Интервью с более чем тридцатью виднейшими биржевиками нашего времени и каждому из них задавал несколько одинаковых вопросов

Глава 10
Вообще-то говоря, нет причин, чтобы опыт ошибок
был полезнее, чем уроки успехов. Но человеку от

---

Э. Лефевр : Воспоминания биржевого спекулянта
41
природы свойственно избегать наказаний. Сделав
ошибку, вы не захотите повторить опыт еще раз, а
ошибки на бирже затрагивают два самых
чувствительных места мужчины: они ранят ваш
кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить
нечто занятное: порой биржевой спекулянт делает
ошибки и знает про это. Потом он спрашивает себя: да
зачем же я все это сделал? А когда пройдет время и
горечь поражения забудется, он сможет хладнокровно
обо всем подумать и поймет, как он Дошел до этой
ошибки, когда и в какой именно момент торговой
операции он что-то сделал не так. Но он никогда не
поймет, почему он так поступил. Ему остается только
обругать себя и жить дальше.
Конечно, если человек и умен и удачлив он не
повторит одну ошибку дважды. Но зато он подберет
какую-нибудь из десяти тысяч сестер первоначальной
ошибки. Семья ошибок настолько велика, что какая-
нибудь из них всегда крутится рядом в ожидании, когда
вы захотите узнать, что бывает в результате дурацкой
игры.
Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на
миллион долларов, придется вернуться в то время, когда
я первый раз стал миллионером, как раз после
биржевого краха 1907 года. Пока я продолжаю
торговать, миллион долларов - это просто прирост моих
резервов. Деньги не очень много значат для спекулянта,
потому что будь он богат или беден, но он способен
ошибаться, а это само по себе ранит. Когда миллионер
делает верный ход, деньги - это просто его слуги.
Меньше всего я боюсь потерять деньги. А уж потеряв, я
никогда потом не переживаю. Я забываю о них к
следующему утру. Не потеря денег, а ошибка - вот что
вредит и кошельку и душе. Диксон Г. Уатт рассказывал
анекдот о мужчине, который так нервничал, что его
приятель это заметил и спросил, в чем дело. «Я потерял
сон», - ответил бедолага. «А что случилось?» - спросил
приятель. «Я закупил столько хлопка, что теперь думаю
только о нем, спать не могу. Он просто выматывает мне
душу. Ну что тут поделать?» - «Продай лишнее. Оставь
столько, чтобы смог заснуть», - последовал ответ.
Как правило, человек настолько быстро
приспосабливается к новым условиям, что теряет
чувство перспективы. Он быстро утрачивает чувство
новизны, то есть он, к примеру, не может живо
вспомнить, каково это было, когда он еще не был
миллионером. Он помнит только, что какие-то вещи
были недоступны, а теперь он может это себе
позволить. Еще нестарому нормальному человеку не
нужно много времени, чтобы забыть о бедности. Вот
чтобы забыть о прошлом богатстве, нужно времени
побольше. Я думаю, дело в том, что деньги создают
новые потребности или делают их более
многочисленными. Я имею в виду, что, когда мужчина
заработал большие деньги на бирже, он очень быстро
забывает о том, как их экономно расходовать. Но вот
когда он теряет деньги, ему долго приходится отвыкать
от привычки их тратить.
Когда в октябре 1907 года я сбросил короткие
продажи и накупил акций, я решил, что пора
расслабиться. Я купил яхту и собрался поплавать в
южных водах. Я обожаю рыбалку и просто обязан был
устроить себе праздник. Этой поездки я ждал с
нетерпением и собирался отправиться со дня на день.
Но рынок рассудил иначе.
Я всегда играл не только на фондовой, но и на
товарной бирже. Это у меня тоже с юности, с поры
игорных домов. Я годами изучал эти рынки, хотя,
пожалуй, и менее усердно, чем рынки акций. На самом-
то деле я бы предпочел торговать не на фондовой
бирже, а на товарной. Дело не в том, что это издавна
было более законным делом. Спекуляции на товарной
бирже больше похожи на торговлю, чем игра с акциями.
Там можно подходить к делу как к любой коммерческой
проблеме. Можно придумывать разные аргументы в
пользу тех или иных тенденций на товарных рынках, на
успех здесь может быть только временным, и конце
факты обязательно восторжествуют, так что доход
спекулянта здесь зависит от его наблюдательности и
изучения рынка, как и любом нормальном деле. Он
может здесь наблюдать и сопоставлять, и знает он
столько же, сколько другие. Здесь не нужно опасаться
махинаций внутренних клик. На рынке хлопка или
кукурузы не может случиться так, чтобы за ночь
дивиденды были увеличены или отложены на будущее.
В длительной перспективе цены на товарных биржах
определяются только одним законом - законом спроса и
предложения. На товарных биржах дело торговца очень
простое: он должен знать все о спросе и предложении, о
текущей ситуации и о перспективах. Ему не нужно
догадываться о десятка вещей, как в торговле акциями.
Мне всегда нравились товарные биржи.
В принципе, конечно, все рынки одинаковы. Везде
лента говорит одно и то же. Стоит хоть на миг
задуматься, и это станет понятным каждому. Стоит
задать себе несколько вопросов и оценить ситуацию, и
тут же все станет понятно. Но люди ленятся задавать
вопросы, не говоря уже про поиски ответов. Средний
американец - это ведь всегда осторожный провинциал;
единственное исключение - это когда он попадает в
брокерскую торговлю и начинает смотреть на ленту.
Все равно, какие там цены - акций или зерна.
Единственная игра на свете, которая действительно
требует предварительного изучения, - это и есть та
самая игра, к которой он подходит без обычной для него
очень разумной и опасливой осторожности. Он рискнет
вложить половину своего состояния в акции с
меньшими предосторожностями, чем обычно проявляет
при покупке недорогого автомобиля.
Умение читать ленту не так сложно, как кажется.
Конечно, нужен опыт. Но еще важнее усвоить некие
общие принципы. Лента не предсказывает судьбу. Она
не скажет, сколько у тебя будет денег в следующий
вторник в час тридцать пять. Читать ленту нужно,
чтобы убедиться, во-первых, как и во-вторых, когда
вести торговлю, то есть в чем больше смысла -
продавать или покупать. И здесь не важно, о чем идет
речь - о пшенице, об овсе, о хлопке или о кукурузе.
Ты наблюдаешь за рынком, то есть за движением
цен, печатаемых на телеграфной ленте, с одной целью:
определить направление, иными словами, тенденции
движения цен. Цены, как известно, движутся или вверх,
или вниз, в зависимости от сопротивления. Для
простоты объяснения скажем, что цены, как и все в этом
мире, движутся по линии наименьшего сопротивления.
Они делают то, что легче, а значить растут, когда

---

Э. Лефевр : Воспоминания биржевого спекулянта
42
меньше сопротивления росту, чем снижению, - и
наоборот.
Стоит рынку заработать, и любой поймет что перед
ним - рынок быков или медведей. Тенденция очевидна
для каждого, способного видеть и понимать, а
спекулянту невыгодно подгонять факты под теории.
Такой человек всегда знает, или должен бы знать, видит
он рынок быков или медведей, а если он это знает, то
ему понятно и что делать - покупать или продавать.
Скажем, к примеру, что рынок, как это обычно
бывает в спокойные времена, колеблется в пределах
десяти пунктов - вверх до 130 и вниз до 120. Он может
казаться очень вялым внизу, а при подъеме, когда
вырастет на восемь или десять пунктов, он будет
казаться очень энергичным. Но в торговле человеку не
следует ориентироваться на условные вещи. Нужно
дождаться, когда лента скажет тебе, что время пришло.
На деле миллионы и миллионы долларов были
потеряны людьми, которые покупали акции, казавшиеся
им дешевыми, и продавали те, что казались дорогими.
Спекулянт - не инвестор. Его цель не в том, чтобы
вложить деньги под хороший процент и получать
стабильный доход. Он получает выгоду от роста или
падения цен на что угодно, чем он сейчас спекулирует.
Значит, дело в том, чтобы определить умозрительную
(спекулятивную) линию наименьшего сопротивления в
момент торговли. А значит, нужно ждать того момента,
когда эта линия выявится сама, и это-то и будет
сигналом приступать к делу.
Чтение ленты просто позволяет видеть, что при 130
продажи были активнее, чем покупки, а за этим логично
следует откат цен. До того момента, пока продажи не
станут активнее, чем покупки, поверхностные
исследователи ленты могут сделать вывод, что цена не
остановится, пока не дойдет до 150, и они покупают. А
когда начинается откат, они сохраняют купленное, или
продают с небольшими убытками, или начинают
продавать и смотрят на мир по-медвежьи. Но при 120
сопротивление падению цен становится более сильным.
Покупают больше, чем продают, начинается рост
курсов, и продажи без покрытия приходится покрывать.
С публики настолько часто состригают шерсть, что
можно только поражаться упорству, с каким эти люди
не усваивают уроков.
Наконец происходит что-то такое, что увеличивает
мощь сил, двигающих рынок вверх или вниз, и точка
наибольшего сопротивлении сдвигается вверх или вниз,
так что, скажем впервые при 130 покупки будут идти
энергичнее, чем продажи, или, наоборот, при 120
продажи будут идти энергичнее, чем покупки. Цена
пробьет стенку старого коридора и пойдет себе дальше.
Всегда, как правило, в наличии есть толпа торговцев,
которые продают при 120 потому что рынок кажется
таким вялым, или покупают при 130, потому что рынок
кажется очень активным, и, когда рынок идет против
них, они бывают вынуждены, слегка поколебавшись,
либо изменить настроение и развернуться в другом
направлении, либо выходит из игры. В любом случае
они помогают еще яснее определить для цен линию
наименьшего сопротивления. Так что разумный
торговец, который терпеливо дождался выявления этой
линии, опирается на базовые условия торговли, также
на поддержку той части торгующих, которым случилось
ошибиться и теперь приходится ошибку выправлять.
Такие корректировки усиливают давление на цены
вдоль линии наименьшего сопротивления.
И здесь я должен сказать, что из моего опыта следует
- хотя, конечно, это не математически строгий вывод
или закон спекуляции, - что случайности, то есть
события неожиданные или непредвиденные, всегда
играли на мою рыночную позицию, если я выбирал ее в
соответствии с линией наименьшего сопротивления.
Помните мой рассказ об эпизоде с акциями
Тихоокеанской дороги, случившемся в Саратоге? Тогда
я покупал, потому что обнаружил, что линия
наименьшего сопротивления направлена вверх. Мне
следовало бы покупать и дальше и не слушать моего
брокера о том, что это инсайдеры сбрасывают акции. Не
имело ровно никакого значения, что там было на уме у
директоров компании. Этого я вполне мог и не знать.
Но я мог знать и знал, что лента говорила: «Курс
растет!»
А затем были неожиданно увеличены выплаты по
дивидендам, и курс скакнул на тридцать пунктов. При
164 курс выглядел достаточно высоким, но, как я уже
говорил, курс никогда не бывает настолько высоким,
чтобы не имело смысла покупать, или настолько
низким, чтобы отказываться от продаж. Сами по себе
цены не имеют никакого отношения к тому, как я
определяю линию наименьшего сопротивления.
Всякий, кто торгует, легко узнает на практике, что,
как я уже отметил, любая важная новость, поступающая
в промежутке между закрытием одного рынка и
открытием другого, обычно соответствует линии
наименьшего сопротивления. Тенденция установилась
еще до того, как новость была опубликована. На рынке
быков все медвежьи сюжеты обычно игнорируют, а
бычьи - преувеличивают, и наоборот. Перед началом
войны рынок был очень вялым. И тут приходит
известие, что немецкие подводные лодки будут топить
торговые суда, снабжающие союзников. Я в тот момент
продавал сто пятьдесят тысяч акций, и это не имел
никакого отношения к новости, а просто я двигался по
линии наименьшего сопротивления. Новость эта была
для меня как гром среди ясного неба. Натурально, я
использовал ситуацию и в тот же день закрыл линию
продаж.
Очень просто сказать: все, что надо делать, -это
наблюдать за лентой, определить уровни сопротивления