К. Г. Паутовский «Телеграмма»

Главные герои
Всех героев в этом рассказе можно поделить на:
• главные герои: Катерина и Настя
• второстепенные лица: Тихон, соседка Манюшка и скульптор Тимофеев.
• Третий план: Почтарь, учительница, отец матери Насти, художник.
можно отметить образ скульптуры Гоголя, ведь он является совестью в сознании Насти. Автор позволяет узнать позицию автора в произведении через скульптуру.
С поразительным мастерством повествователя-новеллиста Паустовский на малой сценической площадке собрал целую толпу персонажей, дав каждому из них яркую, запоминающуюся характеристику.
Первая группа персонажей – деревенская. Это Катерина Ивановна – персонаж «мемориальный».
Она - умирающая память о никому теперь как будто и ненужном ХІХ веке.
Деревенская девчонка Манюшка, из чистой, хорошо скрываемой жалости ухаживающая за старухой, получая от неё драгоценные (для музея) подарки из ХІХ века, говорит, что «сдаст их в утиль». Если бы не она да старик-сторож (!) Тихон, знавший Катю молодой и помнящий её великого отца, давно бы «сдали в утиль» и саму старуху, которой довелось бы тихо умирать в пустом доме, ибо больше она не нужна никому, даже собственной дочери. Жалея Катю, Тихон не только отправляет Насте «ту самую» телеграмму, но и пишет «ответ» на бланке телеграфа, который ослепшая старуха всё равно прочесть не может. Не поверив в «ответ», Катерина умирает. На похоронах её вдруг появляется молодая сельская учительница, которая «подошла к гробу, наклонилась и поцеловала Катерину Петровну в высохшую жёлтую руку». Это «заместительница» Насти, воплощённая мечта её матери о жизни вместе с дочерью. «Старухи оглядывались на неё, шептались, что вот, мол, тихая какая девушка и ей трудно будет первое время с ребятами – уж очень они в Заборье самостоятельные и озорные».
Если уж в селе «просветительский» идеал XIX века не работает, даже дети здесь уже себе на уме и не нуждаются в моральных прописях (ведь они же советские дети!), то уж у ленинградских персонажей, по мнению Катерины Петровны, «свои дела, свои непонятные интересы, своё счастье». Думая так, она прежде всего думает о Насте, которая раз в 2-3 месяца шлёт ей 200 руб. с припиской о том, что «столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо». «Художники звали её Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза», но внешность обманчива, ведь героиня драмы Г. Ибсена всю жизнь ждала своё счастье в лесной хижине, Настя же поступила ровно наоборот.
Открытое Настей дарование Тимофеев – «маленький, решительный, злой», и такой же изваянный им Гоголь, они два сапога пара – настоящие художники. Скульптор знает себе цену, он не любит высоких слов, о своём Гоголе говорит насмешливо: «Серьезный дядя, да?» Гоголь же, едва явившись на свет Божий, зорко высмотрел в Настиной сумочке нераспечатанное материнское письмо («Эх ты, сорока!» - будто слышит она его голос), а в момент своего выставочного триумфа – скомканную в её руке телеграмму.
В отличие от молодого Тимофеева, маститый Першин говорит много и высокопарно, но вряд ли разбирается в искусстве. Вчера он ни в грош не ставил Тимофеева, сегодня превозносит и его, и особенно Настю за её «заботу о человеке».
Наконец, персонаж, которому эпитеты заменяют имя и фамилию, - седой вспыльчивый художник. Этот чуткий пожилой человек участлив к Насте; только Гоголь и он заметили, что Настя получила какую-то телеграмму:
– Ничего неприятного?
– Нет, – ответила Настя. – Это так… От одной знакомой…
А ведь не исключено, что седой вспыльчивый художник в молодости был знаком с Настиным дедом и спросил «не просто так». Здесь уже могли бы соединиться две сюжетные линии. «Мысль, брошенная старым художником, о внимании к человеку» могла бы стать шатким гуманистическим мостиком между жизнями советской и досоветской и отозваться простым вниманием к умирающей дочери классика – если бы Настя не стыдилась собственной матери, если бы морально давно уже не «сдала её в утиль».