза­ниях. Мотив мудрости становится у него первым шагом в направ­лении нового осмысления поэзией ее назначения и используемых художественных приемов.
Заслуживают особого внимания рассуждения поэта-классика торжественной хоровой лирики Пиндара (ок. 518—442 гг. до н. э.) о сущности поэзии и специфике дарования. Большинство из них со­средоточено в четырех книгах эпиникиев — Олимпийских, Пифийских, Немейских и Истмийских. Так, во 11 Олимпийской оде Пин­дар, так же как и Ксенофан, определяет сущность своего таланта категорией «мудрость», являющейся, по его мнению, врожденным свойством человека. Поэт для Пиндара — мудрец, учитель, пророк, поскольку сами Музы вкладывают в его уста торжественные сло­ва. Задача поэта заключается в умении обнаружить оптимальный способ соединения слов и музыки, требуемый для прославления по­бедителей спортивных состязаний, а также в умении отобрать глав­ное. Однако, как полагает Пиндар, овладение данными качествами требует долгого и кропотливого труда:
Есть ближние пути и дальние пути;
Единая забота — не всякому впрок;
Трудно взойти до умения.
Известно, что в древнегреческом языке работа мастера, знато­ка того или иного дела обозначалась понятием «технэ» (в переводе с греч. — «наука», «искусство», «ремесло»). Уподобление поэзии ре­меслу встречается в IV Немейской оде:
Начни же ткать и не медли,
О сладкая лира моя.
В лидийском ладу Милую песнь...
1 Пифийская ода, посвященная победе Гиерона Этнейского, на­чинается с обращения к золотой лире, дарованной людям покрови­телем искусств Аполлоном и Музами. Автор показывает могущество поэзии, подчиняющей себе человека и природу, причем символ гар­монии — лира — противопоставляется чудовищному Тифону, оли­цетворяющему силы Хаоса.
В V Пифийской оде поэт прославляет Аполлона, не только из­бавляющего людей от болезней, но и дающего избранным поэтиче­ский дар, помогающий обрести мир и спокойствие. Однако поэзия, по мнению Пиндара, должна не только доставлять наслаждение слу­шателю, но и достигать поставленной цели:
Этому дому
Попутным ветром песенной славы
Повей, моя Муза:
Моя речь о великом, как стрела из лука,
Метко ударит в цель.
VI Пифийская ода представляет особый интерес, поскольку в ней впервые в европейской литературе появляется тема поэта и поэзии, воплощаемая в образе «памятника». Прославляя в своих одах благо­родных мужей — любимцев богов, Пиндар полагает, что его песня есть достойная награда, которая переживет краткий человеческий век, дарует бессмертие воспеваемому герою и автору стихотворе­ния, сохранит знаменательные события в памяти людей.