Istoria vmu 2-2018. indd

Татищев В.Н. Предложение о сочинении истории и географии российской // 
Избранные труды по географии России / Под ред. А.И. Андреева. М., 1950. С. 78.
14
Там же.
15
Там же. С. 95.

---

120
Наконец, последний фрагмент анкеты (пункты 176–198) «Об-
сче паки до всех народов» акцентировал важность языкового кри-
терия в описании народов: «Наипаче всего нуждно каждого народа 
язык знать, дабы чрез то знать, коего они отродья суть»
16
. Этот 
пункт анкеты (198-й) оказался исчерпывающе подробным.
Последнее обстоятельство не противоречило намерению Татищева 
придать анкете характер 
комплексного изучения народов. В частно-
сти, предписывалось: «При описании каждого народа состояние 
телес обсчественное нуждно описать»
17
.
А вот попытка ученого придать анкете 
государственно значимый 
характер потерпела фиаско. По замыслу Татищева, эти «вопросные 
пункты» должны были исходить от Академии наук, имея в виду, 
прежде всего, ее научный авторитет, но также и социально-поли-
тический статус. Однако Академия не только не внесла никаких 
исправлений в «Предложения» (т.е. проект ученого), но и никак не 
способствовала их публикации и распространению. Рассылка ан-
кеты в отдельные сибирские города оказалась плодом личной ини-
циативы Татищева. Без государственной поддержки такая инициа-
тива в России была обречена. Ответов было получено немного; 
некоторые были составлены довольно подробно, но до Татищева 
не дошли. Известно, что ученый так и не воспользовался получен-
ными материалами в своих последующих трудах.
Основу этих трудов составил 
личный «полевой» опыт историка 
и государственного деятеля. Большой материал о восточных тюрко-
монгольских народах, основанный на личных наблюдениях и бе-
седах с представителями этих народов, был помещен Татищевым 
в I томе «Российской истории». Его «Краткая география Россий-
ская» содержала материал о сорока двух «иноземных подданных» 
народах «Великороссийской империи». Несмотря на краткость све-
дений, «это была первая попытка дать полный перечень народно-
стей на территории Российской империи с указанием на их исто-
рические судьбы»
18
. 
В отличие от этого перечня, акцентировавшего 
исторический 
аспект, труд Татищева «Руссиа или, как ныне зовут, Россиа» был 
посвящен «
настоящей (современной. – Т.С.) России». Материал здесь 
скомпонован, исходя из соображений «практической пользы», он 
включал такие разделы, как воды, границы, подземные богатства, 
фабрики, «о довольстве от животных», «о житах и овощах», «горы 
знатные», степи или пустыни. Но не только: он давал представле-
16
Там же. С. 94.
17
Там же. С. 95.
18
Степанов Н.Н. Указ соч. С. 160.

---

121
ние и об административном делении империи с перечислением 
народностей и их «вер». 
Важнейшим критерием дифференциации народностей и племен 
в XVIII столетии, наряду с вероисповедным принципом, считался 
язык. Хотя ясная и развернутая характеристика языка как основы 
«этнографической» классификации будет дана лишь в третьей чет-
верти XVIII в. А.Л. Шлецером, лингвистическая аргументация ши-
роко применялась в исследовательском арсенале и ранее, в част-
ности ярко окрасив полемику норманистов и антинорманистов
19
. 
Классификация народов Российской империи в «Истории Рос-
сийской» В.Н. Татищева на три большие группы – 
скифы, сарматы 
и 
славяне – несмотря на отвлеченность понятий «скифы» и «сар-
маты», основывалась на данных языка и в основном охватывала 
близкие в этом отношении народы – тюрко-монгольские («скифы») 
и финно-угорские («сарматы»). Язык рассматривался как важней-
ший источник в реконструкции древних «преселений» народов и 
также их «произшествия». 
Впрочем, важность языка для «изъяснения русской древности» 
была для Татищева интересной, но несколько отвлеченной про-
блемой. Он видел в изучении языков «иноземных подданных» 
прежде всего практическую пользу. Рассуждения на эту тему со-
ставляют ценный аспект
философского трактата В.Н. Татищева 
«Разговор дву[х] приятелей о пользе науки и училищах».
Вот содержательная выдержка из него: «73. Понеже сии народы 
никаких полезных наук, а особливо, кроме татар и калмык, и 
письма не имеют, то многих и обучать, а для многого числа школы 
устроять убыток бесполезный. Ответ. […] не токмо от татар и кал-
мык, которые свои древности написаны имеют, в них же весьма 
нужное и гистории полезное находим, но от оных сарматских язы-
ков, у которых преданиями из древности где прежние их обиталища 
были, причины, для чего из оных переходили, хранятся. Не меньше 
же когда звание городов, рек, озер их языка в тех местах остались, 
то наипаче оное утверждается. Да сия польза еще не так велика, 
как нужда в научении их закону христианскому, о котором наши 
духовные должны попечение иметь. А хотя и крестят, как то Фило-
фей, архиепископ сибирской, по сказанию его, многеия тысячи 
вотяков крестил, но когда посмотрим, то видим, что он не более 
сделал, как их перекупал да белые рубахи надевал и оное в креще-
ние причел»
20
.
19
Подробнее об этом см.: 
Лебедев Е.Н. Указ. соч. С. 457–459.
20
Татищев В.Н. Разговор дву[х] приятелей о пользе науки и училищах // Из-
бранные труды / Сост. А.Б. Каменский. М., 2010. С. 117.

---

122
Важнейшим условием освоения и интериоризации (психологи-
ческого природнения) Сибири, сближения сибирских народов 
с русскими, Татищев считал крещение. Современную ему практику 
христианизации резко критиковал за то, что крещаемые русского 
языка не знали, а «крестящие их языка не зная, учили их чрез тол-
мачей, и как те крестители с тою честью в дома возвратились, так 
крещеные скоро все забыли и, что верят, не знают»
21
. Так что изуче-
ние языков и составление словарей языческих народов принесло 
бы «немалую пользу» проповедникам. 
Огромное значение Татищев придавал переводам с восточных 
языков. Им была организована в Самаре специальная школа для 
татар и калмыков, где по его указанию начали заниматься и пере-
водами. Характерно, что работавший в этой школе филолог 
К. Кондратович весьма оперативно составил «лексикон или дикцио-
нер» татарско-русский, тогда как работа над словарями вотяцко-
русским, чувашско-русским, черемисско-русским, остяцко-русским 
и вогулицко-русским порядком затянулась (эти языческие народы 
ввиду своей малочисленности и не вполне артикулированной эт-
ничности угрозы стабильности империи не представляли). 
Известно, что Татищев работал над составлением лексикона 
славяно-русского, куда включил и «иноязычные» слова, вошедшие 
в русский язык (кстати, методические указания о записи «ино-
язычных слов» аналогичны указаниям в анкете 1737 г.), но лекси-
кон его был погребен в стенах Академии наук. Разворот в направ-
лении изучения славяно-русского населения империи произошел 
лишь в последней трети XVIII столетия. А во времена Татищева 
придать государственный характер изучению «
всех (курсив мой. – 
Т.С.) подвластных России языков» и составлению соответствую-
щих словарей не удалось.